— Знаю.

Она сразу напряглась.

— Знаете?

— Вчера услышал. От Головко. Ему сказали вы, Вера.

— Баки забиваете. — Облегченный вздох. — Вообще не имею права разглашать. Тем более что от того вас с розыска не снимут. Однако, думаю, имеете право знать, если уж сами принесли в клюве ценную инфу.

— Таки ценную?

— Вашу жертву… — она прикусила губу, — то есть жертву из вашей квартиры, до сих пор не опознали. Теперь хоть имя знаем.

— Не только. Она жила в Ровеньках, родители сейчас там. И еще… У нее где-то ребенок остался.

Вера положила пистолет в карман халата.

— Бог вас послал… с этой пиццей. Имеете право на утешительный приз. Кобзарь, если бы вы три дня назад хоть что-то знали о серии похожих убийств, даже ценные для следствия сведения вас бы не реабилитировали. — Она подошла к столу, уперлась руками, подалась вперед, ближе к Олегу. — Мэри или Марию, девушку с Донбасса, в вашей квартире убил имитатор. Тот, кто знает не только подробности дела, а и знаком с тем маньяком. Почему в историю втянули именно вас, мы должны разобраться.

— Затем и пришел. С этой пиццей.

Вера зашла в спальню переодеться.

Оставила незваного гостя без присмотра, не возражала, когда он снова рассовал по карманам пистолет и деньги. Разговор обещал затянуться, и теперь Вера чувствовала себя в белом махровом халате и лохматых тапках на босу ногу не очень уютно. Еще — не на равных с Кобзарем. Натянула просторные спортивные штаны, футболку, свитер под горло, выбрала такой, чтобы не подчеркивал грудь. Дразнить незнакомого мужчину она не собиралась, хотя на своей территории продолжала чувствовать себя уверенно. Но понимала мужскую природу, как никто: о чем бы они ни говорили, грудь будет отвлекать. Он старательно будет отводить глаза, она заметит это, ему станет неудобно и беспокойно, мысли запутаются.

Нет. Лучше одеться строго, консервативно.

Но все же первые красавицы бывшими не бывают, и Вера задержалась немного дольше, приведя в порядок волосы и добавив ровно столько косметики, сколько нужно. Войдя в гостиную, куда Олег уже перебрался из кухни, остановилась в дверях. Ничего особенного не случилось. Кобзарь, в старом свитере, джинсах и нечищеных ботинках, сидел на диване и спокойно уминал очередной кусок пиццы. Но Вера вдруг взглянула на свое жилище так, как не смотрела никогда раньше.

Ее словно осенило: эта квартира — не для жизни.

Тут все было стандартным. Две комнаты, ремонт, мебель расставлена так, как на фото в рекламных каталогах. Даже несколько абстрактных картин на стенах, подарки продвинутых коллег к разным датам, обстановку не оживляли. Потому что все равно жилище выглядело нарисованным, застывшим, будто отсюда выкачали воздух. Ей стало немного душновато, и она подошла к окну, открыла форточку.

После полуночи город и не думал спать.

— Не интересовало никогда, что люди делают по ночам? — спросила она, не оборачиваясь.

— Бессонница — морская болезнь, Вера.

Она повернулась. Этот мужчина, неопрятный, несколько дней не брившийся, грубоватый, выглядел среди ее декорации единственным живым элементом. Монашкой она не была, время от времени тут ночевали мужчины, не оставаясь дольше, чем на одну ночь. Иногда она позволяла ночевать снова, но чаще — нет. Однако все кавалеры были под стать обстановке и вписывались в атмосферу. Кобзарь выбивался, разрушал привычную картину, менял все представления о мужчинах и людях в целом, которых Вера могла пустить в свое личное пространство.

Он дожевал, провел пальцами по штанам.

— Поехали? Или там, за окном, что-то важное?

— С мыслями собираюсь. — Она пододвинула к журнальному столику кресло, устроилась напротив, подняла крышку ноутбука, запустила его. — Пока грузится, объясню коротко. Здесь, — Вера коснулась корпуса, — копии заключений экспертизы по четырем предыдущим трупам. Есть нюансы, все зафиксировано, захотите — глянете. Но если коротко, каждая жертва незадолго до смерти имела половой акт, и это не было изнасилованием. Всякий раз убийца надевал презерватив, биологического материала для анализа не оставил. Потом душил. Жертва каждый раз сопротивлялась, ее били, сильно, по голове. Ушибы остались у каждой, шишки.

Кобзарь молчал. Монитор блеснул, загорелся, моргнул. Вера быстро вбила пароль, при этом продолжала:

— С этого места начинается ваше алиби, Кобзарь…

— Олег. — Он улыбнулся. — Или Лилик. Так называют летучих мышей.

— О’кей. — Она навела курсор на нужную иконку. — Ваше алиби и наша общая проблема. Всякий раз убийца держал жертву за горло левой рукой. А усмирял правой. Потом, когда уже доходило до кульминации, сжимал горло двумя руками — но все равно сильнее давил с левой стороны. — Пальцы ее правой кисти коснулись шеи слева, отчего Вера неожиданно для себя содрогнулась. — Тот, кто убивал Мэри, тоже ударил ее. Только левой рукой. Задушил, соответственно, крепче нажимая сюда. — Теперь пальцы коснулись правой стороны шеи. — Есть еще детали, хотя, как по мне, они могут быть лишь непрямыми доказательствами.

— Говорите.

Нужный документ открылся.

— Изуродованное после смерти тело. — Она протолкнула тяжелый комок в горле. — Соски. Характер нанесения ран отличается. Четыре предыдущих жертвы получили очень аккуратные, филигранные порезы. Мэри изуродовали поспешно и… как бы это…

— Не очень старались, — помог Олег.

Он пытался говорить спокойно, хотя речь шла о преступлении, совершенном в нескольких метрах от него, спящего. Вера листала сканированные файлы.

— Совсем не старались, извините за цинизм. Соски не отрезали — чуть не оторвали. И убийца также действовал левой. Найду сейчас заключение, покажу.

— Потом. — Кобзарь потер переносицу, подвинулся ближе, чтобы иметь возможность смотреть на монитор. — Согласен, что убийц было двое. Что они не из одной серии. Что убийство Мэри старались добавить к тем четырем. И да, второй убийца знаком с методикой первого. Поскольку подробности не разглашались, делаем вывод: эти двое знают друг друга. Более того: имитатор подставляет оригинального маньяка. Ну а я про ту серию не слышал, рабочая рука у меня правая. Так что даже если допустить, что клофелином я траванул себя сам для алиби, убийцей девушки с Донбасса быть не могу. Но, — он щелкнул пальцами, — выходить из подполья мне все равно рано.

— То есть?

— Вера, вы расследуете серию. Даже если имеете доказательства от Ярило, что пятую жертву убил имитатор, в ближайшее время в отдельное производство это дело не перевести. Система не меняется, тут я собаку съел. Согласны?

— Наверное. — Наконец Вера подняла на Олега глаза. — К чему ведете?

— Я должен сам узнать, кто и зачем подставил меня. Тем более Головко кое-что нарыл. Убили его именно за это.