— Стой, где стоишь, — живой останешься.

— Это ты мне? — ощерился долговязый.

Он пошёл на Андрея, и, когда до розыскника осталось четыре-пять шагов, Андрей вскинул пистолет и выстрелил долговязому в грудь.

Грохот выстрела оглушил. В деревне залаяли собаки. Долговязый рухнул на спину и даже не дёрнулся.

В сумерках было видно, как улыбка исчезла с лица молодого парня, он побледнел.

— Дяденька, не убивайте!

Трусливый оказался. Был смел, когда вдвоём на одного, да в тёмном месте, да с кистенём. А как смерть дружка-подельника увидел, так сразу в штаны и наделал.

— Стой, где стоишь, — не трону.

Послышался быстро приближающийся стук копыт. К месту стычки подскакал Павел, держа в поводу лошадь Андрея.

— Стреляли? Чего случилось?

И тут он увидел убитого.

— Это что?

— А сам не догадываешься? Вор и грабитель убитый. И меня хотели ограбить, видишь, кистень у левой руки. Только я шустрее оказался, а он теперь с апостолом Петром разговаривает. Но в рай он точно не попадёт, его черти в смоле варить будут. Исправник в деревне есть у вас?

— В соседней есть — Емельяновке.

— Скачи за ним. И вот ещё что — верёвка у тебя есть?

— Нетути.

— Тогда поторопись.

Андрей подошёл к парню.

— Руки подними.

Парень вздёрнул руки. Его била крупная дрожь — даже зубы стучали.

Обыскав его, Андрей вытащил из кармана нож, свинцовый кастет и бросил рядом с трупом.

— Снимай ремень!

Парень послушно снял брючный ремень. Андрей завёл ему руки назад, стянул ремнём запястья.

— Садись и не вздумай рыпаться, а то башку прострелю.

Сам же обыскал убитого.

Кроме кистеня, выпавшего из левой руки и лежащего рядом, на поясе убитого был длинный и широкий тесак в ножнах, и в кармане — кастет, истинное оружие грабителей. А ещё к поясу был приторочен кожаный мешочек с монетами. Андрей развязал тесёмки, высыпал немного на ладонь — сплошь медяки. Не те ли это монеты, что отобраны у управляющего?

— Тебя как звать-то?

— Меня?

— Как меня звать, я знаю. Не задавай дурацких вопросов. Если не ответишь, буду бить.

Андрей бить не собирался, только припугнуть хотел. А вот исправник наверняка бить будет, вымещая на задержанном злость за собственную неумелость в поимке грабителей.

— Лёня.

— А фамилия у тебя есть?

— Дурново.

— О! В самую точку фамилия. Был бы умным, в пособниках у этого не ходил бы. — Андрей кивнул головой в сторону убитого.

— А я что? Я ничего, — заканючил парень. — Это всё он. Он меня заставлял.

— Он тебя разве на цепи держал? Захотел бы — сбежал от него.

— Так убить грозился.

— Ты знаешь, что по закону за грабёж и воровство у тебя на лбу и щеках выжгут калёным железом «ВОР», вырвут ноздри и сошлют на каторгу? Ты этого хочешь?

— Дяденька, отпусти, я к себе в деревню уйду и больше никого грабить не буду, — заныл Лёня.

— Какой я тебе дяденька? Мы одного возраста. Ты откуда родом?

— Из Калачёвки, тут вёрстов пятьдесят всего.

— А подельник твой откуда?

— Из Ярославля — он сам говорил.

— Как его имя и фамилия, знаешь?

— Афоня. Афанасий, а фамилию не знаю. Он нам не говорил.

— Кому это «нам»? — сразу ухватился Андрей.

— Так нас четверо было.

— А остальные двое где?

— Известно где — в избе.

Андрей подошёл к парню и отвесил затрещину.

— Ты можешь по-человечески объяснить, о какой избе речь и где она?

— Конечно. В избе мы живём. В лесу она, на заимке, — зачастил Лёня.

— Они тоже с вами вместе грабили?

— Бывало.

— А овец да свиней зачем воровали?

— Жрать-то охота, вот и брали.

А Андрей думал — для продажи скот брали.

— Покажешь, где изба?

— Так темно же!

— Ну ладно, живи до утра.

Через некоторое время послышался стук копыт, и вскоре рядом с Андреем остановил коня Павел. С другого коня слез тощий исправник.

— По какому такому поводу смеете людей беспокоить? — грозно осведомился он.

— Я — коллежский секретарь розыскной экспедиции юстиц-коллегии Андрей Михайлович Путилов. А вы кто?

Тощий исправник сдёрнул фуражку.

— Я исправник местный, Иван Тимофеевич Дыхно. Извинения прошу, не знал.

— У тебя чужой человек в селе появился — я то есть, а ты и не знал. Грабежи да кражи в сёлах, а ты и в ус не дуешь. Вот, ограбить, а может, и убить меня хотели, — показал он на лежащий на земле труп грабителя. — Напали сзади с кистенём. Одного я убил из пистолета, второго задержал. Задержанного с собой заберу, пусть взаперти посидит. Ты с трупом разберись, бумаги составь, как положено. А завтра утром в Сологубовку отправляйся, двое недобитков из их шайки остались. Надо их взять, потому с оружием будь.

— Так у меня шашка только и есть.

— Вот её и возьми и будь конно.

— Слушаюсь! — исправник вытянулся в струнку.

Андрей поднялся в седло.

— Лёня, а тебе особое приглашение надобно? Вставай, сейчас ноги разомнёшь, а то затекли небось сидючи.

Павел ехал впереди, за ним неуклюже бежал задержанный, а замыкал маленькую колонну Андрей. За час добрались до Сологубовки.

— Паш, куда этого можно посадить под замок? — кивнул он в сторону Лёни.

— Так в холодную же!

Лёню посадили под замок в ледник.

— Всё на сегодня, Павел. Лошадей расседлай, а завтра с утра готов будь.

Сологубов встретил Андрея неприветливо.

— Мне сказали, что ты — лучший. А ты целый день по трактирам ездил да пиво с водкой пил.

— Кто же сказал сию глупость?

— Видели люди. У нас не Питер, все на виду.

— А если и был в трактирах, так для дела, и не пьянствовал я.

— Я на тебя сильно надеялся, да видно — зря. Не надобен мне такой помощник. Только себя и меня опозоришь. Езжай-ка ты завтра домой.

Не ожидал Андрей такого поворота событий, но спорить не стал. Дом-то Кузьмы Антоновича, да и пригласил его именно он. Не пришёлся ко двору, так тому и быть. Главаря Андрей убил, одного подельщика повязал да в холодной запер. А двое оставшихся, глядишь, и сами разбегутся.