Не удержалась и присоединилась. Скользнула пальцами по рельефу мышц, прижалась к обнажённой коже, обняла за шею и слегка прикусила за сосок. Ответ не заставил себя ждать, он прижал меня теснее, приподнял над полом и притиснул к стене. Обхватив его ногами, я с нетерпением прильнула ещё ближе, зарывшись пальцами в короткие густые волосы.

— Ну же, Алекс…

— Я тебя внимательно слушаю, — поддразнил он.

— Алекс, пожалуйста! — перешла я на умоляющий шёпот.

— Что, пожалуйста, милая? Чего ты хочешь? — от его чуть охрипшего голоса по спине побежали мурашки.

Прижатая к стене, я могла двигать бёдрами, но он не поддался на маленькую провокацию. — Я хочу ощутить тебя внутри. Я хочу тебя… — прошептала я, глядя в его необыкновенные глаза.

Он вошёл медленно, не отрывая взгляда, заставляя дрожать от томительного предвкушения. Плавное скольжение лишь раззадоривало, не принося облегчения, туже скручивая спираль вожделения внизу живота. Алекс двигался мучительно медленно, смотря мне в глаза, пронизывая насквозь, будоража чувства и инстинкты.

— Скажи мне, — в его тоне скользили нотки приказа, и я хотела подчиниться, но не совсем понимала, что именно он хочет услышать.

Он вошёл до предела, заставив всхлипнуть, и снова потребовал:

— Скажи мне!

— Я люблю тебя! Я всегда любила только тебя! — слова сами сорвались с губ, и Алекс сорвался в ответ.

Его движения стали резкими, дикими, ритм сумасшедшим, но моё тело жаждало именно этого, я сильнее обхватила его ногами и бурно ответила на его страсть. Разрядка наступила внезапно и была настолько яркой, что в глазах потемнело, а пальчики ног онемели от удовольствия. Несколько рваных движений спустя Алекс последовал за мной, бешено сжимая в объятии. Мы оба замерли, восстанавливая дыхание, и медленно приходили в себя, возвращаясь в реальность.

Муж поставил меня на пол и поддержал, не давая упасть. Смыл следы страсти с моего дрожащего тела. Я же была способна лишь на то, чтобы держаться за его плечи. Ноги подрагивали, мысли беспорядочно метались в голове, а руки плохо слушались. Вытирал нас тоже Алекс, а закончив, вынес меня в спальню и посадил на кровать. В дверь деликатно постучали, приглашая к ужину.

— Да-да, мы уже идём, — крикнул Алекс в ответ и присел передо мной так, чтобы наши лица были друг напротив друга.

— Я правда люблю тебя, — просто сказала я и погладила такое родное лицо.

— Я знаю. Мне очень жаль, но я не могу ответить тебе взаимностью. И не могу предложить больше, чем то, что есть.

Алекс выжидательно смотрел на меня, напряжённо вглядываясь в глаза. Подобравшийся и готовый… к ссоре? Истерике?

— Хорошо, — я нежно поцеловала его в щёку, стараясь снять возникшее напряжение, в ответ он резко выдохнул и прижался к моей груди, а я погладила мокрые встопорщенные полотенцем волосы на затылке. — Просто будь собой, тебе не нужно что-то объяснять.

Мы одевались на ужин молча, и мне казалось, что между нами рухнула стена, но сколько их ещё, таких стен? Я действительно люблю его, но насколько сильно он изменился? Что в нём осталось от того Алекса, которого я помню и который полюбил меня в ответ? Сможет ли он сделать это снова?

На ужин мы шли в тишине, каждый думал о своём. Сегодня на столе нас ждал жареный на гриле кальмар, по цвету, вкусу и форме ничем не отличающийся от своего земного собрата. Разве что белое мясо было сочнее и толще.

— Очень вкусный ужин. Потрясающие деликатесы, — улыбнулась я.

— Это всего лишь то, что ловят с берега. Эрритул давно не проводили, так что олагаров никто не ловил…

— Эрритул? — заинтересовалась я.

— О да! В общем, в море выходить нельзя — на любого размера корабль тут же нападают и утягивают под воду олагары. Они бывают просто исполинских размеров, особенно в глубинах. Недалеко от берега водятся небольшие. Но вот в чём суть — мясо олагаров просто божественно вкусное! — Маритана мечтательно закатила карие глаза. — Ты не представляешь, насколько вкусное! Абакан и каррамар с ним даже близко не сравнятся!

— Абакан и каррамар? — переспросила я, не понимая, что она имела в виду.

Оказалось, что абакан — это здоровенный лобстер, а каррамар — крабаук.

— Понимаешь, этих ловят на приманку. Берут тушу ящера, держат на солнышке два денька, чтоб завоняло, и погружают в воду в специальной клетке. Абаканы и каррамары на это бодро наползают. Затем их вытаскивают из воды, оглушают и сразу же варят в морской воде, а потом уже готовых везут с побережья. Но олагар — это совсем другое дело, — восторженно закончила она, так и не объяснив, что такое эрритул.

— Это ритуал охотничий, — пояснил Алекс, глядя мне в глаза, чтобы я лучше понимала сказанное. — Когда-то давно у наших предков были обряды мужской инициации, одним из таких со временем стал эрритул. Охота на морского кракена. Обычно охотники закидывают катапультой приманку подальше от берега, а потом стреляют в море гарпунами на лебёдках, привязанных к стволам деревьев. Если повезло зацепить олагара и вытащить его на поверхность — будет огромный праздник. Клюв олагара очень высоко ценится, а щупальцы очень вкусные, особенно если на костре жарить. В столице стоят баснословных денег, потому что Капсала далеко от моря расположена.

Понятно, эрритул — это охота на морского кракена. Но мне и крабаук очень даже понравился. Да и вообще, кормят тут очень вкусно.

Отдав дань голоду, я спросила у Маританы, сможет ли она сопроводить меня в вылазке по магазинам, и та радостно согласилась. Утром после завтрака нам предстоял небольшой полёт в ближайший прибрежный посёлок.

После ужина мы уже привычно сели за игру. На этот раз победителями вышли Маритана и Мика, плотно удерживающая пальму первенства. Разговор за столом был ни о чём, но я с удовлетворением отметила, что Алекс расслаблен и спокоен.

Разошлись все не так уж и поздно, а мы с мужем возвращались в спальню молча. Возможно, стоило тяготиться этой тишиной, но я чувствовала себя комфортно. Не знаю, что там себе напридумывал Алекс, но я знала, что он ко мне неравнодушен. Забота, проявляемая им в мелочах, говорила больше, чем он готов был признать. Мог приказать ехать или идти порталом, но вместо этого дал выбор. Даже на тренировках никогда не давал грохнуться на землю, всегда придерживал в последний момент. И наши ночи становились всё более чувственными.

— Алекс, раздевайся и иди сюда.

— Кто бы мог подумать, что ты такая ненасытная, — удивлённо выгнул он бровь.

— Я о том, чтобы руку разрабатывать, а ты