— И почему ты пришла ко мне, а не в милицию? —настойчиво спрашивал Андрей.

— Стоп, стоп! Не гони лошадей! — возмутиласья. — Я тебе рассказала много всего, а ты мне пока еще ничего стоящего. Такне пойдет. Или ты отвечаешь на некоторые мои вопросы, или мы расходимся прямосейчас, и считай, что разговора не было.

Конечно, он мне очень нравился, но подумать о собственнойбезопасности я была просто обязана. Кроме того, я четко видела тот огонек заинтересованностив его глазах, так что, предлагая разойтись, почти ничем не рисковала. Мысмотрели друг на друга, и он первый отвел глаза.

— Спрашивай.

— Кто стоит за строительством детского развлекательногоцентра?

— Подозреваю, что сам Вахромеев, начальникГосударственного строительного управления. Есть у меня кое-что, но… — Андрейвздохнул, — бездоказательно, один мужик из Управления проболтался попьяни. А трезвый от всего отопрется — боится с должности слететь.

— А фирма «Статус» тут при чем?

— Так фирма эта Вахромееву денежки солидные отстегнулаи еще больше обещала, чтобы он утвердил место строительства на той земле,которая у них заранее по дешевке куплена была. И теперь, если выяснится, чтостроить там нельзя, — опасно для жизни, речка может быть заражена, тоВахромееву мало не покажется! И деньги «Статусу» возвращать придется, которыхнебось у него и нет уже, — потратил на баб да на казино, он играет, язнаю. Да еще доверие он потеряет: никто из зарубежных фирм к нему большеобращаться не станет! А на зарплату-то, хоть и начальника Управления, не больнопроживешь! Теперь скажешь, почему в милицию не обращаешься?

Вопрос был задан неожиданно, я даже вздрогнула, но быстровзяла себя в руки.

— Потому что мне там не поверят. Кто я? Молодаядевушка, сейчас временно нигде не работаю, в той квартире, у Германа, непрописана, бываю там от случая к случаю…

— Это все верно, но есть еще что-то, — прервалАндрей, испытующе глядя мне в глаза.

— Правильно, есть, — со вздохом согласиласья. — Но пока мы не найдем подтверждения того, что профессора убили впятнадцатой квартире, я больше ничего не скажу. Потому что ты не поверишь, ужбольно все невероятно. Устраивают такие условия?

— Хм… — Он забарабанил пальцами по столу, задумавшись,но я-то видела, что его зацепило, что внутри он весь, как ищейка, ужеустремился в погоню за интересным материалом. Все-таки увлекательная работа ужурналистов! Все время в поиске… Это тебе не лампочками торговать!

— Значит, приступим прямо сейчас! — заговорилАндрей. — Мужик, говоришь, хозяин квартиры, живет у жены?

— Вот адрес, — протянула я бумажку.

— Адрес нам пока не нужен, а нужен телефон. Мужик этот— кто такой, не знаешь?

Я вспомнила Иринину довольно пренебрежительнуюхарактеристику.

— Так, ничего особенного, простой такой дядька, раньшеработал водителем троллейбуса, а сейчас — не знаю кем. Зовут его — АрнольдГаврилович.

— Арнольд Гаврилыч, говоришь? — заинтересовалсяАндрей. — Вот удружили родители человеку! Ну это нам на пользу… Вот,читай. — Он быстро записывал что-то в блокноте. — Сможешьправдоподобно роль сыграть?

— Попробую…

— Звони! — Он протягивал мне сотовый телефон.

— А если его дома нет?

— Тогда отложим на вечер. Только лучше бы сейчас, покау меня время есть.

Я всей душой пожелала, чтобы неизвестный Чеботарев был дома,и набрала номер.

Арнольд Гаврилович оказался дома, о чем сообщил мне женскийголос, и вскоре подошел к телефону.

— Это говорят из налоговой инспекции Петроградскогорайона, — хамским контральто начала я и остановилась, с удовлетворением отметиврастерянное молчание. — Что же это вы, гражданин Чеботарев, налоги неплатите?

— Ка-какие налоги? — заплетающимся голосомпробормотал Чеботарев.

— Как это какие? — Я еще добавила в голос хамстваи децибел. — Квартира по улице Ландау, дом восемь, вам принадлежит?

— Ну да…

— И вы ее сдаете, — припечатала я, — а налогине платите.

По странным мяукающим звукам в трубке я поняла, чтогражданин Чеботарев здорово перетрусил. Еще бы, всякий нормальный человекбоится налоговой инспекции, даже если он честно платит налоги, а уж еслинарушает, то при одном только упоминании этого учреждения, ему становится не посебе.

— За такое дело, дорогой товарищ, между прочим,уголовная ответственность полагается! — продолжала я, в глубине души жалеябедного Арнольда Гавриловича. — Сами посудите, квартиру вы сдаете околополутора лет (это я узнала от Иры), и за это время государство не видело от васни копейки!

Просто уму непостижимо!

Судя по всему, Андрей правильно угадал характер Чеботарева:вместо того, чтобы сразу же послать меня подальше, сказав, что квартиру свою они не думал сдавать, а уступил на время другу или родственнику, несчастныйАрнольд Гаврилович принялся жалобно оправдываться.

— Кроме всего прочего, вами еще и милициязаинтересуется, — продолжала я добивать страдальца, — посколькусдавали вы квартиру случайным людям, среди которых, возможно, и преступникипопадались.

Тут Арнольд Гаврилович возмущенно вякнул, что квартиру онсдавал не случайным людям, а исключительно порядочным, по предъявлениюпаспорта, и даже составлял договор и заверял его у нотариуса.

— Ах вот как, — протянула я. — Ну и что жемне с вами делать прикажите?

На том конце провода снова залепетали, что оченьраскаиваются.

— Ну вот что, — я сделала голос чутьподобрее, — вижу, что не по злому умыслу вы от налогов уклоняетесь. Напервый раз, так сказать, прощается, не буду к вам строгие меры применять. Мывот как сделаем: вы мне сейчас по телефону прочитайте последний договор, скакого числа он действителен-то?

В трубке послышался быстрый шепот, потом удаляющиеся шаги —Арнольд Гаврилович отправил жену за договором.

— Так, так, записываю.., договор за номером таким-то..,настоящим подтверждаю, что гражданин Чеботарев А. Г, и гражданин МилютенкоВладимир Иванович заключили договор…, так-так, ну про квартиру можетепропустить.., так, сроком на полгода, дата — пятнадцатое января этого года —всего три месяца прошло — и теперь будьте добры мне все паспортные данные…

— Мои? — пискнул Чеботарев.

— Ваши у меня есть, — строго напомнила я. —Второй договаривающейся стороны.

Так, помедленнее, Милютенко, Владимир Иванович, год рожденияодна тысяча девятьсот шестидесятый, место рождения — город Ленинград, выдандвадцать четвертым отделением милиции и там в конце прописочку…

Милютенко был прописан в селе Хаврино Ленинградской области,в паспорте стоял штамп Хавринского сельсовета. Я вопросительно посмотрела наАндрея, он сделал знак: завязывай, мол, ничего больше из этого АрнольдаГаврилыча не вытянуть.