Мы вышли из книжной лавки, новые сумки ощутимо потяжелели. Я купила и учебник по истории, и книжку с тварями, а Юлька выбрала книгу по какой-то особой технике рисования и теперь нежно поглаживала растопырившуюся сумку. Вдали на площади послышались шум, цокот копыт, лязг металла. Люди кинулись врассыпную, освобождая дорогу, и я увидела воеводу. Конечно, он скакал первым. Одной рукой сдерживал ретивого коня, другую положил на рукоять меча. За ним потянулась конница, потом лучники, обозы.

— Там Парнас, — заметила Юлька. — Кажется, это его клочковатая борода.

Но я не могла отвести глаз от Ярополка. В какой-то момент меня даже посетила бредовая мысль броситься к нему и по-быстрому согласиться выйти замуж. Только вот он наверняка уже передумал, увидев мою ведьмовскую сущность. Будто почувствовав мой взгляд, Яр обернулся, вздрогнул, моргнул.

— Удачи вам, сынки! — крикнула толстая бабка, оттеснив меня вглубь толпы. — Пусть пребудет с вами светлый Кристоф!

Юлька потянула меня за руку, и, пригнувшись, мы отбежали в сторону, юркнули в таверну с пышнотелой и румяной ундиной на вывеске. Осторожно выглянув, я смотрела, как Ярополк гарцует на коне, пока глашатай зачитывал царский приказ — отправляться на битву с порождениями тьмы в Сумеречный лес, чтобы никогда они боле не теснили честной народ.

Яр повернулся лицом к таверне, и я спряталась внутри.

— Знаешь, а Парнас — тот еще лох, — сказала я Юльке, оглядывая помещение, в которое мы попали. — Вон какие у них бывают заведения!

Барная стойка в центре, три зала, расходящиеся кругами — синий, зеленый и белый. На стенах мозаика: уже знакомая толстая ундина тащит за якорную цепь корабль, на котором улыбается бравый морячок.

— Девицы! — радостно приветствовал нас официант, вытирая руки о передник. — Вас ожидают?

— Никто нас не ждет, — хмуро ответила Юля. Я хотела добавить, что мы вообще-то и не девицы, но решила скромно промолчать.

— Тогда пожалуйте сюда! — Он взмахнул рукой, указывая на белый зал. Я оценила посетителей: куча-мала детей, три тетки неопределенного возраста, один дед похрапывает, прислонившись спиной прямо на пышные груди мозаичной ундины, которая от такого безразличия приуныла.

Юлька, похоже, разделила мои сомнения, потому что взяла под локоток официанта и повела в синий зал, откуда слышалось бренчание гуслей и доносились мужские голоса.

— Какое у вас фирменное блюдо? — спросила она. — Горячительные напитки подаете? Нам с подругой срочно надо развеять грусть-печаль.

— Вы пришли в нужное место, — улыбнулся официант, продемонстрировав отсутствие передних зубов. — Где же еще топить печали, как не в «Темном омуте»!

Кормили здесь потрясающе: рыбка, жаренная в кляре до хрустящей корочки, пикантные маринованные овощи, свиные ребрышки, тающие во рту. И все это под холодное пиво.

— Юля, как бы наша ступа взлетела! — сказала я, загребая картофельной долькой сметанный соус с зеленью.

— Не наша. Твоя, — поскучнела вдруг подруга. — Это твоя ступа, твой дом, твоя жаба… Я чужая в этом мире. Я не ведьма, не фея, а теперь даже не возлюбленная оборотня.

Я так и замерла с картошкой у рта.

— Я чувствую себя никчемной. — Глаза Юли заблестели.

— Юля… — неуверенно начала я.

— И не надо меня успокаивать, — сердито бросила она, вытирая концом платка глаза. — В этом мире от меня никакой пользы.

— Без тебя я бы уже стала ведьмой!

— Без меня у тебя не было бы причин сердиться на Лютого. А теперь кто будет удовлетворять инкуба?

— Ерема?

— Боюсь, это не входит в его служебные обязанности. А Яр отправился на эту дурацкую войну, и кто знает, вернется ли, — Юлька запнулась, — вернется ли он к тебе.

И вернется ли он вообще — вот что она хотела сказать. Я задумчиво захрустела огурчиком. У иллюстратора моей новой книжки явно талант, твари Сумеречного леса на картинках были почти живыми, а еще зубастыми, клыкастыми и очень опасными.

— Знаешь, а у меня есть идея, — сказала я. — Зря ты считаешь себя бесполезной. Ты можешь принести этому миру большую пользу. Может, тебя даже причислят к светлой четверке, которую тут почитают.

Юлька настороженно посмотрела на меня, вцепившись в стакан с пивом, но я видела интерес в ее глазах.

— Ты создашь оружие против сумеречных тварей.

— Ну-ка, подробнее…

Я довольно улыбнулась. Юля не стала вопить, что я сошла с ума, что это невозможно, и разводить прочую патетику.

— Сначала о причинах, — сказала я. — Ярополк разбередил мне всю душу.

— Только душу?

— Не только. Но знаешь, между нами что-то большее, чем просто секс. — Я приложила руку к груди. — Я чувствую свое сердце рядом с ним. Значит, это что-то серьезное?

— Возможно, так и есть, — согласилась Юля.

— Он сделал мне предложение, а я отказала, а потом еще и продемонстрировала не лучшую свою сторону.

— Ничего, в Сумеречном лесу он и не такого насмотрится.

— Ты говорила, что чувствуешь себя бесполезной. Это я бесполезная. Я должна была стать оружием, которое помогало бы Яру побеждать врагов, а вместо этого ращу тыквы да трачу халявное жабье золото. Я хочу ему помочь. А заодно показать, что могу делать что-то хорошее. Ну и вообще дать понять, что я его… что он мне… небезразличен.

— И что требуется от меня в этом хитром плане по завоеванию Ярополка?

— Я хочу, чтобы ты сделала мне дракона.

Юля внимательно на меня посмотрела, глотнула пива, облизала пенные усы.

— Ты это серьезно, — заметила она.

— Ага, — кивнула я. — У тебя даже зачет автоматом по скульптуре. А потом я капну на дракона живой водой и прикажу лететь в Сумеречный лес и гасить всех врагов.

Юлька молчала, и я испугалась, что мой план ее не вдохновил.

— Сама подумай, авиации тут нет. Дракон быстренько всех поборет, Ярополк вернется домой и, может быть, пересмотрит свое ко мне отношение.

Юля все так же не сводила с меня пристального взгляда, и я почувствовала себя неуютно.

— Он будет добрым, этот дракон, — менее уверенно продолжала я. — И верным. Ведь он получит частичку твоей души.

— По-моему, — Юля выдержала паузу, — отличный план!

Мы вывалились из «Темного омута», когда уже стемнело.

Юлька предлагала сразу отправляться домой и лепить дракона, но я захотела зайти в собор, в котором при первом посещении столицы мне стало плохо. Наверное, хотела убедиться, что меня не поразит молния на входе.

Внутри никого не было, лишь догорали свечи перед изображениями светлых богов. Юлька отправилась изучать полюбившиеся ей фрески, а я села на деревянную лавку перед древним алтарем и прислушалась к себе. На душе было слегка тоскливо. Я чувствовала себя виноватой перед Ярополком, перед Юлей за то, что втянула ее во все это. Тем не менее я не загорелась синим пламенем, не стала биться в припадке, как одержимая бесами, ведьмовская кровь не спешила себя проявлять.