Кроме антирелигиозных кружков предлагалось организовать «кружок безбожных затейников» или «безбожный драмкружок»[785]. В некоторых школах Ленинграда в 1929/30 учебном году организовали антирелигиозные кружки для родителей учащихся[786].

Одной из функций школьной ячейки СВБ являлась организация в школе уголка безбожника. В идеале уголок должен был стать не просто выставкой антирелигиозных материалов или частью школьной стены с развешанными на ней плакатами, а центром повседневной внеклассной атеистической работы. В крупных и опорных школах уголок предлагалось постепенно реорганизовать в кабинет «безбожника», сделав его опытно-показательным для целой группы школ[787]. Такой кабинет, например, существовал в ленинградской школе № 181[788].

Поскольку поступали предложения слить школьную ячейку СВБ с заводской, руководителям детского безбожного движения приходилось объяснять, что школьная ячейка существует на правах цеховой при колхозе, совхозе, заводе и т. д. и не является частью ячейки взрослых[789]. В школах I ступени (начальная школа), где в принципе не могла возникнуть ячейка СВБ (для ребят от 14 лет), организация групп ЮВБ и дальнейшее руководство ими поручались школьной ячейки СВБ, состоящей из взрослых – работников данной школы, или, если таковой не было, ячейке того производства (завода, фабрики, колхоза и т. д.), с которым связана школа. После проведения записи в группу ЮВБ на общем собрании избиралось бюро, состоящее из ответственного секретаря, технического секретаря, казначея, и ревизионная комиссия из трех членов. Записавшиеся в группу разбивались на звенья или десятки и выбирали старост. Бюро вместе со старостами составляло совет группы ЮВБ[790]. Конечно, такая схема предполагалась в идеале и не часто реализовывалась на практике.

В связи с тем, что иногда на местах юные безбожники, опасаясь негативной реакции верующих, назывались юными натуралистами, сотрудники школьно-пионерского отдела ЦС СВБ предостерегали от подобного смешения юннатов и юных безбожников и обвиняли непослушных в «правом оппортунизме»[791].

Помимо путаницы с пониманием роли антирелигиозных кружков и статуса школьных ячеек СВБ спорным вопросом вплоть до декабря 1931 г. оставалось нахождение педагога в одной ячейке со школьниками. Поначалу руководство СВБ считало, что педагог не должен состоять в одной ячейке с учащимися. «При вхождении педагогов в детскую ячейку нам грозит снижение инициативы самих ребят, нам грозит то, что взрослый человек, который входит в детскую организацию как член этой организации, своим авторитетом, своим правом голоса может подавить детскую инициативу», – разъяснял И.А. Флеров на II Всесоюзной конференции педагогов-безбожников 23 августа 1931 г.[792]

Но на местах единого порядка в этом отношении не существовало. Часть учителей объединялась при Доме работников просвещения, другая организовывала ячейки при месткомах и групкомах. Третьи создавали ячейки при школах автономно от учащихся. Четвертые объединялись со школьниками и даже с родителями в единую ячейку при школе[793].

Принцип единой школьной ячейки отстаивала ленинградская организация СВБ. Была найдена структура такой ячейки: единая ячейка для всей школы с тремя секциями: педагогической, ученической и родительской. Выбиралось бюро, в состав которого входили представители всех трех секций. Ведущая роль принадлежала педагогической части бюро (председатель бюро общешкольной ячейки – педагог). Активную роль в ячейке выполняла родительская секция, которая вела работу по подготовке антирелигиозного родительского актива[794].

Активисты СВБ, на практике занимавшиеся организацией детского безбожного движения, обвиняли сотрудников ЦС СВБ в непонимании важности пребывания педагога в одной ячейке с учениками. В адрес руководства звучали предельно жесткие заявления: «Отделить педагогов от ребят в высшей степени вредная теория. Мы сейчас стараемся создать цельное ядро в школе из педагогов и школьников, а вы хотите нас разделить. Так было в старой школе, а у нас это не должно быть»[795].

Наконец, критика возымела действие. 8 декабря 1931 г. исполбюро ЦС СВБ резолюцией «О работе среди детей» постановило считать правильным «постановление рабочего президиума о вхождении педагогов со школьниками от 14 лет в одну общую ячейку СВБ». Школьно-пионерские сектора на местах переименовали в школьно-педагогические[796]. В изданных в 1932 г. новых инструкциях от педагога требовалось совместно работать со школьниками в одной ячейке СВБ и участвовать в руководстве группой ЮВБ[797].

Для координации действий юных безбожников проводились всесоюзные и местные конференции, совещания, слеты. В октябре 1929 г. состоялась первая конференция юных безбожников Пролетарского района Москвы[798]. С 29 апреля по 6 мая 1930 г. в Москве проходила Всесоюзная конференция-экскурсия юных безбожников и юных друзей Международной организации помощи борцам революции (МОПР). Конференция созвана посредством экскурс-базы Наркомпроса РСФСР на 120 делегатов. Приглашения рассылались в отдельные округа и районы по выборочному признаку[799]. Через год, 23–27 мая 1931 г., в Москве состоялась II Всесоюзная конференция юных воинствующих безбожников и юных друзей МОПР. На открытии конференции, происходившем 23 мая в Парке культуры и отдыха, с докладом «О задачах коммунистического воспитания детей» выступил председатель СВБ Е.М. Ярославский[800].

Вслед за Всесоюзными конференциями на местах собирались слеты и совещания юных безбожников. Например, в июле 1930 г. в городе Житомире состоялся первый городской слет ЮВБ, на котором присутствовало около 200 делегатов[801].

СВБ организовывались и национальные совещания. «В целях налаживания антирелигиозной работы среди евреев учащихся» 3 апреля 1931 г. Московский совет СВБ созывал «слет школьников-евреев всех школ города Москвы». В повестке дня слета намечалось: 1.Сообщение 39-й еврейской школы о ходе антипасхальной кампании в школе. 2. Сообщение Малаховской школы о ходе антипасхальной кампании в школе. 3. Рапорты с мест. 4. Доклад ЦС СВБ «Об итогах еврейского совещания»[802].

Иногда на такие совещания попадали случайные делегаты. 12 октября 1931 г. на созванном редакцией газеты «Безбожник» совещании «московских ребят-безбожкоров» учащийся школы № 19 Дзержинского отдела народного образования деткор Смирнов заявил: «Когда в нашей школе получили повестку на совещание, долго бегали по этажам, не знали, кого надо послать, напали на меня, вот и послали»[803].

На практике детское безбожное движение оказалось менее устойчивым. После завершения очередного учебного года из школы-семилетки выпускались окончившие семь классов учащиеся, которые составляли ядро детского безбожного актива школы. Поэтому летом бюро бездействовало, а осенью некому было возобновлять его работу[804]. И только к зиме, когда начиналась подготовка к антирождественской кампании, удавалось восстановить деятельность ячейки. Организованные в период крупных антирелигиозных кампаний ячейки СВБ и группы ЮВБ оказывались «маложизнеспособными». Их работа останавливалась до следующей кампании, когда снова проводились организационные мероприятия по укреплению групп[805]. Например, когда в школе ФЗС № 20 СОНО города Москвы в 1931/32 учебном году провели перерегистрацию членов СВБ и групп ЮВБ, то и тех и других оказалось всего 10 человек. Пришлось воссоздавать