А милости это копыто не ведало.

Когда Ваятель наконец умолк, наступила тишина. Сидя на фоне изрубленного топорами пня для голосований, он оглядел сидящих за столом, читая их лица. Судя по всему, Штукарь вывалил вождю придуманную ими историю, если не считать того, что он рассказал о спасении эльфийки раньше времени. Предполагалось, что он опустит исцеление в Страве, но Шакал уже не был уверен в скрытности чародея. Однако если Ваятель и знал, что Шакал заключил сделку с Зирко, то копыту он об этом ничего не сказал.

Первым заговорил Хорек.

– Итак… мы думаем, что Санчо продал остроухую дырку, но не знаем точно, потому что он принимает кавалеро, которые ищут того, кого убил Шак и кто стал едой для пиявок благодаря Месителю, а тот впал в ярость, потому что забрали его игрушку из Рогов, и те теперь принюхиваются к нам, желая ее вернуть и за все поквитаться? – Хорек поводил языком у себя во рту и покачал головой. – Или я что-то упустил, на хрен? Потому что у меня такое чувство, что мы уже по пояс в дерьме, да в таком, куда я бы даже ботинка не сунул.

За столом согласно закивали. Шакал не пошевелился. Ему не слишком нравился Хорек, но сейчас он был готов заключить бывшего Скабреза в объятия. Именно эти вопросы нужно было задать и найти на них ответы. Шакал хотел подтолкнуть своих братьев к истине, и он надеялся, что им удастся почуять ложь. Это уже происходило, но Шакал остерегался выдать свои мысли даже малейшим движением.

Сидевший рядом Овес напрягся всем своим огромным телом. С другой от Шакала стороны Блажка развалилась на стуле, якобы совершенно не интересуясь тем, о чем шла речь.

– Остальное мы узнаем от Санчо, – сказал Ваятель.

На другом краю стола повернулась лысая голова Колпака. Ваятель ему кивнул. Остальное будет похоронено вместе с выпотрошенной тушей бордельщика.

Шакал не мог этого допустить.

– Бордель кишит людьми Бермудо, – сказал он. – Дайте мне пойти с Колпаком. Я его прикрою.

Ваятель посмотрел через стол на своего любимого посыльного. Шакал проследил за его взглядом, чтобы узнать, каков будет ответ. Черные впадины глаз на черепе Колпака впились в него, и на одно ужасное мгновение в них показался проблеск жизни.

– Можешь идти.

– Если ты не понадобишься нам здесь, – добавил Ваятель. – Если к нам в ворота постучат кавалеристы из кастили или Рога, все наши тренчала нужны будут поблизости.

– Думаешь, это вероятно? – спросил Гвоздь.

– Я пошлю весть капитану Игнасио, – ответил Ваятель, – узнаем, что на уме у его знатного соратника. Кастиль не доставит нам хлопот, пока Игнасио и кавалеро-простолюдины на нашей стороне. По крайней мере, они не пойдут против нас, а Бермудо не хватит голубокровных, чтобы нас одолеть. – Вождь сделал паузу, набрал воздуха в грудь. Затем посмотрел на Меда. – Что же до Рогов, то об этом рассказывать не мне.

Мед заметно разволновался, как разволновался бы любой новоиспеченный Ублюдок под пристальным вниманием вождя. Шакал не мог припомнить, чтобы Ваятель прямо обращался к нему в первый год, когда он только стал посвященным членом копыта.

– Ну… я говорил с ней, – признался Мед. – Времени было мало, так что… я хочу сказать, она напугана.

– То есть ты ни хрена не узнал, – сказал Мелочник.

Мед заерзал на стуле и отчаянно махнул рукой.

– Я узнал, как ее зовут.

Шакал невольно наклонился над столом. К счастью, остальные были слишком заняты, дразня Меда, и ничего не заметили.

– Что ж, это я называю победой, – заявил Обхват, грубо гладя молодого полуорка по голове. – Наш говорящий по-эльфийски задненький сумел вытянуть из девки ее имя.

– А теперь запомни, малец, – поддержал Хорек, – когда ты ее нагнешь, не увидишь пары висящих яиц. Только не пугайся.

Мед натужно улыбнулся и медленно кивнул – как всегда, когда ему приходилось выдерживать подобные нападки. Когда рассмеялся Овес, Шакал осознал, что не принимает во всем этом участия. Чтобы подыграть, он перегнулся через стол и схватил Меда за его роговские космы.

– Не переживай, она сама покажет, что делать. Ты же знал, зачем остроухие носят такие прически, да? Чтобы их женщины могли водить мужиков за чубы!

Братство разразилось смехом, когда Мед отвел его руку. Шакал сел обратно, заработав одобрительный хлопок по спине от Овса. Блажка оставалась безучастной, лениво вертя на столе свой топор для голосования. Когда все угомонились, она посмотрела через стол на Меда.

– Но она не заговорила, – заметила она.

Это вызвало за столом недоумение. Копыто уставилось на Меда.

– Нет, – согласился он с Блажкой. – Она издала крик.

– Крик? – встревоженно переспросил Гвоздь.

Мед на миг заколебался, не желая снова привлекать внимание.

– Птичий крик. Он был идеальный… точно определяемый. Синица. Тогда я спросил: это твое имя? И… она кивнула.

– Синица. – Хорек сморщил нос. – Это звучит… не по-эльфийски.

– Ну, она бы сказала это иначе, если бы могла, жопа ты тупая, – ответил Мед, довольный возможностью дать сдачи. – Но на ее языке этот крик означает синицу. Вы, полукровки, если бы попытались это повторить, выглядели бы примерно как тот полоумный дворовой в кастили.

– Тот, которого осел лягнул? – спросил Овес. – Иди ты на хрен, Мед, он ничего не может с этим поделать!

Увидев, что бугай недовольно сдвинул брови, молодой полуорк виновато вскинул руки.

Гвоздь фыркнул.

– Овес. Чемпион среди всех дурачков.

– Я сейчас встану и так тебе заеду, Гвоздь, что сам таким станешь, – ответил Овес.

Ваятелю было не до смеха.

– Заткнитесь вы все. Мед? Ты хочешь сказать, что мы ничего больше о ней не знаем?

– Я поговорю с ней еще, вождь. Если будет больше времени… – Мед осекся, когда Ваятель приложил свою забинтованную голову к распухшей руке и потер слезящиеся глаза, скрытые между запятнанных тряпок. Это могло означать раздражение. Или облегчение.

– У нас может и не быть времени, – сказал вождь, все еще держась за лицо. – Обхват видел эльфа, и это значит, что они ее ищут. Если ее заметили здесь, к ночи у нас будут неприятности. А значит, нам нужно смотреть внимательно. Сопляки на стенах, Ублюдки во дворе. А сейчас нужно решить, что делать с ней.

– Я за то, чтобы посадить ее на цепь перед Горнилом, – предложил Мелочник. – Пусть ее народ ее и забирает. Мед может посидеть рядом и будет готов, если нужно, протарабарить что-нибудь. Может сказать остроухим, что мы ничего с ней не сделали. Вот и все.

Гвоздь с Обхватом на это кивнули.

Ваятель задумался.

Шакал взвешивал возможный исход. Вождь не хотел ее возвращать. Он скорее бы ее убил, чтобы она не выдала того, что знала. Убил бы еще одну невинную. Шакал почувствовал, что его мизинец касается рукоятки топора для голосований.