Игорь пошел дальше. Карту он с собой брать не стал, ему казалось, что заблудиться здесь невозможно, маршрут он посмотрел еще в дороге. Он знал, как он хотел пройти, был здесь когда-то, проходил пешком с друзьями от Нового Света до Орджоникидзе. Вряд ли что-то изменилось. Люди, как правило, не прокладывают новых дорог, идут по старым тропкам, годами протоптанным.

Олег удивился, что Игорь, прилетев, решил сразу идти в горы. Ну а куда? Не на пляж ведь. Он с дороги окунулся, проплыл в чистейшей, прохладной с утра воде да и пошел.

Игорь машинально открыл камеру в телефоне, но не стал фотографировать, убрал телефон. Обещал же себе – никакой суеты, поисков кадра, ракурса, тени. Если не останавливать себя, то суета засосет, утонешь в каждодневном мусоре, который прибивается, прибивается к тебе. Что с того, если он сделает здесь тысячу фотографий, выложит их куда-то… Хватит трех-четырех хороших, и не сегодня. На сегодня – мораторий. Переключиться с московской гонки, суеты, распланированности. Просто идти, просто дышать, смотреть на небо, горы, море. И тогда какие-то творческие решения приходят сами собой, как будто из ниоткуда. Олег помнил, что по дороге где-то должен был источник, он вчера смотрел по карте, убедился, что не путает.

Когда попадаешь в такое место, кажется невозможным – как ты живешь без этого? Ведь именно так должен жить человек. Снять еще пару фильмов и уйти в лесники? Игорь вздохнул. Ну это вряд ли. Но приезжать в такие места нужно несколько раз в год, хотя бы на пару дней.

На развилке он помедлил, постарался вспомнить карту. Нет, не помнит, даже места такого не помнит. Интуитивно выбрал дорожку, идущую вверх. Так приятнее идти, все ближе и ближе к зовущей плоской вершине. Может, он и туда дойдет сегодня, хотя расстояния здесь очень обманчивы. Игорь обернулся назад. Ничего себе он прошел! Километров десять уже точно, а то и больше. Становилось жарко, но скидывать рубашку он, опытный турист, не стал. Обязательно втихаря укусит кто-нибудь, или оцарапаешься об острые кусты. Тропинка местами становилась особенно узкой, но не пропадала, значит, шел он правильно, куда-то должен выйти.

На небольшой площадке была еще одна развилка, Игорь тоже интуитивно выбрал тропинку пошире. На кусте в начале этой тропинки что-то краснело. Он увидел, что на ветках лежит обломанный кусок красной ветки, с густо-красными стеблями и изрезанными кожистыми листиками. Странно, рядом такого кустарника не было. Такое впечатление, что кто-то специально положил эту веточку. Игорь остановился, прислушался. Нет, тишина полная. Птицы только изредка вскрикивают, время – полдень, жара разгорается, птицы, запевшие на рассвете, теперь уже где-то спят.

Ника шла молча, стараясь не обращать внимания на стоны и охи мальчиков. Кирилл совсем расклеился, бубнил, не прекращая, Паша тоже ругался, клял себя, что пошел. Мальчики устали, мальчики хотели пить, мальчики не могли вслух произнести то, о чем думали – что пошли они сюда в основном из-за Ники, оба, и теперь жалеют. Потому что все-таки основной инстинкт, вопреки расхожему мнению, это не продолжение рода, а сохранение себя. А им сейчас было очень плохо.

– Так, – сказал Кирилл и поставил свой рюкзак. – Вот если за тем поворотом родника не будет…

– Не будет, потерпи еще, – мирно сказала Ника, хотя ее сильно раздражало поведение мальчиков.

– Нет!

– Откуда ты знаешь, что там не будет родника? – спросил Паша, тоже сбрасывая рюкзак. Свой рюкзак Ника давно у него отобрала и несла сама.

– Я помню по карте. Должен быть резкий поворот, потом прямо, прямо, потом опять резкий поворот и сразу – родник, в скале.

– Вот, резкий поворот! Что ты умничаешь! – огрызнулся Кирилл.

Ника посмотрела на обоих мальчиков. Слабые, слабые… Один симпатичный, так старается быть похожим на юношу, другого портят прыщи, но он тоже всячески пытался проявлять себя как мужчина. Пока не устал.

– Что, гаврики, устали? – Ника наморщила нос.

Мальчики опешили, переглянулись. Небрежный Никин тон им очень не понравился.

– А то ты не устала! – протянул Паша.

– Я – нет. Я привыкла к нагрузкам. Хотите, отдыхайте, а я пойду одна.

– Иди, – неожиданно легко согласился Кирилл. – Здесь уже недалеко. А мы вещи твои посторожим.

– Да нет уж. Я вещи возьму на всякий случай. Вдруг вы убежите.

– Не! – совершенно по-детски махнул рукой Паша. – Куда мы теперь убежим? Ждать тебя будем! Полежим в тенечке… Вот, возьми пустую бутылку, принесешь нам воды.

– Хорошо. – Ника взяла у него бутылку, убрала подальше телефон, в котором особой нужды не было, связи все равно нет – ни позвонить, ни найти себя на карте, только фотографировать.

– И мою возьми, – Кирилл тоже порылся в рюкзаке и протянул Нике бутылку. – А рубашку надо?

– Я обсохла, – улыбнулась Ника. – Спасибо, Кирилл.

– Ну… вообще… это… ты же не боишься? – неуверенно спросил Паша. – А я могу тоже пойти… сейчас… посижу немного…

– Да нет, не боюсь. Все нормально. Отдыхайте, мальчики. Обидно, конечно…

– А не надо быть такой самостоятельной! – усмехнулся Кирилл. – У меня мама тоже сначала все сама делает, а потом удивляется, почему отец не помогает.

– А ты за кого – за маму или за отца? – негромко спросила Ника, перевязывая потуже шнурки на спортивных ботинках.

– Я? – Кирилл пожал плечами. – Я за себя. Чтобы мне лучше было. Это же нормально. Закон всего живого.

– Ну, в общем – да, – кивнула Ника. – Если не вдаваться. А ты, Паш?

Паша, и так красный от жары, стал еще пунцовей.

– Проехали! – ответил он. – Я… с матерью… – Он отмахнулся и отвернулся.

Ника прикусила губу. Наверняка растет с одной матерью, половина всех ее знакомых так живет. Стесняется, что нет отца или редко с тем общается. Надо быть осторожнее.

– А ты сама как? – Кирилл нарочно задирался к ней, это было явно. Ника понимала – почему. Потому что ему неудобно, что он дал слабину. – Ты за кого – за отца или за мать?

– Я – за чистый воздух на планете, Кирюша. Пока! – Ника, взяв свой рюкзак, махнула парням и легким быстрым шагом пошла по тропинке.

– Э! Э! – Паша подскочил. – Ты, что, уходишь? Зачем рюкзак взяла?

– Нет. – Ника остановилась и обернулась. – Я иду на разведку. Но мало ли что – вдруг я заблужусь. Или вы решите, что у вас больше нет сил, и пойдете обратно. Или наоборот, захотите вместе идти искать родник.

Мальчики проводили ее долгими взглядами. Потом посмотрели друг на друга, оба от неловкости усмехнулись, Кирилл первым стал увлеченно пересказывать какой-то фильм, который он смотрел на даче до отъезда в Крым. Паша невнимательно слушал, разминая ноги.

– Черт, устал… – Он помассировал голени. – Может, догоним ее? Чё она одна идет?

– Я не пойду сейчас, – сказал Кирилл. – Мне вообще зачем это надо? Я не нанимался.