На скулах оборотня вздулись желваки, он стиснул кулаки и рыкнул:

– Ты должна следить за своим здоровьем, а не устраивать бессмысленные истерики. Я прикажу принести тебе…

– Вы ничего не можете приказать в чужом доме, – ненавязчиво вклинилась в разговор Каэль.

– А я не буду есть в вашем присутствии, – добавила Арфель. – Вас слишком много в моей жизни, милорд оборотень. Я хочу минимизировать наше общение. А потому предлагаю перейти к тому, ради чего вы пришли. Хотите еще раз воспользоваться моим телом? Или еще столь же отвратительное для меня и нормальное для вас?

– Я хочу поговорить с тобой, Арфель, – оборотень чуть наклонился вперед, – но вижу, что сегодня у тебя плохое настроение.

– Для вас у меня не будет другого настроения, – отрезала травница. – Извольте проводить вас в гостиную, я все же голодна. Быстрее поговорим, быстрее я смогу поесть.

Она поднялась на ноги и по широкой дуге обошла стоящих у стола оборотней. Каэль последовала за ней.

Они шли молча до самой гостиной, но у дверей нид Энтан неожиданно произнес:

– Я бы хотел поговорить с тобой наедине.

– Это неприемлемо, – в голос произнесли подруги.

Оборотень сдержанно вздохнул и пояснил:

– Это касается внутренней политики Серого Дола, из людей только ша-раарти может узнать об этом.

Арфель пожала плечами и спокойно сказала:

– Так, может, не стоит так далеко заходить? Меня вполне устраивает привычный сценарий – оборотни забирают детей только на время обучения обороту. Это – нормально. Возрождать старый и уже недействительный ритуал уз – не нормально.

– Вот об этом я и хочу поговорить, – так же спокойно ответил оборотень. – И мы поговорим наедине.

– Что ж, тогда вам придется многое пообещать, – широко улыбнулась Каэль, и Арфель согласно кивнула.

Травница прекрасно поняла идею сестры-подруги – они могли серьезно подколоть оборотня.

– Итак, я хочу гарантий, что вы не коснетесь меня без моего ярко выраженного согласия, – прищурившись, произнесла госпожа Льефф. – И гарантий, что вы не будете использовать возбуждающих трав иили артефактов.

– Зелья, – напомнила Каэль.

– И зелий тоже.

Оборотень скрипнул зубами и со злостью спросил:

– Вы считаете, мне это необходимо?

– Но ведь вы это сделали, не так ли? – со смешком спросила Каэль. – Один подкупил алчную мать, чтобы та вывела дочь за пределы безопасности. Второй использовал артефакт, потому зелья или ароматические палочки травница бы опознала. Кто из вас достойней? По-моему – никто, но вы всяко считаете иначе.

И прежде, чем нид Энтан успел что либо произнести, Арфель сухо произнесла:

– Глупо пытаться найти у них совесть, Эль. Мы поговорим наедине, если милорд оборотень считает, что ему это чем-то поможет. А ты, пока я занята, будь любезна найти Ричарда, он что-то хотел обсудить. Что-то, что касается моей беременности.

На самом деле Ричард ничего не собирался обсуждать, но госпожа Льефф просто не хотела, чтобы подруга оставалась наедине с ти-Риэлом. Практика подсказала, что Соглашение работает только в пользу оборотней. Не хотелось проверять силу артефакта.

Арфель толкнула створку двери и первой шагнула внутрь гостиной. Там ничего не изменилось – свечи, розы и уютный полумрак. Вот только он больше не шептал об откровенности, напротив, атмосфера будто кричала о недоверии и напряжении.

Травница села в кресло, оборотень устроился напротив.

– Я многое должен объяснить, – ровно произнес он.

Арфель кивнула, мол, да, должен.

– Я виноват перед тобой, – спокойно, почти равнодушно сказал Илуор. – Я не смог сдержать себя. Не могу сказать тебе, что именно произошло, – для меня это так же сокрыто, как и для тебя. И если ты можешь вспомнить, то я – нет. Когда оборотень позволяет гону взять верх… Происходят разные вещи, и редко когда они приводят к чему-то хорошему.

Он взял паузу, повертел в руках мелкую монетку и продолжил:

– Серый Дол постепенно вымирает, оборотней становится все меньше. И когда Отец-Ворон, это наш жрец, сказал, что мои дети могут это изменить… Я был готов на все. И сейчас готов на все. За тот промежуток времени, что назвал жрец, я был только с тобой. И я использовал старый обычай. Связал нас узами ша-раарти только потому, что наш ребенок может спасти Серый Дол. Это не значит, что ты некрасива или нежеланна – ты прекрасна, Арфель Льефф. Я возжелал тебя в тот момент, когда увидел впервые. Возжелал и пожалел, что не могу взять тебя себе. Взять не как соглашенную, а как кшэртрию или даже как жену. Вся моя жизнь принадлежит Серому Долу, я будущий Лунный Князь и это немного иное, чем быть Императором. Я принадлежу оборотням, а не они мне.

– Так много слов, – выдавила Арфель, – и ничего о том, чего ждать мне.

– Все очень просто, – уверенно ответил Илуор. – Я могу гарантировать, что не прикоснусь к тебе, если ты не попросишь иного. Я гарантирую тебе дом и достойное содержание. Я гарантирую тебе, что с сопровождающими тебя людьми не произойдет ничего плохого.

– А твоя жена? Что скажет она?

– Я еще не женат, – напомнил оборотень. – Моя невеста оборотница, она достаточно знает об узах ша-раарти, чтобы принять их с почтением и пониманием.

И в этот момент Арфель остро посочувствовала всему Серому долу, ведь по всему выходило, что их Лунный князь дурак. Жена с почтением и пониманием примет любовницу. Ага. Два раза, и оба – скалкой.

Илуор нид Энтан

В пещере было темно и сухо. На самом деле это недоразумение нельзя было назвать пещерой – так, очередной обвалившийся тайный ход. Оборотни превосходно выявляли подобные места и скрупулезно наносили на свои карты. На всякий случай – мало ли что? Заставить землю расступиться может любой, даже самый захудалый колдун.

Илуор подбросил на ладони камешек. Рядом с травницей он терял контроль над собственными эмоциями, что было вполне понятно и обоснованно – связь то-соэлена и ша-раарти, да еще и учитывая, что Арфель ждет ребенка… Ему следует радоваться уже тому, что над обликом контроль не потерян. Хорош бы он был в образе огромного волчары, пытающегося устроиться у ног своей искры. И не то чтобы нид Энтан видел в этом нечто плохое или унизительное, нет. Просто он здраво оценивал свои габариты, свою внешность и красоту острейших белоснежных клыков. Хорошо, если травница просто попытается его убить, а если убежать? Ей нельзя бегать, да и он вряд ли сможет отказаться от искушения – волки любят бежать рядом со своей парой, вне зависимости от того, какой облик для этого выбирает женщина.

– Страдаешь? – хриплый и язвительный голос разбил тишину.

Илуор щелчком пальцев создал осветительный шар и повернулся к старому другу: