— Елена…

— Хватит, Наиль, — произносит голос, который я годами лелеяла в своей памяти. — Это давно пора прекратить. Твоя вражда с Тенёвым зашла слишком далеко.

Мама шагает к нам уверенно и пружинисто.

— Ты правда готов сломать жизнь дочери из-за того, что твой дед лишился отары овец из-за деда Тенёва и они устроили побоище? Ты вообще в своём уме?

Она останавливается напротив папы и смотрит на него. Смело, открыто, прямо в глаза. Это совсем уже не та Елена Ансупова, которой я её помню. Мама и раньше не поддавалась отцу, но спорить с ним твёрдо не решалась. Потому и ушла.

Сейчас же она на равных с ним.

— Моей дочери, Елена, — отвечает отец глухо. Вижу, что хочет твёрдо и хлёстко, только не выходит у него, не получается. Эмоции прихватили и держат в своих когтистых лапах. Болезненные, застарелые, вновь ожившие. — Ты к ней отношения не имеешь. Ты ушла! Бросила её!

— Давай не будем лгать хотя бы сами себе. Ты мог все эти годы рассказывать это Надине, но пора прекратить, Наиль. Я дочь не бросала, это ты запретил нам видеться.

У меня перехватывает дыхание от боли. Я помню, как отец, обнимал меня, усадив к себе на колени, гладил по голове и приговаривал, что всё будет хорошо, когда я рыдала у него на плече, скучая по маме. Говорил, что так бывает, когда одни люди не нужны другим. Что я сильная, и мы с ним переживём всё это.

Он лгал.

Мама меня не бросала! Она бросила его! За чёрствость, за жесткую непробиваемость, за предрассудки. Она ушла от него, а он отнял меня у неё.

И самое страшное — её у меня.

— Посмотри правде в глаза, Наиль, Надина — не я. Не нужно переносить на неё свои эмоции, свою обиду на меня. Ты не смог удержать силой меня, не сможешь и её. Сломаешь, но не сможешь. Девочка не виновата, что у нас с тобой всё так сложилось.

А потом происходит то, чего я не могла себе даже представить. Это настолько невероятно и фантастично, что кажется, будто я испытываю галлюцинации.

Мама подходит к отцу совсем близко и тянется ладонью к его лицу. Гудок проносящегося в нескольких сотнях метров состава делает момент совершенно ирреальным.

И вдруг мой папа, мой жёсткий и упёртый папа… падает на колени. Прямо перед всеми обхватывает бёдра матери, уткнувшись лицом в её пальто и… кажется, плачет.

Его плечи вздрагивают почти незаметно, но сомнений нет — это слёзы. Те болезненные эмоции, которые он копил годами, наконец, выходят наружу.

Я не могу больше наблюдать со стороны. Дёргаюсь, но Назар удерживает меня за руку.

— Дай им минуту, Надя. Это их история, их больная любовь.

Охранники отца, поняв, что в их присутствии тут не нуждаются, возвращаются в автомобиль. Влад и ребята тоже уходят подальше, закуривают и тихо переговариваются о своём. Назар отходит к избитому и израненному брату, потому что у них тоже история и тоже своя больная братская любовь. Ну а я медленно иду к родителям.

Папа поднимается на ноги и обнимает нас с мамой. Я упираюсь лбом ему в плечо и понимаю, что мечтала о таких объятиях годами. Грезила ими, загадывая на каждый новый год и день рождения.

“А дверь пред тобой без замка, и она - открыта”...

Эпилог

Я верчу в пальцах розу с белой лентой. Как когда-то с чёрной. И стихи не на открытке больше, вместо написанных слов — горячий шёпот в шею.

И ласки. Их много. Горячие, влажные, долгие, страстные.

Мы уже неделю не можем насытиться друг другом. Каждый поцелуй, каждое касание сопровождается жаждой ласки, желанием близости.

Нам больше не нужно прятаться, не нужно скрываться. Это в прошлом.

Отец принял Назара и даже пытается отпустить кровную обиду на его семью. Когда-то их деды не поделили отару овец, возникла поножовщина, прадед Назара в пылу схватки убил моего. И с тех пор кровная вражда горела ярким пламенем.

Мои родители заново пытаются узнать друг друга. Отец будто помолодел на двадцать лет, а мама… она моя мама. Красивая, мудрая, нежная и сильная одновременно. И я так рада, что она снова рядом, снова в моей жизни. Я чувствую себя маленькой девочкой, когда она гладит меня по волосам или обнимает за плечи.

Разану пришлось поваляться в больнице. Папины амбалы здорово ему рёбра намяли. У них с Назаром тоже стали налаживаться отношения. Иногда Раз приходит к нам, и меня почему-то поначалу немного смущала эта их внешняя одинаковость.

Миксаев влюбился. Да-да, в это было поверить даже сложнее, чем в возвращение моей матери. Влюбился и наделал ошибок. Потом исправил их и снова наделал, но любовь, как известно, чувство сподвигающее. Но это уже совсем другая история, история настоящей красавицы и настоящего чудовища.

Сцену я оставила. Университет закончила, но петь на сцене мне больше не хотелось. Я стала обычной. И свободной.

Назара понемногу отпускали тени его юности и той школы, через которую довелось пройти. Конечно, её отравляющие корни останутся в душе навсегда, но мы учимся нейтрализовать их яд.

Он тоже поступил в университет, учился заочно и пошёл работать каскадёром в кино.

Так что если вы вдруг увидите мелькнувшую на стене тень в капюшоне — знайте, это он. Мой тёмный сталкер, мой загадочный поклонник, изгнавший из моей души холод и вернувший ей свет.

Рай мой необжитый, жар возле двери ада,

встреча с тобой - и проклятие, и награда.

Ты говоришь: мне с тобой ничего не надо.

Я это знаю. Мне незачем отвечать.

© honey_violence

КОНЕЦ

От автора