- Да ты маньяк? – я вывернулась из его объятий, но он тут же схватил меня за руку и потащил за собой. – Мы же только что…

- Ну и что? И только попробуй сказать, что это тебе не нравится!

Мы почти вбежали в сад, взлетели по лестнице, как будто за нами гнались. Дверь захлопнулась, щелкнул замок, полетела в угол сумка. Быстро снимая майку, Глеб толкнул меня на кровать.

Стянув многострадальный сарафан и отшвырнув его на пол, он вполголоса начал рассказывать, что именно собирается со мной сделать. При этом пристально смотрел на меня, наблюдая за выражением моего лица. Сначала от его слов я только жмурилась и заливалась краской. Но когда они начали сопровождаться делом, я начала ему отвечать – сначала робко, потом смелее. И вдруг… внезапно стеснение прошло. И каждое слово, которое я говорила, оказалось как жгучая приправа, которая только подстегивала желание…

- Ну вот, я же говорил, тебе понравится, - сказал Глеб, когда мы лежали поверх смятого покрывала и его рука лениво повторяла линии моего тела. – Уже прогресс.

Легонько укусив его за плечо, я перевернулась на живот.

- Зато теперь у меня только полтора купальника.

Глеб хмыкнул и потянулся к тумбочке. Скрипнул ящик, что-то маленькое, прохладное шлепнулось мне на спину.

- Ника, давай договоримся. Если тебе что-то надо, ты не ноешь, а просто идешь и покупаешь. Пинкод – новый год.

- Чего?

Я повернулась и увидела рядом с собой синюю с белыми снежинками банковскую карту.

- Ты с ума сошел?

- Давай без глупостей, ладно? Во-первых, это моя запасная карта. На тот случай, если основную потеряю. Или украдут. Помнишь, ты вчера пыталась меня убедить, что тебя нельзя пускать в приличный дом, потому что ты воровка и мошенница? Так вот если ты с ней сбежишь, я ее просто заблокирую, делов-то. Во-вторых, на ней всего пять тысяч евро. И дневной лимит – пятьсот. Так что ты при всем желании не сможешь меня разорить.

- У меня месячная зарплата была только чуть-чуть больше твоего дневного лимита, - пробормотала я, дергая подушку за угол.

- Ну вот, считай, что я дед Мороз. И пинкод как раз подходящий – тридцать первое декабря. Тридцать один - двенадцать.

- Глеб, - сказала я, улегшись на спину и глядя в потолок. – Знаешь, все это очень похоже на сказку. Сначала я чуть не опоздала на самолет. Если бы успела вовремя, мы бы друг друга просто не увидели. Ты зашел бы последним и вышел первым. Если бы я не заблудилась или Бранко тебя встретил, мы бы не познакомились. И дальше все… Дубровник, остров, эта вилла… все… В чем, интересно, подвох?

- Все просто, Ника, - вздохнув, ответил Глеб. – Это очень короткая сказка. Только и всего.

Я закусила губу, и тут в дверь постучали.

Глеб набросил на меня край покрывала, встал, натянул трусы и повернул ключ в замке.

- Здраво! – узнала я голос Бранко. – Я вас хотел вечером в ресторан пригласить. Как вы?

- В «Торань»?

- А куда же еще? К семи приходите.

- Пойдем? – Глеб повернулся ко мне, и я молча кивнула.

Закрыв за Бранко дверь, Глеб рухнул на кровать и пополз ко мне, изображая крокодила. Укусил за колено и лег рядом.

- Неловко вышло, - пробормотала я смущенно.

- Что именно?

- Ну… с Бранко.

Глеб накрыл лицо подушкой, из-под которой раздалось какое-то сдавленное хрюканье.

- По-твоему, до того, как улицезреть меня в трусах, Бран думал, что мы тут друг другу стихи читаем? – поинтересовался он с сарказмом.

- Угу. Про паучьи лапы, - буркнула я.

Я подумала, что была замужем почти десять лет, до этого у меня дважды было то, что называют отношениями, плюс несколько мимолетных ничего не значащих эпизодов. Но при этом я чувствую себя наивной четырнадцатилетней школьницей, которая вообще ни черта не знает о мужчинах. Хотя сейчас и школьницы такие бывают, что сто очков вперед дадут.

- Слушай, Ника, ты как, очень есть хочешь? – спросил Глеб.

- Да не особо, - сказала я, радуясь, что он сменил тему. – То есть хочу, но не хочу никуда идти. Сил нет. И с чего бы это, а?

- Аналогично. Надо бы нам все-таки еды какой закупить, что ли. Слепили бы сейчас по бутерброду. Может, пиццу закажем? Знаешь пиццерию немного ниже супермаркета? Рядом с автобусной остановкой? Она называется, между прочим...

- Как? – не поняла я. – Между прочим, что?

- Просто «Между прочим». «By the way». Ну, или «У дороги».

Он позвонил, и минут через двадцать нам привезли огромную горячую пиццу со всякой всячиной и две бутылки пива. Взяв все это, мы пошли вниз, к бассейну: на балконе было некуда спрятаться от солнца, а рядом с водой, под зонтиком, было прохладнее. Янка тут же подошла проверить, что это такое мы едим. Пицца ее не воодушевила, и она вернулась на свое излюбленное место – парапет ограды. Похоже, ей нравилось, когда проходящие мимо люди останавливались, любовались ею, фотографировали.

- Слушай, я тут видела на одной яхте огромную собачину, - сказала я, облизывая пальцы. – Лежала на корме, вся такая важная. Как будто это ее собственная яхта. А Бранко берет Янку в море?

- Да, иногда, - кивнул Глеб.

- Мне всегда интересно было, а как собаки на кораблях в туалет ходят?

- Продают специальные лотки. Вроде кошачьих, только большие. Для кобелей – со столбиками. Они быстро привыкают. Да и вообще, не только к туалету. К качке, к воде за бортом. Быстрее, чем люди.

- Тоже хочу собаку завести, - я смотрела на застывшую в горделивой позе Янку. – Моя приятельница открыла собачий приют, и я иногда хожу туда помогать. Недавно привели одного песика. Хозяин умер, взять никто не захотел. Дворняк. Смешной такой, с бородой. Грустный-грустный. Как-то я к нему привязалась. Попросила Машу, чтобы не отдавала никому. Приеду и заберу. Только надо с хозяйкой квартиры договориться, чтобы не возражала.

- Хорошо подумала? – Глеб бросил корочку от пиццы двум жирным горлинкам. – Это не кошка, возни будет… Даже со взрослой. Гулять утром и вечером, заниматься с ней. И в отпуск уже не уедешь – дорого и хлопотно.

- Гулять – это не страшно. Заниматься тоже. В отпуск я вряд ли уеду больше, чем на две недели. Мама присмотрит. Или, на худой конец, Машка у себя приютит. А у тебя есть собака?

- Была. Лотта. В Хельсинки. Умерла два года назад, от рака.

- Жаль... А порода какая?

- Самоедка. Янка ее дочка.

- Вот как? – удивилась я. – И ты ее сюда привез?

- Нет, Бран сам за ней приезжал.

Какая-то тень пробежала по его лицу. Я быстренько сложила в уме два и два.

Глеб говорил, что Янке четыре года. Четыре года назад Бранко развелся. И приехал в Хельсинки за щенком. И что-то там такое между ними произошло. «Бран совсем берега потерял, - сказал Глеб на острове. – Пустился во все тяжкие. Мы с ним даже чуть не поссорились из-за этого».