расследование. Являются карабинеры, начинают задавать вопросы, следователи вмешиваются в твою личную жизнь. Сержио понял, что надо лечь на дно. Лучше вообще уехать куда-нибудь, а спустя достаточное время, когда можно будет вернуться на римскую квартиру, начать новый бизнес, потому что с «Зюйд-вестом», дураку ясно, все кончено.

В качестве «дна» он выбрал миланскую квартиру своей бывшей жены. Та была несказанно удивлена, увидев мужа после долгой разлуки. Три последних года они вообще не общались — ни по интернету, ни по телефону. Робертина приняла его приветливо, поскольку по-прежнему сохраняла добрые чувства к своему непонятному и неверному, но такому обаятельному русскому богатырю. Естественно, она стала задавать вопросы. Сержио не дал прямого ответа, сказал только, что миланский бизнес требует его обязательного присутствия. Обоим было ясно, что это только отговорка. Под словом «бизнес» понималась маленькая брачная контора с двумя сотрудницами. Сержио когда-то сам арендовал для нее помещение, доход контора давала ничтожный и устроена была только для отвода глаз. Я, мол, здесь деньги зарабатываю и налоги плачу исправно, можете проверить.

Прошел день-два, и Робертина опять пристала с расспросами. Она знала про существование фирмы «Зюйд-вест», была знакома с Виктором Вершковым и, как только увидела в газете сообщение о его гибели, тут же все поняла.

— Почему ты не сказал мне об этом сразу?

— Не хотел впутывать тебя в это дело.

— А сам-то ты впутался?

— Нет.

— Я тебе верю, но это ничего не значит. Сиди дома и носа на улицу не высовывай. История с убийством Вершкова приобрела неожиданно скандальный характер.

— Что значит — скандальный? Политический, что ли?

— Нет, не думаю. Но на русских опять стали вешать всех дохлых собак. Вся Европа боится русской мафии, и арестовать под шумок одного-двух невиновных — обычное дело.

Роберта продолжала заниматься журналистикой, заведовала театральным отделом в крупной газете и была в курсе всех последних новостей. Спустя еще два дня она положила перед Сержио газету. Отнюдь не на первой странице и как-то мимоходом сообщалось, что чиновник К.Н., занимавший большой государственный пост, срочно подал в отставку и, не дожидаясь ее утверждения, улетел 11 мая из аэропорта Леонардо да Винчи в Вену, а оттуда в Мельбурн, однако ни в какой гостинице не зарегистрировался. Никаких объяснений этому странному поступку пока не давалось, сообщалось только, что за два месяца до описываемых событий Италию оставили жена и дочь чиновника и местопребывание этих двух тоже неизвестно.

— Это плохо, — сказал Сержио. — Я рассчитывал на этого человека.

— У тебя были с ним какие-нибудь дела? — поинтересовалась Робертина.

— Пока нет. Но потенциально — он работодатель. Я за ним давно слежу. Я так долго входил к нему в доверие, а он — раз… и исчез.

— А зачем ты входил к нему в доверие?

Сержио счел за лучшее промолчать, чтобы не давать бывшей жене лишнего повода задавать опасные вопросы. Время тянулось медленно. Сержио казалось, что счетчик внутри него отсчитывает каждую минуту. Целыми днями он валялся на диване, пялился в телевизор, читал газеты и ждал, как будут развиваться дальнейшие события.

Главный вопрос, который он себе задавал, — съехать ему с квартиры бывшей жены в более укромное место или погодить? С Робертиной он давно не имел никаких отношений, у каждого был свой дом, но если полиция вздумает его искать, то это место они уж точно проверят. Но с другой стороны, если он понадобится карабинерам, они его все равно найдут, где бы он от них ни прятался. Найдут — и наплевать! У него есть надежное алиби, но его алиби не должно интересовать полицию. Убийство произошло на улице на глазах у десятка свидетелей. А зачем ему заранее бить в барабаны? Сегодня-то он уж точно не уйдет из уютной квартиры Робертины, а завтра видно будет.

Однако никто его не беспокоил, не звонил, не разыскивал. На седьмой день его пребывания в Милане Робертина принесла в дом еще одну новость.

— Все-таки убийство Вершкова — дело политическое.

— С чего ты взяла?

— Им заинтересовались в Москве.

— Понятно, у Виктора там родственники.

— Не в них дело. Краем уха я слышала в наших кругах странную байку, будто бы Виктор Вершков накануне своей гибели передал в Россию какие-то важные документы, и теперь получатель очень обеспокоен — жив ли он или действительно убит?

— Если Виктор и послал что-то на родину, то это никак не может быть связано ни с политикой, ни со шпионскими делами. Хотя черт его знает! Разузнай получше, что это за сплетня.

— Попробую. Исключительно в память наших бывших теплых отношений…

— Почему бывших? — глаза Сержио сделались бездонны и туманны. — Разве ты не чувствуешь, что нашим теперешним отношениям суждено будущее?

Робертина растерялась, покраснела… Вот ведь как бывает в жизни! Растроганная словами Сержио Робертина постаралась от всей души и принесла в клюве новую, на этот раз и вовсе невразумительную информацию. Но как говорят в России — за что купил, за то продал! Робертина старалась быть точной, но все время сбивалась с текста.

— В Москву были посланы секретные документы — это точно.

— Хорош уровень секретности, — удивился Сержио, — если об этом знает половина Милана.

— Более того, этой половине известно даже имя адресата. Его зовут Игорь.

Сержио превратился в слух. Робертина рассказывала и через каждое слово говорила, что не верит этой информации, потому что — глупо. Потому что — чушь полная! Оказывается, эти секретные документы не попали по назначению, так как были переданы через случайного человека.

— Что значит — случайного?

— Не знаю. В пятницу некий мужчина в аэропорту передал какие-то документы через случайного человека. Но к Игорю они не попали. И теперь этот случайный человек по телефону разыскивает Виктора.

— И правда — чушь? Кто тебе все это рассказал?

— Ты их не знаешь. Один репортер по убийствам, вторая — сотрудница конкурирующей с нами газеты. Они знают эту историю только потому, что через них собирали сведения об убийстве Виктора.

— Собирали — где?

— Ах, не знаю. Звонили из какой-то московской газеты. А может быть, не из газеты, а некое частное лицо. Ничего более внятного я узнать не могла, потому что эти люди захлопываются, как улитки. Лишнего слова из них не выжмешь. Джина вообще хотела печатать этот материал. Если постараться, то и здесь можно сделать кой-какую политическую сенсацию, но материал не пошел. Его сочли слишком невразумительным.

— А пятница, про которую ты говорила, — какое число?

— Сейчас посмотрю… Одиннадцатое.

Больше Сержио вопросов не задавал. Он размышлял целый вечер, хотя догадка мелькнула сразу же,