В ночь с 14 на 15 сентября 2-й батальон 534-го полка при поддержке морской пехоты флотилии предпринял контратаку для восстановления положения.

Атаку было решено проводить без артподготовки, пользуясь тем, что ночь была безлунной и очень темной. Для опознания своих в ближнем бою всем бойцам были розданы белые повязки. Без единого выстрела пехотинцы и моряки приблизились к боевому охранению немцев у Старой Збурьевки и забросали его гранатами. Смяв охранение, бойцы ворвались в село и завязали рукопашный бой с противником. Село было быстро очищено от противника, но удержать его за собой не удалось.

Когда рассвело, немцы вызвали авиацию и открыли сильный минометный огонь. Неся большие потери, советские подразделения вынуждены были снова отступить на два километра, к берегу лимана, где их могли поддерживать огнем катера и мониторы Дунайской флотилии.

Артиллерия Первомайского весь день 15 сентября вела интенсивный огонь по Очаковскому мысу, чтобы не допустить возможной высадки десанта. Батарею, часть орудий которой была повреждена при вчерашней бомбежке, поддерживали два бронекатера Дунайской флотилии.

15 сентября Военный совет ЧФ категорически приказал командиру ТБУ «держаться до предела, сковывать противника, истреблять его живую силу. Без Тендры нельзя твердо держать Одессу».

Однако дополнительных сил для обороны участка ни Черноморский флот, ни Южный фронт выделить не могли. Поэтому в случае если немцам все же удалось бы захватить левый берег Днепровского лимана, войска участка надлежало эвакуировать на Тендровскую косу. Туда же планировалось перебросить и гарнизоны островов Березань и Первомайский в случае возникновения непосредственной угрозы их захвата: «Если придется отступить и оставить острова, то отходить на Тендру, которую держать при любых условиях». В связи с этим было приказано все ненужное для обороны ТБУ и Тендры вывозить в Ак-Мечеть и Севастополь, одновременно увеличив завоз на Тендру продовольствия.

Все, что невозможно было эвакуировать, надлежало зарывать до лучших времен — Военный совет флота прямо требовал «закопать все что можно».

Личный состав 2-й бригады торпедных катеров надлежало переправить на Тендровскую косу и там вместе с личным составом батарей приступить к оборонительным работам. В случае эвакуации островов Березань и Первомайский в работах по укреплению Тендры должен был принять участие и личный состав снятых с них батарей.

В случае отхода с этих островов Военный совет флота требовал «всю артиллерию переправить на Тендру», надеясь, что если произвести отход ночью и скрытно, то крупнокалиберные орудия удастся вывезти.

Эвакуировать восьмидюймовки 22-й батареи, конечно, было невозможно. Первомайский находился слишком близко от Очаковского мыса, и швартовка к нему любого судна крупнее катера тут же обнаруживалась противником. Любые действия по погрузке и выгрузке крупных грузов на остров могли быть легко пресечены противником. В дальнейшем, когда необходимость эвакуации острова действительно возникла, вывезти орудия так и не удалось.

Для борьбы с авиацией противника, терроризировавшей гарнизоны островов и части боевого участка, планировалось создать на Тендре собственный аэродром, для чего представителям флотских ВВС надлежало найти на Тендре площадку. Такая мера решала проблему прикрытия островов с воздуха, которое было затруднено большой удаленностью от баз флотской авиации. Правда, уже на следующий день выяснилось, что решение о развертывании на Тендре своего аэродрома дает боевому участку не только преимущества.

16 сентября противник стал стягивать силы в район обеих Збурьевок, не оставляя надежды прорваться вдоль лимана. Это было единственное место, где рельеф местности давал возможность наступающей немецкой пехоте укрываться от пуль и осколков. Песчаные дюны, поросшие лесом, защищали ее от огня. Восточнее же, от Чулаковки до Бехтер и Железного Порта, линия обороны проходила так, что обороняющиеся могли опираться на многочисленные населенные пункты, а наступающие вынуждены были двигаться по абсолютно ровной местности, насквозь простреливаемой на много километров.

Немцы рассчитывали прорваться вдоль лимана, обеспечив себе подавляющее численное и огневое превосходство, для чего непрерывно перебрасывали в район Збурьевок пехоту, минометы и артиллерию. Наблюдатели флотилии и боевого участка докладывали, что отмечается «большое движение неприятеля по дороге Аджиаска — Очаков».

Командир ТБУ неоднократно просил командующего ВВС и начальника штаба ЧФ бомбить вражеские части в Старой и Новой Збурьевках. Однако реакции на эти просьбы не последовало. Штаб флота так и не нашел машин для ударов по немецкой пехоте на Тендровском участке, но в этот же день 5 бомбардировщиков ДБ-3 сбрасывали листовки на аэродром Кульбакино.

Однако листовки действовали на немецких пилотов плохо. Авиация противника 16 сентября была активна как никогда. Немецкие пикировщики срывали все перевозки на участке, а Ю-88 волнами бомбили Тендру и корабли. Правда, никого потопить им опять не удалось. Корабли Дунайской флотилии, имевшие большой боевой опыт, юлой вертелись под бомбами, яростно отстреливаясь от противника из всех орудий и пулеметов. Все, чего смогли добиться немецкие летчики, это повредить тральщик «Пионер», на котором от близкого разрыва бомбы были выведены из строя главные и вспомогательные механизмы и открылась течь.

Командир ТБУ генерал-майор Кузьмичёв доложил Военному совету ЧФ, что авиация противника срывает все перевозки, уничтожает много плавучих средств и, так как поверхность острова имела много мест, пригодных для действий с него самолетов любых типов, попросил срочно перебазировать истребители на территорию ТБУ. На что командующий флотом ответил, что он уже потребовал оборудовать на Тендре авиаплощадку, и пока этого не сделают — истребители на Тендру посланы не будут.

Ситуация, складывающаяся на Тендровском участке, все больше нервировала и наркома ВМФ Кузнецова. В этот же день он распорядился сменить командование Дунайской военной флотилии. Вместо контр-адмирала Абрамова командующим был назначен контр-адмирал Фролов. Временно исполняющим обязанности военкома флотилии был назначен полковой комиссар Дворя-ненко. Впоследствии бывший нарком ВМФ успел забыть о том, что нередко сам принимал подобные решения, и критиковал действия Сталина, заменившего командующего 51-й армией генерал-полковника Кузнецова генерал-лейтенантом Батовым и назначившего вице-адмирала Левченко командующим войсками Крыма: «Нередко в тяжелые моменты мы ищем выход из положения в смене командования».

17 сентября ожесточенные бои развернулись на всем протяжении участка. На левом фланге немцы продвинуться так и не смогли, поскольку там, помимо трех отрядов бронекатеров, теперь действовали уже два монитора Дунайской флотилии — «Железняков» и «Ударный». 102-мм снаряды «Железнякова», 130-мм снаряды «Ударного» и массированный обстрел с бронекатеров надежно прижимали немецкую пехоту к земле даже в прибрежных дюнах.

Немцы бомбили оба монитора, но те имели хорошее бронирование и довольно сильное для их размеров зенитное вооружение. Каждый из них имел по два-три 45-мм орудия и до восьми 7,62-мм пулеметов. На «Железнякове», кроме того, имелись и 37-мм автоматические пушки. Ни один из мониторов не был даже поврежден. «Ударнику» же удалось сбить один самолет противника.