– Машенька, ну пожалуйста, давай забудем этот дурацкийэпизод… Я, когда прочухался, подумал: какой я болван, с чего это такаяизумительная женщина станет выслеживать меня? И почему в Таллине? Да и вообще,это совсем не твой стиль… Ты гордая, независимая… И я так тебя люблю! Маша!

Ну какая сорокалетняя женщина останется глуха к таким речам?Только не я.

– Макс…

– Маша, мне сейчас надо уйти, хотя больше всего насвете я хочу остаться, я так соскучился… Но я приеду после восьми, можно?

– Можно, – кивнула я.

И мы бросились друг другу в объятия. С трудом оторвавшись отменя, он быстро надел куртку и прошептал:

– Я сегодня опять так счастлив. Мне уже казалось, что ятебя потерял.

С этими словами он выбежал из квартиры.

Я тоже была счастлива – я не потеряла его. Пусть даже оннемного обманул меня, бог с ним, простим ему эту ложь… А может, и не ложь, дакакая разница. Все равно сейчас он любит меня, в этом не может быть сомнении, явсе остальное не имеет никакого значения.

Мы любим друг друга. Любим! А без недоразумений и ссор необходится никакая любовь.

Довольная и успокоенная, я первым делом позвонила Лизе,которая об истинной цели моего визита в Таллин ничего не знала, и сообщила ей,что ее поручение выполнено, цветы на могилу Георга Отса возложены.

– Спасибо, детка, – растрогалась тетушка. –Твой Гешка прелесть, по-моему, он по тебе скучает.

– Я его заберу ближе к вечеру, когда Белка будет дома.Как она?

– Привыкает к новой школе и, кажется, очень довольна.

– Варвара не объявлялась?

– Представь себе, нет. Странная женщина…

– Да, наверно, просто ненормальная.

– Детка, а как сейчас выглядит Таллин? Я так люблю этотгород.

– Строится, хорошеет, одним словом меняется так же, какМосква.

– Ты, кажется, не слишком довольна поездкой, детка? Вчем дело?

– Да что ты, я очень довольна, просто у меня мигрень.

– Прими таблетку и полежи в темной комнате, –привычно посоветовала Лиза, – а к вечеру мы тебя ждем, да?

– Конечно.

Едва я положила трубку, как раздался звонок в дверь.

Кого это черт принес? Я глянула в глазок и увидела какую-тоженщину.

– Кто там?

– Мне нужна Мария Шубина.

– Зачем? Кто вы? – проявила я осторожность.

– Маша, откройте, мне необходимо с вамипоговорить, – она помолчала и добавила:

– Насчет Макса.

Я распахнула дверь. На пороге стояла Лидочка.

Она смерила меня оценивающим взглядом.

– Вы позволите войти?

– Да, да, но я не понимаю…

– Маша… Мария… Извините, не знаю вашего отчества…

– Никитична.

– Мария Никитична, мне совершенно необходимо с вамипоговорить, это важно… жизненно важно.

Начинается, с тоской подумала я.

– Что ж, заходите, раздевайтесь.

Она сняла норковую жакетку и собралась снять сапоги навысоченных каблуках.

– Нет-нет, – остановила я ее, – не надоснимать сапоги, проходите так…

Она недоуменно пожала плечами – очевидно, привыкла сдиратьобувь с гостей, злобно подумала я и спросила:

– Хотите кофе?

– Если можно… Так будет легче разговаривать…

– Тогда идемте на кухню.

Я молча сварила кофе и села за стол напротив нее.

– Я вас слушаю!

– Судя по всему, вы меня узнали, – смущенно началаона.

– Нет, Я впервые вас вижу! – не моргнув глазомсоврала я.

– Я была с Максом, когда вы с ним столкнулись вТаллине.

– Да? Я не обратила внимания…

Она понимающе усмехнулась.

– А зря.

– Что зря? – не поняла я.

– Вы зря не обратили на меня внимания. Я в жизни Максаиграю очень заметную роль.

– Ну и что? Я-то здесь при чем?

– Маша, этот обмен колкостями только затруднитразговор. А я хочу, чтобы у вас не было никаких иллюзий относительно Макса. Японимаю, он задурил вам голову, вы без памяти влюбились… Не вы первая, и,боюсь, не вы последняя. Вы хотя бы знаете, что он женат?

– Разумеется, но, нисколько я понимаю, не на вас!

– Пока не на мне! – с какой-то отвратительнойусмешкой проговорила она. – Вы позволите закурить?

– Нет! Я не выношу табака! – со злостью ответилая, хотя это никак не соответствовало действительности.

Вокруг меня можно курить сколько угодно, да я и самапокуривала.

– Извините! Обойдусь! Так вот, я сказала, что Макс покаеще женат не на мне, но осталось ждать недолго… Вы, разумеется, ничего незнаете обо мне и о наших отношениях, наверно, – думаете, что если он в васвлюбился, спит с вами, то и пальма первенства тоже принадлежит вам…

– Пальма первенства? – удивилась я.

– Ну, может, я неудачно выразилась… Но это дела неменяет. Мы с Максом вместе уже семь лет, своими успехами в жизни он целикомобязан мне, не говоря уж о том, что мы любим друг друга. А легкие пересыпы настороне… Что ж, если мужчина так привлекателен, это неизбежно, я никогда неограничивала его свободы…

Каждое ее слово было как поворот регулятора в холодильнике.Я застывала все больше и больше, и при этом у меня перед глазами была картинкателерекламы холодильника «Электролюкс», когда красная ягода клубники мгновеннопокрывается морозным налетом. А она все продолжала:

– Когда мы с ним поняли, что не можем жить друг бездруга, Макс решил развестись с женой, но та умолила его подождать до тогомомента, когда сын поступит в институт. Я согласилась. И вот в этом годумальчик заканчивает школу, должен поступить в институт, и тогда…

Я молчала. Дальше леденеть уже было некуда.

– Так вот… Как только он поступит в институт, Максразведется с женой и женится на мне. Вот так, Маша…

Я поняла, надо хоть что-то ответить и постараться непотерять лица.

– Ясно… Только зачем вы мне это говорите? Какое мне доэтого дело?

– Я говорю это, чтобы вы знали… Быть может, Макс что-тообещал вам…

– Если вы о браке, можете не беспокоиться, я былазамужем три раза и больше экспериментировать не хочу. Уверяю вас. Макс ничегомне не обещал и вообще вы ошибаетесь…