Рик, владелец, как и его сотрудники, был облачен в черную футболку-поло и брюки с неизменным пистолетом на поясе. Майю он приветствовал грустной улыбкой и тычком в плечо.

– Рад снова видеть тебя, Майя. Мы с ребятами, как услыхали новости…

– Спасибо за цветы, – кивнула она.

– Мы просто хотели что-то сделать, понимаешь?

– Спасибо, я оценила.

Рик кашлянул в кулак.

– Не знаю, удачный ли сейчас момент, чтобы заводить этот разговор, но если тебе понадобится работа с более гибким графиком…

Рик постоянно предлагал ей устроиться к нему инструктором по стрельбе. Женщины были самой быстрорастущей группой покупателей оружия и клиентуры тиров, подобных этому. И они, как правило, предпочитали женщин-инструкторов, которые по-прежнему были в большом дефиците.

– Я буду иметь в виду, – ответила Майя.

– Вот и славненько. Ребята там, наверху.

Из их компании сегодня пришли пятеро, считая Шейна с Майей. Трое отправились на симулятор, а Майя с Шейном обосновались на двадцатипятиярдовой дистанции. Стрельба являлась для Майи чем-то вроде медитации. Было что-то утешительное и успокаивающее в том, как ты выдыхал, спуская курок, в мгновении тишины и неподвижности, предшествовавшем почти желанному толчку отдачи.

Отстрелявшись, они вернулись в ВИП-зал. Майя была там единственной женщиной. Казалось бы, в подобных местах должен махровым цветом цвести сексизм, однако здесь имело значение только, хорошо ты стреляешь или нет. Одиозная армейская слава Майи, если не ее героизм, также превратили миссис Штерн в местную знаменитость. Кое-кто из мужчин испытывал перед ней благоговейный трепет. Другие питали романтические чувства. Майю все это не волновало. Вопреки тому, что пишут в газетах, большинство солдат относится к женщинам с огромным уважением. В ее случае если они и испытывали к ней какое-то влечение, оно переплавилось в нечто более целомудренное или братское.

Глаза Майи скользнули по словам Второй поправки на стене.

«Поскольку хорошо организованное ополчение необходимо для безопасности свободного государства, право народа хранить и носить оружие не должно нарушаться».

Корявая формулировка, мягко выражаясь. Майя давно взяла за правило не ввязываться в споры и обсуждения ни с ее сторонниками, ни с противниками. Ее собственный отец, непоколебимый противник ношения оружия, вечно злился: «Что, без винтовки вам и жизнь не мила? В какое такое „хорошо организованное ополчение“ вы собрались вступать?» Тогда как ее друзья-сторонники неизменно возражали: «Какая именно часть словосочетания „не должно нарушаться“ кажется вам непонятной?» Всему виной, разумеется, была поразительно расплывчатая формулировка, породившая максиму, которую каждый был способен трактовать, как ему удобно. Любители оружия видели в ней одно значение. Ненавистники – совершенно иное.

Шейн захватил для Майи кока-колы. Спиртное здесь было под строгим запретом, потому что даже наименее рассудительные среди них понимали, что оружие и алкоголь несовместимы. Все пятеро уселись и принялись болтать ни о чем. Разговор неизменно начинался с местной спортивной команды и быстро сворачивал на более серьезные темы. Именно это нравилось Майе больше всего. Она была одной из них, и вместе с тем к ней относились по-особому. Мужчинам нередко требовался женский взгляд, поскольку – внимание! сенсационная новость! – война вмешивается в твои отношения дома. Со стороны солдат было бы дешевой отговоркой заявить, будто никто из домашних не понимает, через что им пришлось пройти, но беда в том, что, черт побери, так оно и было. Отслужив в горячей точке, ты уже на все смотришь по-другому. Иногда разница очевидна, но чаще она заключается в оттенках, нюансах и полутонах. То, что было важным, перестает таковым быть, и наоборот. Отношения и браки обычно держатся крепко, но стоит добавить в это уравнение войну – и мелкие трещинки превращаются в зияющие раны. Никто не видит того, что видишь ты, – и снова всплывает этот объективный непредвзятый взгляд, – кроме твоих товарищей-солдат. Как в фильмах, где один лишь главный герой способен видеть призраков, а все остальные считают его чокнутым.

В этой комнате призраков видели все.

Одинокий и эмоционально суховатый, Шейн был не любителем подобного рода откровений. Он устроился в кресле в углу, вытащил новый роман Анны Квиндлен и уткнулся в книгу. Шейн был большим любителем чтения – за исключением, как выяснила позавчера вечером Майя, чтения вслух детям. Он способен был читать где угодно, даже в вертолете, под рев винтов, который был таким оглушительным, что, казалось, исходил изнутри черепной коробки.

В конце концов Майя перебралась поближе к нему. По телевизору, подвешенному под потолком, показывали третью четверть баскетбольного матча между «Нью-Йорк никс» и «Бруклин нетс». При приближении Майи Шейн отложил книгу и, положив свои длинные ноги на кожаную оттоманку, сказал:

– Ну наконец-то.

– Что?

– Я решил, что ты готова все мне выложить.

Майя не была к этому готова. Ей хотелось его защитить. Как и всегда.

Впрочем, Шейну такой ответ не понравился бы, к тому же держать его в полном неведении было несправедливо и, пожалуй, губительно. Майя подумала рассказать ему о том, что видела Кори Радзински во плоти, но не очень представляла себе, как Шейн отреагирует. Скорее всего, разозлится. Да и Кори, прощаясь с ней, выразился совершенно недвусмысленно:

– Никаких тайных телефонов. Выход на связь только в экстренном случае. Если я вам понадоблюсь, позвоните в клуб и попросите к телефону Лулу. Если вы понадобитесь мне, вам позвонят из клуба и повесят трубку. Это будет условный знак, чтобы вы приехали сюда. Но, Майя, если у меня возникнет хотя бы малейшее подозрение, я залягу на дно. Возможно, навсегда. Так что держите рот на замке.

Держать рот на замке казалось сейчас Майе самой правильной стратегией. Если она начнет трубить об этих отношениях на каждом углу, Кори, скорее всего, исчезнет. Так рисковать она не могла.

Но можно было пойти другим путем.

Шейн молча смотрел на нее и ждал. Он мог так смотреть всю ночь.

– Что тебе известно о Кирсе? – спросила Майя.

– Ты имеешь в виду полицейского, который ведет дело Джо?

Майя кивнула.

– Не слишком много. У него хорошая репутация, но мы с Нью-Йоркским отделом полиции не особенно-то и общаемся. А что?

– Помнишь сестру Джо, Каролину?

– Ну да.

– Она сказала мне, что их семья давала Кирсу деньги.

– В каком смысле – давала деньги? – нахмурился Шейн.

– Три раза почти по десять тысяч.

– За что?

– Она не в курсе, – пожала плечами Майя.

Майя пересказала ему то, что услышала от Каролины про выплаты, про пароль, который не сработал, и про то, что она сама решила выждать, прежде чем бросать вызов Нилу с Джудит.