— Это из арестантских комнат, из подвала! — пояснил Самсон.

Прозвучало, будто он оправдывается.

— Все равно нельзя! Вы что же, думаете, что блохи и вши по лестницам подниматься не умеют?

Щелкнул замочками закрывающийся чемоданчик. Нестор Иваныч легко его подхватил со стола и, попрощавшись еще раз кивком головы, вышел.

Самсон подошел к двери, несколько раз понажимал вверх-вниз черную лапку включателя света. Провел взглядом по косичкой переплетенному проводку, поднимавшемуся по стенке на потолок к плафону. Лампочка едва светила. За окном продолжалась пасмурность и серость. Словно чтобы удержать его бодрость и свежее расположение духа, вспомнилась прошедшая ночь, во время которой он впервые спал в родительской кровати. Да еще и рядом с Надеждой. Он подумал о ней с благодарностью. Подумал о том, что по-матерински она его вчера вечером приласкала, приспала, обнадежила. Хотя нет, обнадежила она его по-своему, по-девичьи. Может, ей приснился его шепот? Может, сквозь сон она его услышала? Не могла ведь она его совсем не услышать!

К Найдену вошел Самсон твердой, уверенной походкой. Рассказал о том, что разобрался с отпечатками пальцев и нашел дактилоскописта, который раньше тут служил, и что тот готов помогать, когда надо. И еще попросил двух красноармейцев, желательно китайских, чтобы пойти на Бассейную и подвал Бальцера найти и обыскать.

— Китайских нам не дают, их уж ЧК себе прикомандировало. Васыль тебе выделит двух наших. И подводу можешь взять, нам реквизированную выделили. Во дворе стоит. Раз портного уже нет, посмотри, что там из мебели!

— Ну там носилки-кровать есть, просто кровать, железная, еще швейная машинка.

— Швейная нам точно не нужна, да и носилки не нужны. А кровать возьми, в чулане поставим для сменных караульных.

С двумя красноармейцами и милицейским вооруженным извозчиком Самсон подъехал к дому Бальцера около полудня. Погода не менялась и каждые полчаса еще больше хмурилась, обещая дождь. Но дождь даже не накрапывал.

Мастичная печать оказалась опять сорванной с двери, но не это больше всего поразило Самсона. Взгляд его привлекли и словно загипнотизировали написанные угольком на стенке слова. Изломанность букв пугала не меньше, чем их смысл. «Жди смерти» — вот что было написано угольком и вместо точки или восклицательного знака тем же угольком был наведен кружок с двумя точками глаз и линией носа, и весь кружок, то есть условное человеческое лицо, перечеркивала диагональная толстая, тоже угольная линия.

С наганом в руке Самсон прошел через все помещения квартиры портного. Все вроде стояло и лежало на месте, ничего нового или отсутствие старого в глаза не бросилось.

«Кто же это должен ждать смерти, если хозяина уже убили?» — задумался Самсон, вернувшись к входной двери, за которой на лестничной площадке стояли два ожидавших распоряжений красноармейца.

Самсон вышел к ним решительным и сердитым.

— Так, товарищи бойцы, — сказал он, присмотревшись поочередно к лицу каждого и пытаясь понять, насколько они сообразительны и дисциплинированны. — Мы сейчас будем искать подвал жертвы преступления. Когда найдем, прошу ничего без моего разрешения не трогать!

— Так точно, — сказал один, а второй молча кивнул.

Деревянные ступеньки заскрипели под сапогами трех спускавшихся со второго этажа. Став спиной к входной двери в парадное, Самсон внимательно осмотрелся. Слева тут вроде как было торговое помещение. Первая левая дверь вела туда, но ей явно давно не пользовались. Прямо, если идти под левой стенкой, виднелась очень узенькая дверца, которая не могла быть входом в квартиру. И дальше узкий коридорчик словно сворачивал под лестницу, взбиравшуюся на второй этаж.

— Проверьте узкую дверцу! — приказал красноармейцам Самсон.

Один ринулся вперед.

— Закрыта на замок! — сообщил он.

— Ломайте!

Красноармеец снял винтовку, насадил на нее штык и вставил его в проем между дверью и коробкой. Стоя спиной к Самсону, он отклонился, потянув приклад винтовки на себя. Скрип ломающегося дерева влетел очень неприятным звуком в левое ухо Самсона, и в то же время в правую ушную раковину он заплыл совсем по-другому, не так резко и раздражительно.

— Тут веники и швабры! — доложил красноармеец, забрасывая винтовку на плечо.

— А там дальше, под лестницей?

— Тут еще одна дверь, пошире, но пониже!

— Ломайте и ее!

— Хе! — словно полурассмеялся один из солдат. — Не замок, а сопля!

Что-то железное гулко упало на деревянный настил.

— Вход в подвал! — доложил один из них.

— Отлично! — Самсон обрадовался, достал из кармана спички и свечи. Зажег. Подошел, раздал в руки красноармейцам.

— Помните! Ничего без меня не трогать! — повторил Самсон и, пригнувшись, прошел в низкий проем.

В нос ударил запах сырости. Он с горящей свечой спускался в подвал, который оказался намного глубже, чем он ожидал. Не меньше девяти ступенек отсчитали его сапоги, прежде чем под их подошвами появился ровный и твердый дощатый настил. Через два шага Самсон, а следом за ним и красноармейцы остановились перед двумя закрытыми навесными замками дверями высотой в человеческий рост, какие в больших квартирах прячут за собой обычно комнаты для прислуги. Самсон провел огоньком свечи по дверям, разыскивая номера или другие знаки, которые могли бы помочь определить: в какую дверь им надо? На левой двери висел замок более древний и немного ржавый, что сразу говорило или о бедности хозяина, или о его долгом отсутствии. Замок на правой двери немного отражал огонек свечи своей чистой стальной дугой, сам же был сделан из черного металла.

— Вот эту! — приказал Самсон.

И красноармеец легко выдрал железное кольцо из дверной коробки, после чего дверь вместе с висевшим на ней замком открылась.

Пространство, оказавшееся за ней, имело совершенно иной, не подвальный запах. Тут пахло и ванилью, и кофе. В темноте угадывались углы мебели.

Самсон достал еще две свечи, зажег от своей. Приказал красноармейцам взять в каждую руку по свече и руки развести в стороны. После этого расставил он их в помещении так, чтобы взглядом можно было охватить все его углы и все, что там находилось. В дальнем углу черной бочкой стояла буржуйка с трубой, уходящей куда-то под потолок, возле нее — аккуратно сложенная миниатюрная поленница высотой в два фута. Справа сундуки и ящики, потом тумба.

Один красноармеец чихнул, и сразу стало темнее — он поднес руку со свечой ко рту, свеча тут же потухла.

— Осторожно! — крикнул Самсон. — Зажги снова!

Он подвел красноармейцев к буржуйке, ящикам и двум сундукам. Теперь невозможно было разглядеть двери, через которые они вошли.

Но там, у входа, ничего интересного Самсон не увидел. Все интересное находилось тут, в противоположном конце помещения. И тут же он увидел ящик вина с торчащими из него запечатанными сургучом горлышками бутылок. В ящике недоставало три или четыре бутылки, а сам он был рассчитан на двадцать.