— Да кто же вы, черт бы вас побрал! — заорал втрубку Вахромеев. — Откуда вы все это знаете?

— Кто я — вам прекрасно известно, вы давно уже следитеза мной и знаете обо мне очень много, почти все… А откуда мне это известно — неважно, у каждой женщины должны быть свои маленькие тайны.

И это не должно вас интересовать. Давайте лучше обсудим, гдеи как вы передадите мне деньги…

При выезде из города дождь как по волшебству прекратился.Быстро сохнущие лужи блестели в лучах выглянувшего робкого еще солнышка.«Девятка» Андрея быстро неслась по гладкому шоссе, и хоть по сторонам дорогидеревья стояли еще голые, но мне казалось, что все вокруг зеленеет и птичкипоют. Может, теперь всегда, когда я с Андреем, будет хорошая погода?

Андрей спросил, что же случилось на перекрестке, но я отшутилась.Незачем ему рассказывать, да и теперь, в машине, рядом с ним, я придавалагораздо меньше значения несостоявшемуся покушению. Нет, я, конечно, понимала,что избежала смерти под колесами и что это было именно покушение, а не простонаезд по причине пьянства или глупости водителя, но рядом с Андреем мнесовершенно не хотелось думать о неприятном.

— Возьми там карту и посмотри, долго ли еще, как быповорот не проскочить.

Я долго искала по карте, где же это село Хаврино, за этовремя мы, разумеется, проскочили нужный поворот. Но Андрей не рассердился, нестал меня ругать и воспитывать, как это сделал бы ненаглядный — тот вечнопилил, что я безответственная и не отдаю отчета своим словам. Справедливостиради следует отметить, что так он делал раньше, до всех событий. В последнее жевремя ненаглядный ведет себя по-другому, он стал больше похож на человека, дажепризнал, что вел себя не лучшим образом, а это для него большой прогресс. Явспомнила, как он посмотрел на меня вчера в редакции — удивленно и растерянно, —и в душе зашевелился неприятный червячок.

Нужно было позвонить ему вечером, поговорить поласковее…

Тьфу, какие глупости лезут в голову!

Здесь, в машине рядом с Андреем, я думаю о ненаглядном! Дапровались он совсем!

Мы долго кружили по проселочным дорогам, потом остановились,чтобы отдохнуть и перекусить. Андрей достал термос с горячим кофе и большойпакет с едой. Я откусила бутерброд, стараясь не думать о той женщине, котораяего делала. Может быть, мама? — шевельнулась слабая надежда, но здравыйсмысл подсказывал другое. У такого красавца не может не быть женщины. Онинебось бегают за ним табунами, и какая-нибудь обязательно добилась своего. Мы,женщины, очень упрямы и настойчивы. И что же мне делать? Становиться в очередьего невостребованных поклонниц? Потому что Андрей — не бабник, это сразу видно.Красивый, обаятельный — но не бабник. Он весь в работе.

Однако сейчас мы вместе, и нечего грустить. Поживем —увидим, как там дальше все развернется. Я повеселела и улыбнулась Андрею:

— Скажи, профессор Шереметьев действительно был такопасен этим.., из Управления? Действительно на том месте нельзя строить центр,потому что речка заразная?

— Если бы старик честно дал свое заключение, то,несомненно, оно было бы не в пользу строительства. Действительно, существуетогромная вероятность, что как только начнется строительство — а это тебе недеревенскую избушку выстроить, это же огромный комплекс будет, — так вот,породу придется взрывать, котлованы глубочайшие рыть, пласты осядут, изараженные воды подземного озера попадут в речку Суйду.

— Откуда такая уверенность? — прищурилась я.

— Оттуда, — передразнил Андрей. — Еще когдату, первую, статью писал, познакомился с одним ученым, он как раз этимивопросами занимался. Игорь Осетров, гидрогеолог из Метеорологическогоинститута.

Пытался я его уговорить в печати выступить, но не смог.Здорово на газету нажали сверху.

Писать мне больше ничего не разрешили.

— Однако экспертизу назначили?

— Это уже позже, там в борьбу вступили какие-то другиесилы. Ну вот, а тогда Игорь этот вдруг звонит мне и говорит, что уезжаетработать в Штаты. Контракт на три года, а потом, сама знаешь, мало ктовозвращается.. Ну он и оставил мне кое-какие материалы про те подземные воды.Теперь твоя очередь рассказывать. Что еще произошло тогда в квартире?

— Тогда — ничего, — тщательно подбирая словаответила я, — но" у меня сильные подозрения, что профессор Шереметьевпроболтался, что заходил сначала не в ту квартиру, потому что как-то все вокругменя несколько криминально.

— Тебе не кажется? — недоверчиво спросил Андрей.

— Нет, не кажется, — вскипела я, — вот какраз сегодня…

Я рассказала ему про покушение.

— До сих пор перед глазами стоит его лицо. Такойнемолодой дядька, а туда же, в киллеры подался.

— Ты уверена, что это был не просто наезд?

— Уверена, — твердо ответила я. — Но мы зряспорим. Вот если выясним, что съемщик пятнадцатой квартиры имеет какую-то связьс аферой строительства центра, то я расскажу тебе еще кое-что, и ты тогда точноповеришь.

— Верно, тогда за дело! — И мы поехали в Хаврино.

Оказалось, что найти нужную деревню было еще полдела.Основной задачей было разыскать в деревне самого Милютенко. На двери сельсоветависел большой замок, и, судя по тому, что он был совершенно ржавый, никто им непользовался уже несколько лет.

— Верно, — заметила проходящая мимо бабка,несмотря на весну, в валенках с галошами, — сельсовет, почитай, уж годатри как перевели в Чикино. Это пятнадцать верст от Хаврина будет.

Про Милютенко она ничего не знала.

Мы толкнулись наугад в два дома — в одном вообще не открыли,а во втором отозвалась только дворняга на цепи, которая понятия не имела оМилютенко. Больше на улице никого не было, вся деревня как вымерла.

Я заметила на лице Андрея легкие признаки растерянности ираздражения — вот, поддался на уговоры, поперся черт те куда, и все зря.

— Магазин! — осенило меня. — У них долженбыть магазин.

Магазин занимал неказистое строение, мы определили его повалявшимся вокруг ящикам и битым стеклам. Как я и предполагала, вся деревняоказалась в магазине.

— Привоз! — уважительно объяснили мне.

Но Милютенко тоже никто не знал, пока одна старуха несообразила, что это, должно быть, Люськин мужик. А Люська только чтоотоварилась и домой пошла, так что застанете.

Люська оказалась бабой хваткой. Глянув подозрительно, онавсе же впустила нас во двор, а сама, мигом спрятав куда-то в сарай две огромныесетки с просматривающимися бутылками, позвала зычно:

— Вова, тебя спрашивают!

Вышел Вова, он же Милютенко Владимир Иванович, каквыяснилось тотчас. Росту он был невысокого, волосики на голове жиденькие, намир глядел невинными голубенькими глазками, помаргивая телячьими ресницами. Навопрос Андрея, не он ли договаривался о съеме квартиры у Чеботарева, Воваотвечал отрицательно.