Женщина снова попробовала крикнуть, но пережатое призрачной рукой горло смогло издать только жалобный хрип. Тогда она часто закивала, не отрывая взгляда от полуразложившегося лица. 

— Хорошо… люблю понятливых, — мертвец осклабился гнилым провалом на месте рта. — И дружкам своим в столице передай. Для меня нет преград и расстояний. Я способен выпить душу любого, кто потревожит мой покой. 

Он явно собирался еще что-то добавить, но тут по сотканному из тьмы и туманов лицу пробежала странная судорога. Некромант раздраженно зашипел. Призрачная ладонь на мгновение стала материальной, снова растаяли. 

— Аркш-ш-шем, как не вовремя! — пробормотал Тайберг на родном языке и сдавил пальцы сильнее, заставляя свою жертву сомлеть. 

Бесплотное тело снова скрутило. Вещный мир, которому маг уже почти принадлежал, властно требовал свое. 

— Скальпель мне в селезенку, — выругался некромант и последним судорожным усилием швырнул себя вниз, заставив пройти сквозь пол. 

И свалился на циновку этажом ниже в облике уже вполне материальном, хоть и лишенном одежды. 

— Проклятье! Староват я уже для таких фокусов… 

Сидевшая на кровати монашка подскочила и уставилась на него со смесью испуга и надежды. 

— Как все прошло… 

— Хреново, — Тайберг сел и охнул, держась за ушибленный локоть. — Я чуть было не воплотился прямо при старой кошелке. 

— Но ведь не воплотился. 

— Наше счастье, — он издал смешок. — Понятия не имею, где в монастыре можно спрятать труп. 

— Иногда ты меня пугаешь.

— Только иногда? — некромант огорченно покачал головой. — Старею, видимо. 

Катрин отвернулась. пряча улыбку.

— Оденься.

— А смысл? Все равно потом развоплощаться. Или ты хочешь, чтобы мы прогулялись к воротам под ручку, моя сладкая? 

— Тогда становись призраком.

— Не могу — рано, — маг развел руками. — Дай хоть десять минут передохнуть, драгоценная моя. Старенький я уже, чтобы бодрым козликом в бестелесном виде скакать. 

Монашка недоверчиво фыркнула. Стариком Тайберг никак не выглядел, а о своем возрасте вспоминал исключительно когда ему это было выгодно. 

— Не хочу просто сидеть и ждать, — она покосилась на дверь. Шансов, что кто-то заглянет, было немного, но отсутствие засова все равно раздражало. К хорошему быстро привыкаешь. 

А больше невозможности запереться нервировала тишина в коридоре. Где крики, беготня, причитания? Все, что должно последовать за визитом призрака… 

— Можем заняться чем-нибудь поинтереснее, — некромант потянулся к своему сюртуку и жестом фокусника извлек из кармана колоду. 

Катрин закатила глаза.

— Карты. В монастыре?! Ты серьезно?! 

— А почему бы и нет, — он лихо подмигнул. — Голые мужчины в монастыре тоже под запретом, однако это не помешало тебе протащить меня, дорогая женушка. 

Она фыркнула.

— Я не играю.

— Так и говори сразу, что не умеешь, — он профессиональным движением перетасовал колоду. 

— Умею. Я же не родилась монашкой. 

— Тем более. Да ладно, не будь ханжой. Все равно заняться нечем. Сыграем партийку-другую в бридж. Устраивать уроки магии под носом у святош слишком опасно.

Не опаснее, чем сидеть в одной комнате с наглым, давно покойным некромантом. 

— У тебя все равно нет денег.  

— Деньги — фи. Кому нужны это бесполезные бумажки? Сыграем на желание. 

Катрин прищурилась. Право потребовать от нахального призрака все что угодно было слишком соблазнительным. Когда-то, еще до обетов, она любила бридж и была по-настоящему опасным соперником даже для опытных игроков.

— Только если ты оденешься, — наконец, решилась она. — Мне не доставляет удовольствия любоваться на твои обнаженные телеса. 

Это было… ну, не совсем правдой. 

Тайберг со вздохом потянулся к одежде. 

— Что-то с тобой определенно не так, милая, если тебе противно смотреть на здоровое мужское тело. Я начинаю думать, что ты предпочитаешь женщин.

— Что?! — возмутилась монашка, чувствуя, как на щеках вспыхивает румянец.

Да что же это такое?! Всякий раз, когда кажется, что Катрин уже привыкла к любым его выходкам и скабрезностям, а Тайберг все равно умудряется ее смутить. 

— Не могу порицать, сам грешен, — он нагло ухмыльнулся, заныривая в штаны. — Женщины мягкие, красивые и пахнут гораздо лучше мужиков. 

— А я начинаю думать, что тебе просто нравится щеголять в непотребном виде, — ядовито ответила Катрин. — И трясти тут своим… своими… 

Ухмылка на лице Тайберга стала еще шире.

— Чем? 

— Неважно, — она со злостью одернула покрывало. — Раздавай!

Когда она выиграет, то потребует, чтобы он прекратил свои похабные шуточки. Или чтобы всегда ходил одетым в ее присутствии. Или… чтобы не приставал к ней больше…. 

Нет, на последнем она, пожалуй, настаивать не будет. 

Тайберг пожал плечами.

— Я просто не страдаю ложной стыдливостью. В моем возрасте глупо краснеть, как институтка, оказавшись без портков. Тем более что избежать этого все равно не удастся, пока не закончится трансформация. 

Он раздал карты и выразительно приподнял бровь.

— Ну что — начнем торги? 

— Начнем, — согласилась Катрин, чувствуя, как душу захлестывает азарт. 

С первой же взятки стало ясно: Тайберг опасный противник. Умный, расчетливый, умеющий навязать свою игру. Несмотря на все попытки, Катрин так и не смогла перехватить инициативу.

Подсчет очков только доказал то, что и так было ясно. Монашка с досадой закусила губу.

— Я хочу отыграться! 

— Конечно, моя сладкая. 

На второй игре ей пошла карта, и сперва Катрин даже предвкушала быструю победу. Но ближе к концу Тайберг сумел выровнять счет, а на финальных торгах обошел ее, перехватив два таких необходимых для победы очка.

— Еще? — с искушающей улыбкой предложил некромант. 

Катрин заколебалась. Она и так проиграла больше, чем могла себе позволить. Два желания, проклятье! Даже думать не хочется, чего потребует этот невозможный, наглый тип. 

Но если ей все же удастся отыграться, то у него останется только одно желание. 

— Давай! — приказала она, сквозь зубы. 

И снова вполне предсказуемо продула. 

Некромант потянулся, как сытый кот. Он выглядел необычайно довольным. 

— Итак, ты должна мне целых три желания, моя упрямая женушка, — промурлыкал он.