сразу бросило в пот. Не сауна, конечно, но градусов сорок, не меньше.

— Извини, Артём, — дед встретил меня у входа, заключив в богатырские объятия и защекотав своей белой бородой. Никак не привыкну к его новому облику. — Почти сутки в аврале уники и золото, золото и уники. И всем сейчас подавай! Не было времени разобраться с системой охлаждения и вентиляции. Настройки-то начальные, по умолчанию. Видно, местные ребята особо не загружали эту лабораторию. А мы с Васей, как стахановцы, в четыре смены. Руна еду и воду нам, как на передовую таскала! Но всё, баста! Вот загрузил Максовы крепления, ща, минут двадцать и поставлю охлаждаться. Там сплав — ого-го требования! До последнего должны продержаться, до самого сброса боеприпаса объёмного взрыва…

Дед развернулся к панели из чёрного керамопластика, на которой в сложном геометрическом рисунке вспыхивали маленькие световые индикаторы. Редьяр замер на несколько секунд, взгляд его расфокусировался, губы были плотно сжаты. Наконец, он отмер и развернулся:

— Вот и всё, дальше — фаберрариум в автономном режиме, отпуск и остывание заготовок по сложной температурной схеме… — Сим! Сим, где ты там? Первый пришёл!

Из-за нагромождения высоких цилиндров и шкафов разной величины, как из лабиринта, выскользнул взлохмаченный лейтенант-секунда с воспалёнными глазами:

— А? Что? А-а-а…

— Давайте, мастера, выбираться из этой душегубки на свежий воздух. Подышим, о делах наших скорбных покалякаем… а вам, Оружейник Редьяр ставлю на вид. Без регулировки температурного режима больше к работам в Термодинамической лаборатории не приступать. Ясно?

— Да у ж куда яснее, внучек…

Ранний вечер в распадке, куда выходили шлюзовые ворота Станции, был тих и прохладен. Лето отдавало последние остатки тепла, щедро делясь им с наступающей осенью. Я расстелил прихваченное из запасов одеяло из овечьих шкур на галечный пляж у нашего озерца.

— Присаживаемся, народ. Разговор будет долгий и душевный. Хочу поведать вам о своём недавнем путешествии в далёкий город Дальсахру и о вопросах, что привёз оттуда, на которые хочу найти ответы. И как можно более откровенные…

— Заход, что называется, с подковыркой, Эскул Ап Холиен, — дед присел, взял пригоршню камешков и начал развлекаться по одному бросая их в воду озера, — а чего не всех собрал, а только нас с Максимом.

— Правильное уточнение, Оружейник Редьяр. Ты для меня здесь самый родной человек, практически воспитавший и бывший для меня семьёй все эти годы. И я должен быть уверен, что в новом мире могу на тебя полагаться во всём. Не обижайся и не сердись, разговор будет непростым. Определённые обстоятельства заставили меня засомневаться в вашей честности по отношению ко мне. Да, да… как не чудовищно это звучит, дед. Но ты не хуже меня знаешь, что времена меняются, а с ними меняемся и мы. Прошло всего полгода, а для меня, например, убийство разумного стало обыденностью. Ты меня знаешь, всю предыдущую жизнь я спасал и лечил людей, даже в последние годы, как не была противна работа техника, пытался и находил в ней возможность помочь каждому страждущему. Как мог… а теперь я убиваю. И лечу… Лечу и убиваю. И стараюсь об этом пока глубоко не задумываться, иначе сойду с ума. И в этом я не хочу быть один, понимаешь?

И я кратко пересказал Максиму и Редьяру особенности визита к шаранг, акцентировав особое внимание на разговоре с Духом Озера.

Закончил я уже когда смеркалось. Сим Ка и дед не прервали меня ни разу, слушали внимательно, лейтенант-секунда даже рот открыл, став похожим на мальчишку-школьника, слушающего пересказ занимательной книги соседом по парте. Помолчали. Дед глубоко вздохнул, видимо, готовясь начать нелёгкий разговор. Ну, в принципе, чего мне и хотелось. Но вмешался Сим Ка:

— Знаешь, Эскул. А я тебя понимаю. И пока мы тут друг другу ещё чего не наговорили, обозначу свою позицию раз и навсегда. Ты, наверное, думаешь, вот офицер разведки орбитального флота. Что у него может быть общего и долговременного с такими, как ты, или Базилевс, или Руна с Редьяром. А я скажу. Бессмертие, Эскул, как ни банально, бессмертие. Ты правильно тревожишься, что, если и, прости мой пессимизм, я всё же технарь, когда мы сможем вернуть к жизни все те тысячи операторов, что по определению являются моими земляками и людьми из моего времени. Возможно, я с кем-то из них даже был знаком в прошлой жизни… Так вот, почему ты считаешь, что я обязательно буду на их стороне? И почему ты считаешь, что они не примкнут к нам и не поддержат идею Лиги? Представь их состояние, Эскул! Я совсем недавно испытал его на себе. Вот ты управляешь разведывательным челноком, рядом твои боевые друзья, ты занят любимым делом, а на орбите тебя ждёт отец, который гордиться сыном. И девушка, которая… неважно… — глаза лейтенанта блеснули в свете восходящих Трёх Сестёр, — а вот ты уже стоишь у чудом посаженого челнока с догорающим двигателем, друзей нет и неизвестно где они находятся до сих пор. В отличие от тебя я попал сюда против собственного желания. И первые месяцы существования были для меня полны новых открытий. По большей части неприятных. Вспомни свои первые смерти! И снова скажу: я не знал, что бессмертен. Представляешь, каким шоком для меня стали эти чередующиеся возрождения? А потом я попал к разумным… Знаешь, как Светлые альвы поступают с хумансами, пойманными в своих владениях? И лучше бы тебе не знать, Эскул… Сразу бы перестал рефлексировать по поводу убей-вылечи. Ну да я не об этом. Прежде чем я попал в сферу интересов Илианна Ренноинна, меня сломали. И не раз. Я офицер, Эскул. Разведчик. Боль терпеть умею. Но то, что творят остроухие… Не дай Рандом тебе это испытать. Но было и хорошее. Астра. Чудесная девушка и, кажется, любит меня. Ты пойми, Эскул, твоё появление, совпадение наших, Астры, Инфы, путей… Это для меня не просто выход, а, не побоюсь громкого слова, избавление. И поверь, придя таким путём в Лигу, я вряд ли захочу идти за новыми людьми, пусть даже и моими соотечественниками. Ты сам сказал — времена меняются, и мы меняемся вместе с ними. Моя судьба теперь крепко связана с Астрой, тобой и остальными!

Его немного эмоциональный монолог заставил меня задуматься. А ведь и правда, натерпелся парень. И ведь до сих пор молчал. Характер… Такой если предан будет делу, то до конца, но и подвести такого…

— Что ж, Сим, прими тогда мои искренние извинения. Ты человек умный и можешь поставить себя на моё место. Поэтому