одно дело знать, что она хороша в драке, но совсем другое ощутить эту мощь на себе. Она просто разжала ладонь и удалилась, не оглядываясь, а я еще минут пять не мог дозваться помощи.

От воспоминаний рука начинает пульсировать ощутимее. Наверное, действие лекарства ослабевает.

Глава, когда увидел, что случилось, изменился в лице.

– Ты пойдешь, – посулил он мне. Раздасован он был крепко. – Непременно пойдешь!

Как будто я так сильно этого хотел…

Ослушаться главу я не посмел, поэтому и сижу в этой кафешке уже третий час. Ждать объект охоты нет смысла – из предсказания в этой точке почти ничего не совпадает. «Звезды, людное место, две башни, перекресток, холодно». За окном – метель, из-за нее место не такое уж людное, а две шеснадцатиэтажки вряд ли тянут на башни. Но, как показывает опыт, день не похож на день, час не похож на час. Все меняется, проходит, наступает другой момент.

Посижу еще, подожду. Чтоб наверняка.

По привычке поднимаю руку, чтобы привлечь внимание официантки, и тут же неловко приземляю ее назад. Лекарство действует, боли нет, но все левое предплечье пульсирует с такой силой, что темнеет в глазах. Конечно, меня быстро подлатали, но все же как-то странно ощущать себя раненым. Забываешь, что такое уязвимость, находясь в тепличных условиях.

Вообще охота на потенциал – это весело. Это крутое приключение, если ты с напарником, а в особенности – с напарницей. Просто мечта: рядом – хорошенькая девушка, с которой можно просто болтать; ты шутишь – она звонко хохочет; и никто не думает, что же там, как там дальше – есть только здесь и сейчас. Красота.

Но мечты остаются мечтами. Моя напарница внешностью на десяточку, но в целом на этом ее плюсы и заканчиваются. Особенно если вспомнить, что она отчебучила утром. Нужно будет потом спросить у неё, ради чего всё это: она не из тех, кто делает что-то просто так. Что конкретно её так выбесило?

Если подумать, она воткнула ножи так, чтобы не повредить мышцы, чтобы ущерб от раны был минимальным. При таком боевом опыте это не может быть случайно. Она как будто хотела, чтобы именно сегодня я был не в состоянии пойти с ней на задание. Словно это была не просто охота на потенциал, а что-то совсем другое.

Всякие там догадки интригуют все больше и больше. Странно, ведь по идее я должен затаить злобу за четыре новые дыры в теле, но вместо этого мне всего лишь любопытно. Видимо, я пробыл в организации слишком долго: уже начал забывать человеческие эмоции.

Ну, вот и все: кафе закрывается, вечер превращается в ночь. Метель усиливается, сумерки сгущаются, на улице уже ничего не разглядеть. Пророчество в этой точке не сбылось: пора выдвигаться домой.

Рассчитываюсь, улыбаюсь официантке. Звоню оператору, докладываю о неудачной охоте. Он называет мне точку возврата. Отбой связи. Иду на точку сбора: останавливаюсь на перекрестке, жду зеленый свет.

Рана начинает ныть. Ничего, скоро буду дома: попрошу укол и забудусь сладким сном. Разборки с Крушиной могут подождать до утра. Я слишком устал сегодня от всего этого.

Вдалеке вспыхивает зеленый, и я не сразу понял, что это не мой светофор. Я резко шагаю вперед, плечом зацепив рядом стоящую девушку, и дальше все происходит очень быстро.

Она теряет равновесие, поскальзывается на накатанном льду, и падает плашмя, звонко стукнувшись затылком о тротуар. В ту же секунду я понимаю, что удар фатальный. Весь мир сжимается до круга света, в котором стою я и смотрю на случайно оформленный мною труп.

Вокруг нас мир замирает. Остается понять, что же теперь делать.

С одной стороны, трупы на охоте – не редкость. Грубо говоря, даже преобладают: мало кто соглашается по доброй воле вступать в наши ряды – вот и находят таких потом замерзшими в снегу, утопшими в прудах, и так далее, далее, далее… С другой стороны – эта девчушка не потенциал, она обычный человек.

Опять же, с обычными людьми неприятности случаются – некоторые умирают, упав с высоты человеческого роста. Но у меня, опять же, есть способность помочь…

Что же делать?

Присаживаюсь и смотрю на неё. Юная, лет семнадцать, не больше. Из-под шапки выглядывают русые волосы, что вьются колечком; под глазами пролегла тень от длинных ресниц; бледно-розовые губы как будто раскрыты от удивления. Но в целом обычная внешность, неброская одежда, обувь, сумка. Шла с учебы, наверное, или от подружки – парни, если они есть, девчонок до дома провожают. Обычная, наверное, у тебя была жизнь. Может, и не так страшно, что тебя не стало. Подумаешь – судьба…

Прислушиваюсь: что-то равномерно шумит. Цепляясь за самый краешек ушной раковины вещает наушник. Она слушала музыку, до того, как упасть.

Ради интереса беру послушать. Это альтернатива: необычный выбор для барышни. Среди скроллов разбираю:

«Я сделал верный шаг –

Не дал тебе уйти.

Запомни: в этот раз

Я смог тебя спасти».

Хах!

Ну, и как после такого не действовать?!

Меня захлестывает то ли решимость, то ли безумие – и я склоняюсь над ней.

Я не уверен, что сработает: почти никогда не срабатывает. Глава, наверняка, пришибет меня, если узнает.

Целую девчонку так нежно, как только могу.

Мой потенциал очень прост: я могу поспособствовать возвращению к жизни человека, находящегося на грани. Контакт со мной может вызвать аллергическую реакцию: иммунный ответ либо мобилизует силы и способствует выздоровлению, либо добивает совсем. Срабатывает крайне редко, непредсказуемо, но уж лучше так, чем никак. Разыграем партию на двадцать поцелуев: если не отреагируешь, значит, не судьба.

Был бы на твоем месте парень, я бы точно ушел.

Получается с семнадцатого раза. На семнадцатое прикосновение меня прошивает дрожь, пробивает испарина, рука начинает нестерпимо болеть. Но у девочки дрогнули ресницы: она приходит в себя.

А меня накрывает эйфория. Она – третий человек за всё время, с кем получилось.

Падаю на задницу – ноги больше не держат. Шум наваливается со всех сторон. Я не могу отдышаться, словно марафон пробежал, нет сил даже подняться. Вокруг нас начинают собираться люди, начинаются вопросы.

Девчонка неловко барахтается на земле, а я чувствую себя, как разрешившаяся роженица – мне и больно, и страшно, и радостно, и сил нет совсем.

– Ты живая? – тяну я за руку девчонку. Сил поднять её у меня нет, у самого ноги дрожат, но эта узкая ладошка и тонюсенькие пальцы вызывают во мне прилив нежности и заботы.

– Не надо, – глухо отзывается девчушка, и меня пронзает восторг, – я