Милая Анна Петровна, как же не хватало ее мудрости и спокойствия… Сашка, закрыв глаза, мысленно перенеслась в ее комнату: кружевные салфетки, шкаф с книгами, круглый столик, кровать с круглыми набалдашниками. И запах – такой домашний, уютный. И тихо бубнящее радио, и постукивание вязальных спиц, и сытое мурлыканье кота. Кто бы мог подумать, что этот раскормленный, лоснящийся ленивец был найден слепым заморышем в пакете у помойки! А ведь однажды он, гурман и привереда, приволок откуда-то придушенную мышку и гордо выложил добычу прямо на середину комнаты… Стоп! Сашка резко распахнула глаза.

– Кошка! – завопила она. – Это кошка!

Тобиас смотрел на нее непонимающим взглядом.

– Ну как же! – волновалась Сашка. – Это же просто, котята слепыми рождаются, а когда с ночной охоты возвращаются, то несут мышь в зубах – вот и восемь лап!

Теперь загадка казалась ей до обидного простой, очевидной.

Когда тролльд вернулся, Сашка со скучающим видом заявила:

– Я отгадала твою загадку. Это кошка! Отпусти нас.

– Хм-м-м, а ты и вправду мастерица отгадывать загадки. Тогда вот следующая… – словно не слыша ее последней фразы, сказал великан.

– Мы так не договаривались, – завопила Сашка. – Теперь моя очередь загадывать! Не отгадаешь – точно нас отпустишь, без обмана!

– Хорошо, – нехотя согласился тролльд.

Сашка задумалась. В голове вертелись только детские «Два конца, два кольца…» и «Висит груша, нельзя скушать». «Думай, думай!», – приказала она себе.

– «Идёт по снегу – не хрусти. Идёт по воде – не тонет. Идёт по огню – не горит», – сказала она.

Тролльд уселся перед костром и глубоко задумался. Затем вскочил и стал метаться по пещере, завывая и круша все на своем пути. Сашка испуганно вжалась в угол клетки.

– Какая отгадка? – проревел тролльд.

– Выпусти нас, как обещал, тогда скажу, – пролепетала Сашка.

– Ах ты, маленькая ведьма! Одурачить меня решила?! – тролльд распахнул клетку и сгреб их обоих в кулак. – Говори сейчас же, иначе прихлопну как мух!

– Раздавишь – никогда не узнаешь отгадки, так и будешь всю жизнь мучиться, – прохрипела Сашка.

– А-а-а-а! – страшно заревел тролльд, швырнул их на кучу старых шкур и бессильно опустился на пол.

Тобиас и Сашка быстро вскочили и бросились вон из пещеры. Когда они уже отбежали на достаточно большое расстояние, Сашка остановилась на минуту, обернулась назад и, сложив ладошки рупором, крикнула: «Это те-е-е-ень!» В ответ раздался лишь разъяренный звериный рык, и они припустили во всю прыть.

– Ну и рожа была у этого тролльда, когда ты сказала: «Это кошка!», – Тобиас взглянул на нее и расхохотался. И так это вышло заразительно, что Сашка, сама не зная почему, тоже стала улыбаться, а потом рассмеялась. Неудержимый гомерический хохот буквально согнул их пополам. Не в силах больше смеяться, они повалились на землю и стали кататься как безумные.

– О-о-ох, – простонал Тобиас, держась за живот. – А ты башковитая, тебе палец в рот не клади.

– Да уж, после истории с Серым, который оказался человеком, я вообще вряд ли смогу есть мясо, – ответила Сашка, и они вновь закатились хохотом, похрюкивая и утирая слезы.

Отсмеявшись, искатели перекусили остатками хлеба и сыра и пошли дальше, прокладывая дорогу по златорыску.

– Заночуем здесь, – сказал Тобиас, оглядывая большую пещеру.

Вдруг Сашка заметила, что ее кольцо излучает едва заметное изумрудное сияние, которое становится ярче по мере того, как в ее груди растет смутная тревога. В дальнем углу раздалось утробное рычание и зажглись два желтых огонька. Медленно, по-кошачьи мягко ступая, из тьмы выступило чудовище: огромная косматая голова с оскаленной пастью чем-то напоминала человечью, мощное львиное тело, сморщенные крылья летучей мыши и загнутый, как у скорпиона, хвост.

– Это мантикора, – чуть слышно прошептал Тобиас. – Она парализует жертву взглядом, отравляет ядом из шипа на конце хвоста и разрывает на части. На счет «три» я отвлеку ее, а ты бежишь отсюда со всех ног. Раз, два… три!

Тобиас шагнул вперед, выхватил из-за пояса походный топорик, который ему дал Двалин, и метнул в мантикору. Топор с глухим стуком отлетел в сторону, словно ударившись о каменную стену.

Тобиас вынул из ножен меч. Он готовился дорого продать свою жизнь, но сначала кинул быстрый взгляд, чтобы убедиться, что Сашка в безопасности.

– Ты почему до сих пор здесь? – заорал он, видя, что она так и стоит столбом, словно завороженная. И дело было не в глупом безрассудстве. Она в самом деле не в силах была пошевелиться. Желтые кошачьи глаза мантикоры будто парализовали ее, подчинили, лишили воли. Не сводя немигающего светящегося взгляда с кольца на шее у девочки, мантикора крадучись приближалась, словно вовсе не замечая Тобиаса. Каким-то шестым чувством Сашка поняла, что этот хитрый и жестокий зверь ни разу в жизни не упускал добычи и не встречал соперника, равного ему в силе и изворотливости. Посланник смерти, яростный и безжалостный, способный лишь ломать кости, рвать плоть, пожирать. Сашка чувствовала, как с каждой секундой слабеет, обмякает. Их разделяло всего несколько метров, и девочка уже слышала клокочущее дыхание зверя, в азарте хлеставшего себя по бокам жестким хвостом, заученным движением неизменно разворачивая боковыми гранями жало, напоминающее хорошо заточенное копье. Не в силах больше выносить этот убийственный взгляд, Сашка неимоверным усилием воли сомкнула веки. Мантикора, готовясь к смертоносному прыжку, припала на передние лапы и раскрыла пасть, издав победный громоподобный рык.

В эти секунды Тобиас, воспользовавшись тем, что внимание мантикоры всецело приковано к Сашке, зашел слева и бросился, пытаясь пронзить ее клинком. Уловив его выпад боковым зрением, чудовище успело в последнюю секунду отпрянуть в сторону, и клинок оставил лишь легкую царапину на непробиваемой шкуре. Зашипев, словно разъяренная кошка, мантикора приподняла уродливые кожистые крылья и, обнажив в оскале три ряда острых зубов, развернулась к мальчишке, которого она до этого не принимала за добычу, достойную внимания. Взмах длинного хвоста смел его с ног, а следующий удар жала со страшным ядом стал бы последним, если бы Тобиас не откатился в сторону.

Он вскочил на ноги. Противники медленно двигались, стараясь угадать следующий шаг, опередить врага хотя бы на мгновение. Тобиас сделал резкий выпад вперед, надеясь, что это заставит чудовище подняться на задние лапы, и тогда он, поднырнув, сможет вонзить клинок ему прямо в сердце. Глухим рычанием и резкими всплесками крыльев мантикора пыталась отвлечь противника от смертоносного оружия – черного ядовитого жала на конце хвоста. И когда Тобиас бросился в атаку, жало просвистело прямо у него за плечом, обдав холодным ветерком лицо. Лишь чудом мальчишке удалось увернуться. Он быстро кувыркнулся, а едва вскочив на ноги, молниеносно метнулся в сторону, чтобы избежать следующего удара. Убедившись, что противник вовсе не так беспомощен и жалок, как ей показалось на первый взгляд, мантикора издала утробный рык. Ее атаки были быстры и продуманы, и с каждым новым прыжком она подбиралась все ближе.