– Не меньше миллиона. Долларов… Если камень настоящий.

– Это не камень, – качнул головой Миша. – Это засохшая кровь…

Машина стояла с выключенными фарами, электрический фонарик Миша включить не рискнул. Но глаза привыкли к темноте, к тому же с неба светила луна, и он без труда мог определить, какого цвета камень. Тем более что он знал, как должен выглядеть рубин.

К счастью, своей крови он пролил немного. Из носа в основном. И девчонкам везло до поры до времени. Олегов опять же не пострадал, зато бандитов сколько покрошили.

– Может, Баграм потому за этой печаткой и охотится, – продолжил он свою мысль. – Пока печатка у нас, рубин будет притягивать кровь его бандитов.

– Там уже много крови. – От волнения Рита перешла на шепот.

– Видишь, там огонек внутри? – всматриваясь в камень, сказал Миша.

Ему на самом деле казалось, что камень светится изнутри.

– Да ну тебя! – отмахнулась Рита.

– Глянь, там на Луне нет кровавых пятен? – нагнетал Миша.

– Сам глянь! – Рита вырвала у него из руки печатку.

И замахнулась, чтобы выбросить.

– Ты чего? – вскинулся он.

– Ты что, не понимаешь? Если мы не выбросим перстень, в нем будет наша кровь.

Печатка стоила огромных денег, но кто же позволит им обратить ее в кэш? Их на одной продаже сто раз убьют. К тому же перстень будут искать. Найдут Смита, он скажет, что печатки у него не было, и бандиты Баграма переключатся на них.

– На Луну надо бросать! – пошутил он. – И забрасывать.

– Дурак ты, Миша! И юмор у тебя дурацкий!

Рита опустила руку, так и не решившись расстаться с драгоценностью.

– Ну чего ты?

– Ничего!… А если нас найдут? Отдадим перстень, и все… А если отдавать будет нечего… Тоже все? – озадаченно и с тоской в голосе спросила Рита.

– Что так пристрелят, что так, – усмехнулся Миша.

– Да, но, если отдадим, хоть какой-то шанс будет.

– Мы едем Любу искать?

– Да, между прочим!

Рита сунула печатку в карман и полезла в машину. А Миша покатил к багажнику пробитое колесо. Если они хотят помочь Любе, им нужно поторопиться.

* * *

Четыре трупа за один день – в масштабах района происшествие чрезвычайное. Плюс один раненый в критическом состоянии. Но Артем на этом не успокоился, ночью этот список пополнился еще двумя покойниками. У них в Москве что, все такие?

Именно это и хотел спросить начальник местного РОВД, сердито глядя на Артема.

– Жаркий вчера выдался денек. Честно скажу, запарился. Душ принял, лег спать, думаю, сейчас придут, пристрелят.

А у меня завтра встреча со следователем. Вот скажите, товарищ майор, как я могу подвести следователя? – спросил Артем. – Пришлось вставать, тащиться в машину, ставить засаду…

Засада удалась, но в сети попались только мертвые «звери». Третий бандит успел смыться. Выскочил из отеля, добежал до машины, которая стояла метрах в ста от здания, и тю-тю.

– А вас должны были застрелить?

– А это что?… Бронежилеты, маски… Или у вас тут принято по ночам так ходить? – усмехнулся Артем.

– А вот ерничать не надо! – поморщился майор Соломко.

– Ну, вы так смотрите на меня, как будто я должен был застрелиться. Тогда бы никаких убийств. Просто суицид.

– Лучше бы вы просто уехали, товарищ капитан.

– А встреча со следователем?

– Возвращайтесь в Москву!

Артем уже провел собственное расследование. Поговорил с администратором, которая пропустила баграмовских головорезов. Женщину никто ни о чем не спрашивал, бандиты и без нее знали, где находится номер Артема. Кто их навел, это уже вопрос, ответ на который он мог получить в Москве. Или по телефону. Если позвонить майору Тростникову.

– Прямо сейчас и поеду, – кивнул Артем.

– И берегите себя! – Соломко глянул на него как священник на умирающего и отпетого больного.

Осталось только перекрестить. На дорожку. На тот свет.

Артем и рад был бы отправиться в Москву прямо сейчас. После недавних событий у него появилась масса поводов по душам поговорить с Баграмом. Церемониться с этим уродом не станет, постарается отбить ему все желание связываться с полицией. Но сначала нужно найти Любу. Или хотя бы попытаться это сделать.

К «полю чудес» он подъехал в половине третьего. Ночь, тишина, ни живых людей не видно, ни мертвых. Артем подошел к отрытой могиле, осторожно заглянул в нее. Вдруг Леша Ипатьев снова там?

Но не было никого в яме. Может, самому лечь? Спальный мешок у него есть, можно постелить его как матрас. А что, подъедут охотнички за наркотой, не заметят его, а он возьми да поднимись…

А если разрыв сердца? Снова труп, снова разбирательства. Да не дело это, ложиться в землю живьем. В приметы Артем не верил, а в глупости – да.

Он вернулся к машине, заехал в поле, поставил ее метрах в ста от ямы – фарами к ней. И притаился.

Прошлую ночь он провел в пути, весь день крутился как на карусели… Не удивительно, что его стало клонить в сон. Артем крепился, боролся, но все же уснул.

Разбудил его шум двигателя. Артем проснулся, открыл глаза, прислушался. Вроде тихо. Окинул взглядом степь и увидел силуэт легкового автомобиля, съезжающего с дороги. Он открыл окно, только тогда до него донесся едва уловимый звук работающего двигателя.

Солнце еще не поднялось над горизонтом, но уже подрумянивало снизу кисельные облака. Небо светлело.

Подозрительная машина остановилась, не доехав до могильной ямы метров двадцать. Это могло значить, что «Туарег» заметили. Артем не стал медлить, быстро завел двигатель, сорвал машину с места.

Не первой молодости «десятка» со ставропольскими номерами стала разворачиваться, но водитель действовал вяло, неуверенно. Артем перегородил автомобилю путь к дороге, выскочил из машины. В руке он держал пистолет – в готовности пустить его в ход при малейшей угрозе. Другой рукой он подманивал к себе водителя и остроносого паренька, который сидел рядом с ним. Занято было и заднее сиденье, но Артем пока еще не видел, кто там. Возможно, Люба.

Водитель и пассажир смотрели на него угрюмо, но признаков агрессии не выказывали. Зато на заднем сиденье засуетились. Артем рванул к машине, распахнул заднюю дверь. И увидел Любу.

Девушка растерянно смотрела на него, а лохматый, с большим ртом парень вязал ей ремнем выставленные вперед руки. Он еще только набросил петлю на запястья, даже не успел затянуть ее.

Люба не думала сопротивляться, и Артем догадался, почему. Люба всего лишь изображала жертву, и у Артема даже возникло желание ей в этом помочь.