метров. Эта часть была неизведанна, первый раз он прошёл так далеко.

Несмотря на полностью перебинтованную руку и часть головы, он должен был узнать, с чем ему предстоит бороться дальше.

Приближаясь, он старался делать как можно лишних движений, чтобы не побеспокоить хоть и вязкую, как смола, но воду. Старался дышать как можно реже, чтобы не впускать в организм всё больше отравленного воздуха.

Наконец, суша, чавкающая под ногами, но более менее твердая поверхность. С этим можно будет раскрыться получше. Подобранная заранее обувь не позволяла мягкой земле цепляться за ноги и затруднять движения.

Первоначальная разведка, состоящая из разглядывания пустого убранства пещеры не дала результатов, ни одного живого. Бейн не исключал факт наличия у босса способности сливания с местностью, поэтому не стал заходить и просто кинул лежащую рядом палку в стену.

Та пару раз отскочила от стен и упала почти возле костра.

Тонкая рука подобрала ветку, появившись из воздуха. Сухая, словно на кости лишь натянули кожу и ничего более, она закинула ветку в костер и вновь растворилась.

Бой с невидимым противником будет сложен, но, как видно, он не может воздействовать на окружение, не прекращая действия навыка. Можно попробовать разжечь костёр ещё сильнее, чтобы монстра обожгло, но исход был расценён как маловероятный. Если монстр так долго находился с таким горячим источником тепла, обжигающим лицо даже в начале пещеры, то крайне мал вариант, при котором он пострадает от более высоких температур.

Чёрт, нужно отойти и чуть восстановиться.

Нога медленно поднялась и опустилась. Прогремевший громом в этом тихом месте хруст от сломавшейся ветки заставил Бейна вздрогнуть.

Голова мигом повернулась вниз. Сухая ветка сломалась пополам.

Легкий ветерок прошёлся по телу.

Изуродованное, покрытое набитыми ядом волдыри на лице, полностью черные без зрачков глаза, свисающие до пола грязные идентичного с глазами цвета волосы и кровожадный оскал. Запах из пасти монстра заставлял глаза заслезиться, сознание медленно выключалось.

Удар рукой пробил грудь, унося разум обратно, обратно в самое начало.

— Чёртовы… Ведьмы… — так решил назвать этих созданий Бейн.

63 смерть.

* * *

Проснулся я уже в своём поместье, крепко связанный бинтами с ног до головы с таким усердием или неопытностью, что даже пошевелить головой получалось с трудом. Необоснованная тяжесть на груди сразу объяснилась наличием на ней ящерки, мирно посапывающей, закусив кончик своего длинного хвостика.

— Эй, — обратился к спящему существу.

Она зажмурилась и лениво подняла свою голову, прожигая меня не полностью открытыми ядовитыми глазками.

— Позови дворецкого, — показал глазами в сторону двери.

Ящерка широко открыла пасть, показывая миру сотни острых белых зубов и, аккуратно спустившись по правой стороне, двинулась к выходу, постоянно окидывая меня беспокоящимся взглядом.

А где, кстати, Тень? Я её что-то давно не видел. После того дня, когда чуть не прикончил старшего брата Алексея, она больше не появлялась, как бы я её не звал. Паук, кстати, тоже не в курсе. Она просто. Исчезла? Внутри я чувствую связывающую с ней нить, но где именно она находится…сказать не могу.

Думы были прерваны буквально ворвавшимся дворецким. Оперативно, и двух минут не прошло.

— Молодой господин! — подбежал слуга к кровати и схватил меня за руку. За левую руку.

— Блять! — не смог сдержаться, слишком сильно сжал.

— П-простите! — быстро разжал он ладонь и поклонился.

— Да нормально, кх, не помер и ладно, — скривился от боли. — Вопрос-ответ. У нас есть лекари?

— Есть, господин, одна из них накладывала на вас бинты, — не выпрямляя спины, всё ещё находясь в поклоне, ответил Константин.

Если у нас такие медики, то я умру быстрее, чем восстановлюсь. Но выбирать не приходится, если их будет штуки три, то, может, и выдержу с такой поддержкой.

— Сколько?

— Семь, господин.

— Веди всех сюда, — он приподнял голову, смотря на меня.

Да, я всё ещё лежал неподвижным трупаком, и что такого? Не став со мной спорить, дворецкий пулей вылетел из моей комнаты. Я даже услышал его крик. Очень он был похож на «ОБЩИЙ СБОР, ИНАЧЕ ВСЕМ ПИЗ*А!».

Не буду комментировать, главное, подействовало. Уловил топот слуг, а их, оказывается, немало, штук двадцать точно насчитал. Толпой они залетели на блок и начали расстреливать оппов из неясно откуда взявшихся узи.

Ладно, хватит. А то не поймут.

Слуги оравой забежали в комнату и встали вокруг кровати.

— Молодой господин, как себя чувствуете? — произнесла служанка с каре.

— Бинты легли нормально, господин, не пережала? — о, вот и мой лекарь.

— Ваши мышцы настолько крепки, что их не возьмёт ни одна пуля! — не понял, откуда тут мегамускулы?

А, показалось, это был Лысый. И сказал он точно не то, что было раньше. Две пощечины, видимо, повредили мозги, раз уже такое мерещится.

— Так, мне нужны только лекари, остальные на выход, — хотел махнуть рукой, но нет.

Как в гипсе лежу.

— Мышцы спасли вас, цените их, — или не показалось?

Перевёл взгляд на Лысого, но того и след простыл. Сильно по голове прилетело.

— Какие у вас навыки? — способности к исцелению могут быть разными, как небо и земля.

Одни сращивают только ткани, другие лишь кости, некоторые всё сразу, но очень слабо и долго. Зато есть такие, которые руку за пару секунд восстановить могут, но там уже ранг Повелителя. Таких у меня, думаю, нет и не будет.

Ну чёртовы ведьмы, опять возвращаюсь к откату маны. Как же его не хватает.

Девушки, да, целителя были в основном девушки, начали рассказывать и своих силах. До сих пор не ясно, почему медиками становятся преимущественно женский пол и с чем это связано, но факт.

В итоге, что мы имеем. Двое могут сращивать наружный покров, кожу, по-другому. Тройка может восстанавливать полностью, одна сосредоточилась на костях и одна на внутренних органах. Негусто, но может прокатить.

— Сколько вы можете поддерживать способность?

— Около получаса, — внутренние органы.

— Час с небольшим, — троица с полным восстановлением.

— Пару часов точно сможем, кожа не такая сложная и сращивать её легче из-за достаточно малых затрат энергии, — наружный покров.

— Так, ладно, ваша цель — исцелять меня и не дать вырваться мане наружу. Направляйте её на лечение и ни в коем, повторюсь, ни при каких обстоятельствах не дайте ей выйти наружу, — говорить серьёзно, лежа на кровати сложно, но я вроде справился.

— Есть! — какой синхрон!

— Поднимите меня, и да, бинты слишком тугие, — с укором сказал моему первому целителю.

— Простите! — поклонилась она.

Терпя боль, меня приподняли и посадили. Две девушки расположились по бокам, три сзади и ещё двойка спереди.

— Готовы? — судя по их напряженным и сконцентрированным лицам, даже спрашивать не нужно было. — Я начинаю.

Отщипываю песчинку, ещё меньше той, что брал ранее и выпускаю на волю, позволяя разгуляться в теле. Она яростным потоком захлестнула каналы и из-за недостатка места, захотела вырваться наружу. Не позволяю, направляя её в поврежденные участки с чётким приказом — исцелить.

По моей воле, вся она начала перетекать в левую сторону, а я вновь закусил губу от боли. Хотелось завыть или заорать, меня словно протыкали раскаленными иглами и тут же пускали в отверстия кучу насекомых.

Вновь взбунтовавшаяся энергия захотела вырваться, но давление снаружи не дало. Отлично, пока справляются.

Я чувствовал, как с каждой секундой, несмотря на постоянную боль, спадают отёки и хреновое самочувствие. Корка начала отпадать от тела, но была жёстко зафиксирована бинтами. Левую сторону обжигало океаном энергии, своей температурой больше напоминающей пламя.

Но такие болезненные ощущения стоили приложенных усилий, тело восстанавливалось с невиданной скоростью. Казалось бы, бесконечная энергия, кончалась. Больше не было жадных до смертей волн, были лёгкие дуновения ветра. Пожар постепенно тух, остатками тепла выгоняя надоедливых насекомых и выталкивая иглы.

Не знаю, сколько прошло с момента начала исцеления, но контролировать этот поток, гоняя его по пораженным участкам порядком утомило. Однако вот оно, последняя частица была отдана на восстановление тела, но давление извне не спешило уходить.

Словно ставшее преградой, оно не дало открыть глаза и оценить обстановку. Что-то не так.

Отщипываю ещё частицу другой души, половину, раз есть время, направляю на исцеление, вновь терпя боль, и как только она была потрачена, выпускаю другую с четким приказом — пробить!

Волна тёмно-фиолетовой энергии оттолкнула хмурых девушек,