litbaza книги онлайнДетективыСуперклей для разбитого сердца - Елена Логунова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 39 40 41 42 43 44 45 46 47 ... 80
Перейти на страницу:

– Разве такое бывает? – удивилась я.

– Нынче все бывает, – дед убежденно кивнул, вновь послав мне лысиной солнечный зайчик. – В прошлом году один новый русский буржуй привез реставрировать старое беккеровское пианино. Просил покрасить его голубым, специально фотографии своей гостиной приволок, чтобы мы в тон поточнее попали. Ну, мы и попали! Так попали, что пианино на фоне стены и не видно стало! Чисто маскировка музыкального инструмента на местности! Пришлось буржую обои свои перекрашивать, чтобы приглашенный пианист не шарил вслепую по углам в поисках своего орудия труда.

Я выслушала воспоминания бойца невидимого музыкально-инструментального фронта с относительным интересом. В другое время я не поленилась бы задать занятному старику пару-тройку вопросов, сейчас же меня по-настоящему интересовал только один громоздкий предмет – немецкий шкаф «Хельга». Как мне вырулить на тему антикварной корпусной мебели, я еще не придумала. Неожиданно дед сам мне помог.

– Я сволочей этих, шкур профкомовских, за что не люблю? – произнес он, агрессивно надкусив очередной кусок торта. – За то, что они меня со шкафом здорово обидели.

Волшебное слово «шкаф» чудесным образом оживило мое внимание.

– С каким шкафом, как обидели? – встрепенулась я.

И затаила дыханье, молясь всем богам и богиням, включая тех, чьи живые скульптуры я видела у парадного входа в барак, чтобы милый, славный, чудесный старичок Сергей Сергеевич повел речь не о каком-нибудь славянском шкафе, а о немецкой «Хельге».

– Была такая нехорошая история лет тридцать тому назад, – приступил к повествованию дедушка. – Пришли к нам на фабрику по профсоюзной линии ордера на импортную мебель. Пять путевок на пять шкафов. Как они назывались, не помню? «Хульга», что ли?

– «Хельга», – одними губами прошептала я.

– Гляди, знаешь! – обрадовался дед. – На фабрике из-за этих фрицевских шкафов большой скандал был, народ за каждую «Хельгу» дрался, как за крепость Измаил. А я тогда передовиком социалистического производства был, переходящее красное знамя годами держал, ценный кадр, редкий специалист – вот мне шкаф и выписали.

– И вы купили «Хельгу»? – мне не терпелось добраться до самой сути.

– Дулю с маслицем я купил, а не «Хельгу»! – старик ловко скрутил из испачканных шоколадом пальцев кукиш и продемонстрировал его мне. – В самый распоследний момент этот мебельный ордерок у меня отняли и отдали его на сторону!

– Как это – на сторону?! – возмутилась я так искренне, словно и впрямь имела своей задачей защиту интересов членов фабричного профсоюза.

– Профессору отдали, музыкантишке из Союза композиторов! Он, видите ли, очень полезен был со своими связями дирекции нашей фабрики, как не поощрить нужного человека ценным подарком к юбилею! А другого достойного подарка, кроме дефицитной мебели, в тот момент не нашли и не придумали, – пожаловался Сергей Сергеевич. – Да и зачем придумывать? Чего проще – отнять у работяги ордерок? Мне, правда, в утешение потом путевку в санаторий дали, но обида у меня на всю жизнь осталась.

– Значит, пятую «Хельгу» купил тот профессор? – уточнила я.

Судьба шкафа волновала меня гораздо больше, чем судьба его несостоявшегося владельца.

– Цукерман! – сказал, как выругался, Сергей Сергеевич. – Век жить буду – никогда не забуду: Михаил Аркадьевич Цукерман.

Я была уверена, что тоже не забуду это имя, даже если проживу существенно больше века, на что рассчитывать трудно, учитывая мою беспокойную и нервную работу… Итак, «Хельгу» номер пять нужно искать в жилище композитора Цукермана! Уяснив свою новую цель, я выбралась из неустойчивой качалки, еще раз поздравила Сергея Сергееевича с вымышленным профессиональным праздником и поспешила откланяться. В обратном направлении я проследовала, отсчитывая углы с новой речевкой:

– Раз, два, три, четыре, пять – я иду искать!

Непростое ФИО композитора в этот стишок не укладывалось, поэтому я сочинила новое двустишие:

Михаила Цукермана

Вынимаем из кармана!

Говорим ему: «Пиф-паф!

Отдавай немецкий шкаф!»

Так, скандируя частушки собственного сочинения, я обошла барак в реликтовых лопухах и вышла из этого архитектурно-биосферного заповедника на оживленную городскую улицу. Мимо в четыре ряда катили машины, по тротуару, толкая меня, сновали пешеходы. Я прислонилась к афишной тумбе, загородившись ею от быстроходных торопыг, и призадумалась: где мне искать Михаила Аркадьевича Цукермана? Имя композитора было мне незнакомо, вероятно, мировой известности музыкальные произведения этого автора не получили. На тот случай, если я чуток сбилась с курса музыкальной жизни родного города, я обошла театральную тумбу кругом и внимательно изучила наклеенные на нее афиши. Из местных деятелей искусств в листовках-приглашениях упоминались балетмейстер Булкин, композиторы Прокопович и Тушинский, и сразу два скрипача Колосниковы, выступающие в дуэте. Цукермана, увы, не было ни одного.

– Может, Зяма, как творческая личность, что-нибудь посоветует, – без особой надежды сказала я вслух.

Ой, Зяма! Совсем забыла я про своего травмированного братца! Я же обещала забрать его из больницы!

Временно отставив в сторону мечты о встрече с глубоко законспирированным композитором Цукерманом, я свистнула такси и помчалась в больницу.

Зря только деньги на «тачку» потратила! Могла бы и не спешить: Зямы в палате не было.

– А где? – невнятно спросила я, задыхаясь после спринтерского забега на четвертый этаж.

Интересно, какой злой шутник придумал расположить травматологию под самой крышей здания, в котором всего один лифт, да и тот не пассажирский, а грузовой? Я бы пожелала этому затейнику сломать себе обе ноги, а потом лечить их в этой самой больнице!

– Где – что? – хладнокровно отозвался тощий дядька с прозрачными рыбьими глазами и плавниками в гипсе.

Вчера, когда я устраивала братца на больничном лежбище, этого скумбриевидного гражданина в палате не было.

– Где Кузнецов Казимир Борисович? – рассердившись, гаркнула я.

– Нету Казимира Борисовича! – развел руками тот веселый мужик, который вчера предлагал мне разделить с ним больничное койко-место. – Вы, девушка, в ординаторскую идите!

– Там знают, где Зяма? – обрадовалась я.

– Это вряд ли, – насмешник покрутил головой. – Но вашу скорбь там поймут и разделят: наши медсестрички и докторицы тоже очень опечалены исчезновением Казимира Борисовича. Эх, девки, девки!

Он подмигнул мне и фальшиво напел:

– Зачем вы, девушки, красивых любите?

Ведь однополая у них любовь!

– Что за ерунда? – нахмурилась я. – Зяма такой же «голубой», как я сама!

– А у вас, девушка, и в самом деле лицо в один цвет с незабудками сделалось! – притворно посочувствовал мне скумбриевидный, для сравнения поглядев на собственную тумбочку, украшенную скромным букетиком полевых цветов.

1 ... 39 40 41 42 43 44 45 46 47 ... 80
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?