Средиземноморская ночь длилась, теперь нерушимо спокойная, а я, вместо того, чтобы любоваться звёздами, пыталась вникнуть в непосильную задачу, причём на скорости. Пока подполковник Ярнатовский не пришёл из ванной, следовало решить, какую мне выбрать роль в неудачно начатой операции отставных спецслужб. Можно относиться как угодно к их сомнительным методам, в частности к секретности и запугиваниям, но непреложный факт имел место. Костя Рыбалов ввязался в общение с давешним «живым мертвецом» и теперь к его имени с почтением добавляют титул «ныне покойный».

Кто, сколько и кому был должен – не важно, вернее, не моя печаль, но зависимость просматривалась чёткая. Покойный Костя желал свидеться с клиентом по денежным делам, и это намерение привело его в могилу. Тут счет 1:0 в пользу Аркаши. Однако, следует учесть факт, что я лично глянула в лицо зловещей Медузе, правда накоротке и не узнавши, и на данный момент пока что жива. Так что 0:0, то бишь ничья. Хотя вот Аркаша домоется, сообразит, что получается непорядок и пожелает устранить собственноручно, заодно обеспечит молчание свидетеля. А потом свалит деяние на Критского быка, станет плакаться коллеге Обольянинову, что не уберёг девушку, нашел на морском берегу без признаков жизни, а рядом визитную карточку «живого мертвеца». Получится достоверно и о-очень романтично в духе шпионской лирики.

Пожалуй, стоит упомянуть лишний раз имя Паши Криворучко, намекнуть, что моя жизнь имеет для большого человека непреходящую ценность. Однако, отвлеклась я не напрасно, мысленная дорожка от Паши привела к одиозному другу Валечке, я в очередной раз вознегодовала на его хамское поведение и небрежение мною, а также вспомнила один из советов отставного друга. Хоть он мерзко предал меня, отдал на откуп рыцарям плаща и кинжала, но иногда одаривал непреходящей мудростью. Одно из наставлений гласило, что мне лучше всего изображать дурочку, особенно притворяться не придется, достаточно вести себя естественно. С дурочки какой спрос, это даже в контрразведке должны понимать!

Хотя, Бог их знает, что они понимают. Гляньте на Аркашу, всё идет кувырком, а он только и знает, что морочить мне голову, будто важнее этого ничего нету. Даже Валька, не говоря о Паше Криворучко, догадался бы выдать немного полезной информацию, хотя бы в целях предотвращения явных глупостей, а этот… (С другой стороны, что с них взять! И ФБР с ЦРУ, и наши голубчики проморочили друг другу головы, протратили горы казённых денег с обеих сторон, а коммунизм развалился неожиданно для них всех, и ядерная угроза миру перестала существовать без их ведома, никто и не почесался.)

Тут мои размышления прервались. Аркаша вышел из ванной с моим гребнем и сделал неожиданное предложение. Поправляя прическу у двери шкафа с встроенным зеркалом, подполковник Ярнатовский произнёс, как бы между прочим.

– В принципе, раз так получилось, то я мог бы на тебе жениться, не ликвидировать же тебя в самом деле.

(Ну вот и оно, романтика спецслужб в действии!)

– Благодарю за заботу, – отозвалась я. – Однако боюсь, что Паша Криворучко не одобрит ни того, ни другого. Понимаешь, как бы тебе сказать попроще, но я ему нужна в настоящем виде, живая и неразведённая.

– А ты замужем? – безмерно удивился внезапный соискатель.

– Вот ты угадай с трёх раз, за кем, – предложила я. – Тогда и думай, жениться или ликвидировать Пашину близкую родню, что ему понравится больше.

– Не за ним же, – Аркаша сделал первую попытку, затем вторую и третью одновременно. – У него брат есть, но… А папаша их, известный человек, он вроде бы вдовец.

– Работаете сносно, но не дорабатываете, господа контрразведчики, – я воспрянула духом и перестала стесняться. – Службу следует знать досконально. Спросил бы у моего шефа, кого вам поручили охранять, а не ликвидировать и не делать предложений.

– Володька, хренский брат, он отметил, что работу сам Криворучко заказал и «Аргус» ваш подсунул, вроде у него там свои люди. Но что ты… Извини, действительно недоработка вышла, – признал Аркаша. – Я понял в Шереметьево, что с тобой как-то непонятно, но подумал… Ладно, неважно.

– Понятно о чем ты подумал, но сейчас открою тайну, – я решила запугать Аркашу, чтобы выбить дурную мысль о моей ликвидации у него из головы. – Одному из братьев Криворучко пришлось срочно жениться при сходных обстоятельствах.

– Это на тебе? – безмерно удивился Аркаша.

– Думаешь, один ты такой умный? – глумливо спросила я, но потом решила, что с подполковника достаточно. – Но ладно, проехали. Будем возвращаться к нашим баранам, вернее к быкам?

– Теперь я не знаю, – честно сказал Аркаша. – Я думал, мы договоримся, что не видели его и не слышали, а дальше я сам разберусь. А раз ты Криворучке доложишь…

– Могу не докладывать, – пообещала я. – Скажу, что хорошо отдохнула и познакомилась с неким Ярнатовским. Очень подозрительный тип, крутился возле и задавал дурацкие вопросы. Тебя устроит?

– Более чем, – согласился Аркаша. – И этому из «Аргуса» так скажешь? Он тебе кто?

– Теперь никто, раз он со мной так, то и я, – начала я, но вовремя спохватилась, это Аркаше ни к чему.

Так мы и договорились. Я буду отдыхать дальше, а Аркаша станет крутиться возле и делать вид, что за мной ухаживает. Местные кавалеры тогда успокоятся, оперативная задача пойдет своим чередом. Напоследок Аркаша поделился соображением, что Критский бык более из моря не выйдет, он заляжет на дно и скроется в пучине. Второй рассвет на острове Крит я встретила на лоджии, проговоривши всю ночь на шпионские темы и уставши от них до предела.

Когда «розоперстая Эос» окончательно выкатила алый шарик из моря и повесила сушить над серебряной гладью вод, я поняла, что с меня достаточно. Сутки напролет я занималась несвойственной мне деятельностью. Куда-то ехала, с кем-то общалась, выслушивала сомнительные предложения от лживых критян, служила подсадной уткой незнамо кому, потом участвовала в опознании невесть кого. И в награду за доблестный труд поимела лишь брачное предложение от авантюриста Аркаши, да и то как альтернативу немедленной ликвидации. Ну их всех оптом к Богу в рай!

Поэтому я полюбовалась упоительным зрелищем морского рассвета и сказала Аркаше, что он свободен, а я желаю поспать до завтрака. Что касается господина подполковника, то он может располагать собой по собственному усмотрению, причём где угодно и совершенно не обязательно у меня в номере. Вечернею порой, добавила я, зевая, я готова мириться с его присутствием на лоджии. Так и быть, Аркаша может любоваться звездами и мечтать о Критском быке, а днём я буду изображать приманку самостоятельно, тем более, что согласно оперативным сведениям мифический зверь ушел на заслуженный отдых в морскую пучину.

Далее, не слушая возражений, я пожелала Аркаше доброго утра и сладких снов в машине, а сама задёрнула занавески и отлично продремала до восьми часов, хотя не смогла возместить ночного недосыпания. Одеваясь к завтраку, я вполне убедила себя, что давешние приключения пригрезились от утомления, либо были навеяны местным самогоном под названием ракия. И то сказать, до этого глотка я плохо соображала, что делаю, а уж после него перестала вовсе.