Проехавши в темноте мимо «Кактуса» в первый раз, Аркаша не увидел света в моих окнах. Как он узнал расположение номера, Аркаша почти не объяснил, только плевался, боюсь, что и ему досталось от бредовой планировки помещений. Поэтому он проехался, затем прошелся по всей деревне, оглядывая злачные места, но и там меня не было. В третий раз, когда Аркаша уже подумал, что придётся проверить темный номер, там обнаружился свет. Аркаша хотел припарковаться неподалеку и смотреть за объектом, но плохо развернулся в темноте и запетлял, а когда подъехал ко входу на пляж, тотчас услышал подозрительный шум у воды. Тут он не стал медлить.

Любого из братьев Обольяниновых (как реального, так и мифического), доклад мог бы устроить, однако у меня возникли вопросы, и я не замедлила их представить.

– Хорошо, что ты успел, так что опоздание не в счет, но сделай милость скажи честно, вы знали, что…

– Догадывались, даже предполагали, – честно ответил подполковник Ярнатовский. – Ты совершенно права, что предъявляешь претензии, я бы не послал женщину вот так, без подготовки. Но твой «Аргус» настаивал на этом варианте. Они с Володькой решили, что твоё поведение должно быть натуральным, очень большие деньги на кону…

– Вот гады! – не удержалась я. – Твой Обольянинов меня не колышет. А этот сукин сын Валька, он из кожи вылез, всю дорогу ныл, что ничего не будет, искупаюсь и вернусь! Теперь я желаю знать: какие-такие деньги, а так же зачем жуткий тип окунал меня в море, и кто он такой, хотя бы предположительно. Я заслужила.

– Кто ж спорит, – согласился Аркаша. – Но поменяем порядок. Сначала ты точно вспомнишь, как и что было, а потом я объясню, обещаю. Понимаешь, по свежим следам оно сподручнее, потом что-нибудь ускользнёт.

– Не волнуйся, я не забуду до самой смерти, – пообещала я. – Но предпочитаю свой порядок. Мне дают информацию, потом я делаю отчет. Утром деньги, вечером стулья, но деньги всё равно вперед.

– Твой «Аргус» предупреждал, что у тебя своя специфика, – поделился Аркаша неодобрительно. – Говорил, извини, что упряма, как ослица, по-немецки дотошна и хоть пристрели, сделаешь по-своему. Я думал, что он преувеличил.

– Пристрелить пока никто не догадался, а в море меня уже топили, и как это происходило, я доложу после, ферштейн? – ультиматум я предложила частично по-немецки, раз Валька вспомнил о предках.

Я окончательно пришла в себя, предательство компаньона меня разведьмило, а спаситель Аркаша ухитрился опоздать, так что…

– Теперь я понимаю, – миролюбиво признал Аркаша. – Он был прав, у тебя свои подходы, дилетантские, поэтому очень трудно. В море я тебя топить не могу, Володька не одобрит, так что будь по-твоему, хотя не знаю зачем.

– Ты не комплексуй, а просто объясни, чего вы ждали, и из-за какой суммы денег тебя послали вслед за мной, – я предложила почти кротко. – Я, кстати, оценила оказанную честь. Не каждую подсадную утку пасет контролёр в чине подполковника, в этом что-то есть.

– Значит так, если остальное тебе известно, меня послали вот зачем, – начал Аркаша, почти смирившись со мною. – Покойный Рыбалов заказал себе эту поездку за месяц, никого не ставил в известность, а где-то через неделю вынул из дела крупную сумму под короткий залог, и следы денег потерялись. Сколько их было, тех денег, тебе знать не обязательно, но кредит он брал под недоконченные дома для муниципального расселения и мелких вкладчиков, у него был подряд.

– То-есть, его хлопнули, а денежки ухнули, – догадалась я. – Или он с ними намылился сбежать на остров Крит.

2

Аркаша проигнорировал мои дилетантские формулировки, вновь налил нам коньяку и продолжил доклад.

– Мы рыли землю носом, растрясли его контору по нитке, но деньги как сквозь землю провалились – никаких следов, – доложил подполковник. – Однако стало ясно, что Рыбалов намеревался их вернуть, там были банковские условия, впрочем, тебе не понять. Вот и осталось одна-единственная версия, что поездка на Крит связана и с деньгами, и с убийством. Все остальные зашли в тупик, хоть дело прикрывай, вали на бандитские разборки и списывай убытки на переходный период. А заказ был крупный, большой человек попросил, ну, да тебе это не обязательно.

– Паша, что ли, Криворучко? Да, он просить умеет, – мне стало обидно, и я обозначила знакомство с большим человеком, просто из вредности, она тоже очнулась.

– Ты хочешь сказать, что… – Аркаше явно стало не по себе.

– Не бери в голову, – я поняла, что удивила невольного компаньона чуть больше, чем следовало. – Бог с ним с Пашей, мы сами разберемся. Давай дальше.

– Нет, извини, я хотел бы ясности, – сказал Аркаша. – Ты ему будешь докладывать лично?

– Ну, это как придётся, у нас своя специфика, – туманно высказалась я. – Но о тебе – только самое лучшее. Скажу, что ты опоздал совсем чуть-чуть.

– Ладно, проехали. Так что у нас дальше? – отнюдь не сразу нашелся Аркаша, не надо было его смущать своим знакомством с Пашей, тут я дала маху. – Дальше осталось отработать эту версию, с отдыхом в уединенном отеле, посмотреть, не появится ли кто-то около. По видимым результатам могло выявиться, для чего деньги и кто убил.

– Ну вот я вам отработала, а ты посмотрел, – заключила я. – Лучше бы наоборот, не находишь?

– Профессионал сразу бы засветился, – Аркаша не уловил подтекста и решил объяснить. – А ты приехала отдыхать, вела себя натурально, должны были клюнуть.

– Ещё как клюнули, – напомнила я. – А кто?

– Вот это мы должны попытаться вычислить, – столь же серьёзно продолжил Аркаша. – Если ты мне поможешь, а больше не будешь капризничать. Силы ещё есть?

– Для доброго дела найдутся, – ответила я подполковнику.

(Наконец до меня дошло, кого он мне смутно напоминает, почему с ним я чувствую себя так привычно. Был у меня друг Серёжа Родичев, хоть и не служил по разведкам, но имел схожие идеалы, видно, мечтал в юности. Вот кого он мне всю дорогу изображал – Аркашу Ярнатовского. Блеск!)

Для начала господин подполковник попросил сообщить ему расписание предыдущего дня по минутам: что, где, когда, место, время, разговоры. Я в точности исполнила, а он записал в какой-то хитрый блокнот. Оставшийся сухим после купания в море.

Затем Аркаша чуть-чуть посомневался, что ему следует предпринять раньше, выслушать подробный рассказ о разбойном нападении на меня, либо попробовать составить словесный портрет нападавшего, а он попробует изобразить для дальнейшего сличения с моими воспоминаниями. Идея с портретом меня вдохновила больше, что-то в ней было фундаментальное, жаль, что сама не могла. Рисовать или чертить не умела никогда, просто никак. Однако имела конкретную наработку, только бы вспомнить, какую…

Определенно, некая ассоциация с внешним обликом мрачного пришельца мелькнула, как только он прыгнул через ограду. Вернее, чуть позже, но явно до экскурсии на морской берег, там я растеряла все признаки разума, даже не сразу догадалась, что меня окунают в море не просто так, а в целях получить информацию. Пока я приноровилась к методам беседы, бедняга потерял терпение и время, я чуть не захлебнулась, а толку вышло – чуть!