— Здесь, рядом. Она, похоже, довольно крепко заснула.

Марк сунул ей в руки незажженный фонарь.

— Без особой надобности не включайте, — приказал он.

По шороху, едва уловимому движению воздуха Наталья поняла, что он наклонился к Ксении, слегка потряс.

Ксюша жалобно ойкнула.

— Тише, — очень нежно и проникновенно произнес он. — Больше никакой опасности нет. Сейчас я вас вытащу.

Он подхватил Ксению на руки:

— Идите за мной след в след и постарайтесь как можно меньше шуметь, — бросил он Наталье и, не дожидаясь ответа, двинулся вперед.

И снова они проделали тот нелегкий путь через подземный тоннель, теперь, правда, в обратную сторону, к свободе. Дважды ей все-таки пришлось включать фонарь. Один раз, когда спускались по крутой лестнице, второй — когда, поскользнувшись, она выронила Ксюшин телефон и отчаялась бесплодно шарить по засыпанному гравием и мусором полу.

Когда она, наконец, вышла наружу, Марк уже осторожно уложил Ксюшу на сиденье:

— Где болит?

Ксюша молча указала на правую ногу.

Пока Марк расшнуровал кроссовку и осторожно стягивал ее, Наталья размышляла о том, какая же разница между этим немногословным молодым человеком и тем образом, какой нарисовала ей Ксюша. Она рассказывала, что он интересный, много знает, значит, они долго разговаривали. Но, глядя на Марка в эти минуты, трудно было поверить, что из него можно вытянуть даже и раскаленными клещами хотя бы одну фразу.

Марк ловко и даже нежно, словно профессиональный костоправ, пробежался по распухшей Ксюшиной ноге, ощупал, чутко исследуя каждый изгиб, лодыжку, сам себе кивнул и повернулся к Наталье:

— Идите сюда, будете помогать.

Наталья содрогнулась, представив, что ей сейчас предстоит.

— Держите здесь и здесь, как можно крепче, — и, посмотрев на Ксению: — Сейчас будет очень больно, но совсем недолго. А потом все сразу пройдет.

Побелевшая Ксюша кивнула и закусила губу.

Наталья вцепилась в ногу, как показал Марк, и зажмурила глаза…

Раздался душераздирающий крик…

— Все, можете отпускать, — услышала она слова Марка. — Идите, садитесь за руль.

Она послушно разжала руки и, повинуясь приказу, словно загипнотизированная звуком его ровного голоса, обошла «Hummer», уселась на место водителя.

Только теперь она решилась оглянуться и посмотреть на подругу. Ксюша была без сознания. Марк бережно, как драгоценную китайскую вазу, перенес ее на переднее сиденье, аккуратно уложил на нем и на минуту замер, глядя на ее бледное измученное лицо. В холодном прозрачном свете раннего утра Наталья смогла, наконец, внимательно разглядеть своего спасителя. Чем-то неуловимым он напоминал того неизвестного, чей портрет Ксюша считала портретом Бальтазара Коссы. Четкие, будто отлитые из бронзы черты: прямой точеный нос, острый волевой подбородок, красиво изогнутые губы, большие глубоко посаженные глаза под густыми черными бровями. Но главное во всем облике — сочетание большой внутренней силы и глубокой неизбывной печали…

— Поезжайте как можно быстрей, — резко обернувшись к Наталье, сказал он. — Опасности никакой нет, — она удивленно приподняла брови, но поняла свою ошибку, когда он кивнул на Ксюшу: — И все-таки ее надо поскорей уложить в постель, согреть, а то будет воспаление легких. Может быть, стоит вызвать врача. Кроме того, она очень устала и много пережила сегодня.

Наталья усмехнулась: вот и дождалась длинной фразы, в которой звучит так много неподдельной искренней заботы о подруге.

— Но почему вы нас оставляете? — все же спросила она.

Он не удостоил ее ответом, лишь произнес:

— Позаботьтесь о Ксении.

Теперь уж Наталья рассмеялась откровенно:

— Не сомневайтесь. Все будет исполнено в лучшем виде.

На красивом бесстрастном лице не отразилось ни тени улыбки или раздражения. Ничего. Будто застывшая на века посмертная бронзовая маска.

Марк не сказал больше ни слова, захлопнул дверцу, махнул рукой: проваливайте.

— Я даже представить не мог, что две разумные… думал, что разумные, теперь, конечно, не думаю… Так вот, мне даже в голову не могло прийти, что две разу… две взрослые и с виду адекватные девицы полезут среди ночи в какие-то подозрительные развалины на отшибе сомнительного во всех отношениях городка.

— Но я нашла подземный ход!

— И не могла подождать, сказать об этом мне, чтобы я смог организовать облаву по всем правилам?

— Вы, между прочим, уже были там и остались с носом… Ой! — Ксения потупилась. — Извини, пожалуйста…

— Да нет. Все правильно, конечно, — грустно сказал Владимир. — И все-таки вы подвергались страшной опасности. Ты же сама рассказала, что они были вооружены. Не представляю, что бы со мной стало, если б с тобой что-то случилось.

— Но все закончилось хорошо, — утешила его Наталья. — И у нас даже есть видеосъемка.

— Это, конечно, хорошо, — все еще не мог успокоиться Воронцов, — ее уже посмотрели. «Audi» принадлежит мэру. И на некоторых кадрах виден анфас его личного телохранителя, но…

— Так вот почему я подумала, что лицо знакомое! — воскликнула Ксюша. — Хотя я ведь ни разу не встречала…

— Наверно, по телевизору видела.

— Точно! — подтвердила Наташа. — Когда показывали похороны Скрипова.

— Я тебя прервала, когда ты сказал «но». Чтото пошло не так? — поинтересовалась Ксюша.

Владимир замялся:

— Как бы объяснить?.. Понимаешь, эта видеозапись на самом деле ничего не значит. Кроме того, вы не видели даже, что перегружали. Но, — он улыбнулся, — мы снова проведем обыск. Я сейчас туда и еду. Надеюсь, на этот раз все будет в порядке. Так что отсыпайтесь, выздоравливайте и ждите меня с новостями. И больше никакой самодеятельности!

Этот разговор произошел ранним утром.

А ночью Воронцов, перенервничавший из-за долгого отсутствия Натальи и ее отключенного телефона и только задремавший на диване в гостиной, был разбужен ее звонком. Уставшая, промерзшая до костей, она все-таки нашла в себе силы добраться до компьютера и перегнать ему запись, сделанную во дворе развалин. Только после этого пообещала немедленно принять горячую ванну, а потом забраться в постель. Как выяснилось через несколько часов, обещание свое она мгновенно нарушила, занявшись сначала Ксюшей. Она подняла на ноги всех в доме, заставила немедленно вызвать врача, дождалась его прихода и выслушала вердикт. Лишь получив клятвенные заверения ученого эскулапа в том, что подруге не грозит никакой опасности — вывих благополучно и без последствий вправлен, а принятые лекарства гарантируют от любых простудных заболеваний, — она занялась собой. Правда, от усталости ограничилась только душем, но потом действительно забралась в постель — к Ксюше. Как бы сильно они ни устали, а поболтать о произошедшем хотелось не откладывая.