* * *

Комвзвода Стеценко после недавнего боя долго не отдыхал. Получил из пополнения молодого механика-водителя, погонял его по сталинградским завалам – и снова в бой. Парень был толковый, в технике разбирался, и со временем из него мог бы выйти «мехвод» не хуже самого Степана Никифоровича. Если выживет, конечно… Если все они выживут…

В этот раз зенитный танк Степана Никифоровича придали разведке. Вместе со своими «стальными собратьями» Т-90 отправился в рейд, держа стволы пулеметов нацеленными в небо. Их небольшой отряд должен был обнаружить кочующую батарею пятиствольных минометов Nebelwerfer. Они появлялись внезапно, делали один-два залпа тяжелыми реактивными минами весом более сотни килограммов и тут же исчезали. Даже хорошо видимые хвосты дыма, демаскирующие их позиции, не могли помочь нашим штурмовикам обнаружить их. Прямо мистика какая-то!

Мистика не мистика, а потери от такого «кочующего огня» наши войска несли весьма ощутимые. От тяжелых реактивных мин не спасали ни блиндажи, ни мощные перекрытия уцелевших подвалов домов.

То, что не могли сделать «крылатые танки», поручили выполнить легким боевым машинам Т-70М. А зенитный танк Т-90 прикрывал танковый взвод из трех машин и разведгруппу автоматчиков от внезапного нападения с неба.

Вокруг простирался обычный сталинградский пейзаж: разрушенные и сгоревшие дома, мостовая вся в выбоинах и воронках от бомб и снарядов. Траншеи и пулеметные гнезда, разрушенные артиллерией баррикады поперек дороги. Видимо, совсем недавно здесь был ожесточенный бой. Вповалку лежали тела наших солдат и гитлеровцев, валялось оружие. На обочине дороги чадили пара обгоревших немецких танков «Панцер-III» и полугусеничный бронетранспортер Zugkraftwagen-251 «Ханомаг»… В морозном воздухе тошнотворно пахло кислым запахом сгоревшего пороха и сладковатым – сгоревшего человечьего мяса.

Автоматчики разошлись в стороны от танков и внимательно следили за окрестностями. Легкие танки благодаря низким силуэтам и сравнительно тихой работе моторов незаметно продвигались по улицам разрушенного Сталинграда. Да и не было тихо над воюющим круглые сутки городом: то и дело раздавалась трескотня ружейно-пулеметного огня, взрывы, рев моторов танков, броневиков, артиллерийских тягачей. Среди этой какофонии не слишком сложно было затеряться шуму восьми спаренных моторов четырех легких танков…

Извилистая улица и привела к позициям немецких реактивных минометов. Вот только этого они и не ожидали увидеть! Вернее, им рассказали опешившие автоматчики. Они как раз подошли ближе к позициям немецкой батареи реактивных минометов.

В общем, если кратко – то минометы эти были самоходными!

Направляющие реактивных снарядов большой мощности монтировались на шасси полугусеничного бронетранспортера Zugkraftwagen-251 «Hanomag», по три с каждого борта «стального гроба». Это называлось Wurfrahmen-40 – германская тяжелая самоходная реактивная система залпового огня.

Что характерно, на жаргоне немецких солдат эта установка называлась Stuka zu Fuß – «пеший «Юнкерс-87». А это как раз показывало, с каким уважением солдаты вермахта относились к этой откровенной «самоделке на коленке». Хотя мобильная реактивная система Wurfrahmen-40 вполне неплохо зарекомендовала себя как мощное оружие непосредственной поддержки пехоты. Отсюда и такое уважительное название. Правда, наводить «батарею» из шести мин приходилось поворотом всего громоздкого полугусеничного тягача. Впрочем, его еще называли «Heulende Kuh» – «Мычащая корова», но это уже относилось только к тому вою и реву, что издавали реактивные мины при старте.

Рядом с «Ханомагами-251» стояли и легкие трофейные французские танкетки «Рено-UE», на них тоже были установлены по четыре направляющих – или по бортам попарно, либо все на корме танкетки. «Рено-UE» был «дальним родственником» английской «Карден-Ллойд Мк. IV». Это была «бабушка» всех подобных боевых машин.

Минометные расчеты деловито, как муравьи, суетились у своих «пеших «лаптежников». Рядом стояли полугусеничные тягачи с лебедками – транспортеры боеприпасов.

В боевом охранении стоял еще один бронетранспортер Zugkraftwagen-251 «Hanomag». На платформе позади кабины была установлена счетверенная 20-миллиметровая зенитная пушка 2-cm Flakvierling. Это орудие обладало поистине чудовищной плотностью огня – 400 выстрелов в минуту, а суммарный – 1600 выстрелов! При этом слабость отдельного 20-миллиметрового снаряда с лихвой компенсировалось скорострельностью. Ее надо было уничтожить в первую очередь, иначе она шквалом огня в четыре ствола сметет любую цель!

Как раз сейчас немцы собирались открыть огонь.

– Oder 30 nach links! – 30 влево! – скомандовал наводчик у своей буссоли.

– Laden! – Заряжай!

Открыты ящики с боекомплектом, продолговатые оперенные мины переносятся лебедками и заряжающие принимают их на руки и снаряжают квадратные направляющие.

– Werfer geladen! – Миномет заряжен!

Все у них по-старинке… Впрочем, наши реактивные системы залпового огня БМ-13 «катюша» тоже назывались «гвардейскими минометами».

– Feurbereit! – Готов к открытию огня!

– Feuer frei! – Огонь!

– Abgefeuert! – Выстрел произведен! – кричит один из минометчиков.

– 3 Schuss feurbereit! – К трем выстрелам готов!

– Feuer frei! – Огонь!

– 3 Schüsse Abgefeuert! – Произведены три выстрела!

– Feuer frei! – Еще один залп!

И сейчас же стокилограммовые мины Nebelwerfer-42 взмыли под углом к горизонту, оставляя за собой пушистые дымные хвосты раскаленных пороховых газов, рушились на наши позиции! Черные столбы разрывов встали среди руин, перемалывая многострадальные обломки домов в каменную крошку и кирпичную пыль.

После второго залпа вся эта машинерия должна была убраться восвояси. Но на этот раз они просчитались.

Первым в атаку ринулся как раз зенитный танк Степана Стеценко. Он открыл огонь из спаренных крупнокалиберных пулеметов «ДШК», «нашинковывая» немецкую самоходную зенитку. Она только и успела, что развернуть счетверенные стволы 20-миллиметровой зенитки. И все. Стволы задрались в небо, а орудийная прислуга была перемолота в фарш тяжелыми пятидесятиграммовыми пулями. При этом пули плющились о различные стальные детали механизма счетверенной зенитной установки и в тела гитлеровцев входили уже изрядно деформированными. Наводчик так и вообще получил в лицо брызгами расплавленного от чудовищного удара свинца! Впрочем, мучился он недолго, как и остальные гитлеровцы.

А потом по реактивной минометной батарее немцев ударили танковые «сорокапятки». Легкие Т-70М умели быть беспощадными! Бронебойно-зажигательные 45-миллиметровые снаряды БЗР-240 прошивали борта гробообразных броневиков с серыми крестами. Один из стальных посланцев смерти угодил в стокилограммовую реактивную мину Nebelwerfer-42. От удара и снопа пламени включился пороховой ракетный ускоритель, и тяжелая многотонная туша полугусеничного броневика вдруг перекувыркнулась и отлетела на другую такую же установку. Ярко-белое слепящее пламя закрутилось чудовищным жгутом, а мгновение спустя смертоносный огненный цветок взрыва распустился на месте позиций мобильных реактивных систем Wurfrahmen-40.