– Товарищ полковник! – взмолился Вадик. – Потом расскажете! Надо товарища Гурова из багажника достать и ехать! Помогайте!

Крячко зашевелился, кажется намереваясь выбраться из машины, но тут откуда-то сбоку прозвучал сердитый властный голос:

– Это что за бардак тут? Кто вы такой?

Вадик отпрянул назад и инстинктивно захлопнул крышку багажника. Около машины, заложив одну руку в карман брюк, стоял средних лет мужчина в дорогом костюме, в галстуке и с недовольным выражением на породистом сытом лице. Видимо, он вышел из дома, где в окне по-прежнему маячила женская фигура.

– Никакого бардака, – поспешно сказал Вадик, начиная огибать «Мазду» сбоку, чтобы сесть за руль. – Все идет своим чередом. Зря шумишь, дядя!

Рука его между тем сама собой нырнула за спину и извлекла из кобуры пистолет. Мужчина что-то почувствовал, потому что вдруг заорал как резаный: «Тревога!» и попытался схватить Вадика. Тот, без сожаления, рубанул тяжелой рукояткой по холеной физиономии, увидел, как покатился на грязную землю этот человек, и прыгнул на место водителя. Ключей в замке не было.

– Не копайся! – пьяным голосом посоветовал из-за спины Крячко. – Рви провода! Чего, никогда тачек не угонял, что ли? А пушку давай мне – а то к нам сюда уже целая толпа рванула.

Лейтенант посмотрел по сторонам и обмер – со всех сторон бежали люди.

«Зажигание! – подумал он. – Срочно закоротить! Скорее!»

В сумрачном кабинете на втором этаже, где окна выходили на серую однотонную степь, беседовали несколько человек. Лишь один из них сидел. Прочие, включая симпатичную, бледную и несчастную брюнетку, почтительно стояли – шесть человек напротив и один за спиной сидящего.

Сидящий, грузноватый, но еще довольно привлекательный мужчина с живыми блестящими глазами, казалось, был очень увлечен разговором. Он то и дело хмыкал, на губах его появлялась мимолетная улыбка, голос его звучал доверительно и тепло. Но такая манера никого здесь не обманывала. Иван Никифорович Алешин при любых обстоятельствах сохранял видимость жизнерадостности и оптимизма. На самом же деле разговор велся очень тяжелый. Можно сказать, Зевс метал громы и молнии.

Первая из них попала в женщину. Коротко улыбаясь и поднимая бровь, Алешин с ног до головы оглядел перепуганную брюнетку и спросил с изрядной долей иронии:

– Ну что, Виолетта, перекрасилась в черное и посчитала, что теперь умнее нас всех? Это ты зря! Запомни, блондинка блондинкой и умрет! Господь может дать только опыт, но ума он не дает. Что получила, с тем и живи!

– Я, Иван Никифорович, не считаю себя умнее! – едва не плача, сказала в ответ Виолетта. – А что я приехала раньше времени, то на это были причины. Там за мной следить начали. Я в аптеку – они за мной. Я в гастроном – они туда же. Я поняла, что еще чуть-чуть, и они меня схватят…

– Вот, опять! – хохотнул Алешин. – Она поняла! Милая, твои мозги не приспособлены к тому, чтобы понимать!

Он смеялся, но у всех окружающих от этого смеха по коже ползли мурашки. Виолетта вообще была на грани обморока. Ей казалось, что она так удачно доехала с вокзала, что у нее в запасе куча времени, что все складывается замечательно, но тут вдруг нагрянули люди Алешина, даже не дали ей принять душ и переодеться и увезли на страшном черном джипе прямо в загородную резиденцию – место, конечно, благоустроенное и уютное, но только для своих. Сейчас Виолетта из кожи лезла, чтобы доказать – она своя. Но Алешин почему-то ей не верил и всячески высмеивал, что в его устах всегда означало высшую степень неприязни.

– Да правда же, Иван Никифорович! – плачущим голосом сказала молодая женщина. – Все так и было.

– А где Монах, в таком случае?

Бледное лицо Виолетты пошло красными пятнами. Она начала задыхаться.

– Он… Он… Я не знаю. Он сказал, что останется. У него же спина… Он сказал, что никого не боится, а с такой спиной ехать…

– В самом деле? Так и было? Замечательная история! Логичная от начала и до конца. Тебя оставляют, чтобы ты ухаживала за раненым, а у тебя самой начинается мания преследования, и ты уезжаешь, нежно простившись со своим пациентом. Вы хоть поцеловались на прощание?

– Ну, Иван Никифорович! Все же знают, что Монах был гей! – в запале сказала Виолетта.

Взгляд Алешина вдруг сделался каменно тяжелым. Он обвел этим взглядом присутствующих и сказал:

– Это очень точное слово! Эта шлюха даже не подозревает, насколько она искреннее существо, хотя производит впечатление лживой и скользкой сучки. Но истина для нее все равно дороже, поэтому она говорит – был. Ты сама хоть поняла, что ты сказала?

– А я что сказала? – помертвела Виолетта.

– Ты сказала был, – пояснил Алешин. – Так про мертвых говорят.

– Да причем тут… – совсем растерялась Виолетта. – Да он живой – вы чего?

– Тебе никогда самой не догадаться, что мы регулярно отслеживали все новости с западного побережья, – спокойно объяснил Алешин. – Сегодня утром по адресу, где вы с Монахом проживали, обнаружен труп мужчины с признаками насильственной смерти. Ну, там еще обожженная спина упоминается, но умер он не от ожогов. Может быть, расскажешь, от чего умер Монах? – недобро кривя губы, закончил Алешин.

Виолетта выглядела раздавленной. Но, видимо, из-за смертельного страха в ее несчастных мозгах произошел сбой. Она принялась визжать про то, что ни в чем не виновата, что Монах умер сам, своей смертью, что она просто испугалась и поскорее уехала, потому что за ней все-таки следили, и она сама видела на улице Тарновски…

Услышав из ее уст эту фамилию, Алешин окончательно стер улыбку с лица.

– У-у! А я смотрю, зашло-то далеко! – сказал он разочарованным тоном. – Ты, девочка, начала произносить своим мерзким языком слова, которые должна была забыть сразу и навсегда. Нет, никто из нас никогда не был знаком с человеком по фамилии Тарновски! Я уже не говорю про другие фамилии. Надеюсь, никто больше не совершит подобной ошибки? – он обвел грозным взглядом свое воинство и махнул рукой. – Уведите ее и хорошенько заприте. И лучше, если вы сделаете это тихо.

Мрачноватые парни в кожаных плащах, окружавшие Виолетту, крепко ухватили ее за локти и повели к выходу. Она не сопротивлялась. Кажется, она уже была в обмороке.

Когда дверь закрылась, Алешин обратил свое внимание на двух мужчин, с напряженными лицами стоявших в сторонке плечом к плечу. У одного из них был разбит нос, и на переносице у него вспухала немалых размеров «слива».

– Теперь слушаю вас, – железным голосом произнес Алешин. – С Виолеттой сработали четко, молодцы, но с какой стати вы примчались сюда, привезли кого-то, начали орать здесь на каждом углу? Вы что, забыли, где находитесь, у кого работаете? У меня все делается тихо. Кто тебе разбил морду, Мизер?

Мужчины переглянулись. Похоже, они были напуганы не меньше Виолетты и говорить им совсем не хотелось. Но хозяин ждал ответа.