Иногда он находил приготовленные ему на именины или иной праздник подарки. Обернутые в красивую бумагу, украшенные шуршащими блестящими бантами или лентами. Первый раз он вытащил такую коробку из шкафа и приволок в гостиную. Мол, вот, раз нашел – могу посмотреть! Его пожурили, а коробку вернули на место. Объяснили, что так нельзя. Во всем должен быть порядок. С тех пор, найдя в тайнике заготовленный сюрприз, Берт не вытаскивал его, но и расстаться так просто не мог: гладил шершавую оберточную бумагу, нюхал коробку и даже мог лизнуть. Пару раз проковыривал с краю крошечную дырочку, что, однако, совсем не помогало узнать содержимое. Но остановиться было просто невозможно. Это ожидание было даже слаще самого момента получения подарка, и оно уж точно никогда не обманывало его – коробки были всегда красиво оформленными и невероятно притягательными.

Вот и сейчас он уже касался своего подарка, он уже представил его так, словно стоял рядом наяву. Оставалось лишь дождаться.

Берт все рассчитал. Напарники расстанутся после работы, Хоуп пойдет к себе, а Рэй – короткое имя, как ягодка черники, лопающаяся на языке, так и хочется повторять снова и снова, – сначала зайдет к нему за вещами. Берт угостит его печеньем со снотворным, потом наступят выходные, и, когда Рэя хватятся, будет уже неважно. Никто даже не подумает на тихоню с Цветочной улицы. Мало ли какие враги у красавчика из социальной защиты? Или он просто уехал. Любой может уехать, даже Берт. Наверное. Он никогда не пробовал.

Рэй выглядел немного озабоченным и смущенным, когда пришел. Берт сразу напрягся, и, как выяснилось, не напрасно.

– Послушайте, господин Кром… – начал Рэй.

– Я который раз вам говорю, зовите меня Берт, – терпеливо попросил он, пряча глаза, чтобы не смотреть так жадно.

– Дело в том, что в вашем районе происходит что-то нехорошее, – упрямо продолжил Рэй, тоже пряча глаза. – И вот нам надо… осмотреть все дома. А ваша улица не самая простая, ордера на дома вроде вашего или Генриетты мы можем ждать месяц и больше, поэтому… я…

– Хотите осмотреть без ордера, – мягко перебил его Берт. – Конечно, дорогой Рэй. Я не против.

– Да, – красавчик тотчас расплылся в очаровательной улыбке и с облегчением развел руками. Берт кивнул в сторону двери, рассеянно размышляя о том, достаточно ли он натренировался с другими чучелами, чтобы суметь сохранить эту улыбку. Ему было бы приятно.

– Проходите, Рэй. Чашечку чая и печенье?.. – Он распахнул дверь в гостиную и пропустил гостя вперед. Ему все труднее было скрывать жадный блеск глаз, а рот так и растягивался в хищную улыбку, поэтому он предпочел разговаривать со спиной своей жертвы.

– Не откажусь, – отозвался Рэй, как зачарованный разглядывая идеально чистую комнату. Его собственные туфли, которые он тщательно вытер о коврик в прихожей, теперь казались невыносимо грязными. – У вас тут так…

– Да, люблю порядок, – откликнулся Берт добродушно, протягивая бисквитное печенье и чай. Он не отрывал взгляда от Рэя и поэтому видел, как вскоре у того помутнели глаза, как он удивленно пытался проморгаться, уловил мгновение паники – и все, парень просто рухнул как подкошенный.

Потряся его за плечо, Берт убедился, что Рэй крепко спит, и только после этого потащил его на второй этаж.

«Можно было бы угостить печеньем уже на втором этаже, – размышлял Берт, с трудом втягивая безвольное тело на каждую новую ступеньку. – Но это лишний риск. Не стоит рисковать, когда есть время».

В своей мастерской он взвалил Рэя на стол и аккуратно раздел, стараясь не разорвать одежду. Он пока не решил, хочет ли оставить ее. Руки сами потянулись погладить упругую и не по-мужски гладкую кожу на плечах и шее, мягкие волоски на груди и внизу живота, стройные ноги… Берт всхлипнул от восторга и остановился, не в силах двинуться с места. Он просто уткнулся носом в грудь Рэя и вдыхал аромат, острый, резкий, какой может быть у молодого половозрелого мужчины, не гнушающегося по роду службы физической нагрузки. Ничего общего с запахом самого Берта, давно перебитым многочисленными гелями и шампунями.

Наконец он взял себя в руки и отодвинулся. Перед ним стояла еще одна непростая задача – умерщвление. Хотя он, конечно, предпочитал называть это «подготовка к первому этапу».

Можно было утопить, как многих прочих, благо парень спал как убитый, но Берт всерьез беспокоился, сможет ли вытащить из ванны такое крупное тело, не повредив, да и искусственная сушка могла испортить прическу и ресницы. Их Берт тоже рассчитывал оставить.

Задушить – просто натянуть пакет на голову, как когда-то Робин… Берт даже пошел было за пакетом, но остановился. При задушении у Робин появилась посмертная гримаса, которую Берт никак не мог убрать. И если в случае с пухлой девчонкой у него это вызывало лишь досаду, то получить вместо улыбки гримасу ужаса у Рэя было бы настоящей катастрофой. Жаль, что печенье не вмещает столько снотворного, чтобы усыпить его навсегда.

Берт подпрыгнул на месте, что выглядело весьма курьезно и неловко, но видеть это было некому. Конечно, можно просто вкатить дозу снотворного в вену, просто развести несколько таблеток, подождать и вскоре приступать к следующему этапу. Едва лишь Рэй перестанет дышать, что может быть проще?

Берт достал аптечку и принялся смешивать снотворное с водой, когда раздался топот на лестнице и дверь распахнулась.

Джейн

Джейн никогда в жизни так не боялась не успеть. Она ворвалась во двор Берта Крома, пересекла его и распахнула дверь в дом, которая, по счастью, была открыта. На то, чтобы постучать, окликнуть и стандартно пообещать, что сейчас она зайдет, у нее не было времени.

– Если мне все придумалось, пусть господин Кром подаст на меня жалобу, – шептала она как мантру, взгляд влево – кухня и пусто, взгляд вправо – гостиная и снова пусто. – Пусть меня уволят, я вернусь на ферму и буду работать на ней до конца своих дней. – Второй этаж – пусто, первая дверь и спальня – никого. – Лишь бы Рэй был в безопасности.

Следующая дверь, и Джейн толкнула ее, до последнего надеясь, что увидит лишь недовольного хозяина дома. Вместо этого она увидела их. Всхлипнув еле слышно и больно закусив губу, – не закричать, только не сейчас! – она захлопнула эту дверь и бросилась к следующей.

– Вы не постучались. – В голосе господина Крома паника твердо соперничала с осуждением, да таким сильным, что Джейн бы вышла и прикрыла дверь с извинениями, не будь первым, что бросилось ей глаза, длинные ноги Рэя, свисающие со слишком короткого для него стола.

– Ты… ты! – На глазах вскипели злые слезы, но она с облегчением уловила едва заметное движение – грудь обнаженного Рэя, распластанного на столе, поднималась и опускалась. Он был жив. – Чудовище!

– Вы не понимаете, – прошипел Кром, мгновенно растеряв все свое привычное добродушие, которым он так легко обманывал доверчивых соседей и Джейн. Он отступил ближе к столу и суетливо вертел в руках шприц. – Никто не понимает! Он мой!

– Тебе не скрыться, – Джейн с трудом вспомнила, как нужно разговаривать с психическими маньяками. Она сдала эту тему на отлично, социальные службы нередко имели дело с психическими. Вот только никто не предупреждал ее, что при этом ей придется спасать своего Рэя. – Через пару минут дом будет окружен.