Угу. В таком положении. Я усмехаюсь.

— Думаю, он меня не от недостатка манер задушить пытался.

Ромион только вежливо улыбается.

— А от его клятвы ты зря отказалась. Ручной дракон ещё никому не мешал. Особенно слуга Властелина…

— Чтобы он таскался за мной до конца жизни?

— Виола. Дорогая. Как теперь ты собираешься возвращать сердце моему брату, если в твоём распоряжении больше нет героя? — спокойно интересуется Ромион.

— А, да, ты же вообще не веришь, что у меня получится!

— Успокойся, Виола, и подумай здраво. Демону ты доверять не можешь, мой брат сам себе сердце себе не вернёт, я тоже ничего с ним поделать не могу. Чьей помощью ты воспользуешься?

— Сама справлюсь!

— Как?

— Не знаю! Доволен? Не знаю я!

Ромион смотрит на меня с лёгкой грустью.

— Тебе нужен союзник. Например, дракон. Например, Властелина. А ты его прогнала. По глупости.

— Ха! И чем же он мне поможет? Однажды сбросит Дамиана, а я поймаю и тем самым спасу Властелину жизнь? Это бред, Ромион!

— Это — да. Но, например, магия жизни, которой этот дракон владеет, очень полезна. Его кровь — тоже, не зря брат так засел в лаборатории. Есть масса зелий, которыми можно не травить Властелина, но ввести его в состояние… скажем так, изменённого сознания. Ты попросишь — он пообещает… С драконом ты точно можешь больше, чем одна.

— Ну хорошо. Убедил. Но я его уже послала, а догонять не побегу! Всё равно он мерзавец.

— Воспитанной девушке, Виола, такие слова использовать не пристало.

— А я сейчас парень!

— Юноше тоже. А насчёт дракона не беспокойся. Его догоню я, я же не такой гордый, я могу и попросить.

Уколол, ага.

— Зная тебя, он будет счастлив, что его взяли в нашу маленькую дружную команду, — фыркаю я.

— Что ж, — усмехается Ромион. — Пожалуй. Ты только снова его не прогоняй, Виола. Он нам нужен.

— Как скажешь.

Ромион действительно приводит Туана, правда, уже после полудня. Они забавно смотрятся рядом друг с другом: маленький Ромион, светлый, ещё и в серебряном костюме; и высокий тёмный, весь в чёрном, Туан. При этом Ромион выглядит совершенно довольным, улыбается (своей «дипломатической» улыбкой) и взгляд у него спокойный. У Туана глаза бегают, руки дрожат и лицо бледное-бледное. Да, вместе эти двое смотрятся… интересно. Я долго за ними наблюдаю, пока сижу с книгой на диване у окна. Ромион всё что-то говорит Туану — я не вслушиваюсь, что. Говорит и улыбается.

Наконец, они всё-таки замечают меня. Туан сразу же словно застывает — он такой и когда рядом Дамиан. А Ромион мне тоже улыбается.

— Вас можно оставить одних? Вы не будете драться? — интересуется он. — Потому что я хотел бы ещё побывать в библиотеке до заката. А то мой дорогой братец, очевидно, экономит на свечах, а читать в темноте очень неудобно.

Туан молчит, я пожимаю плечами. Ромион хмыкает.

— Ну ладно. Но ты мне, Виола, обещала!

— Я помню.

После его ухода наступает тяжёлая, нервная тишина. Я смотрю на Туана, Туан смотрит в пол.

— Виола, — наконец, начинает он, довольно-таки тихо, но в наступившей тишине я слышу его отлично. — Я не думаю, что должен просить прощения, но если ты…

— Ты знаешь, что такое схема Ри… Ри… — Я заглядываю в книгу, — Ритеца?

Туан моргает и меняется в лице — так, будто это схема, по меньшей мере, боевое заклинание, хотя по книге вроде бы всё совсем не так. Если я правильно разобрала, этот… Ритец должен ускорять рост. И потом, я же читаю учебник «Руководство для начинающей феи», Габриэль выкинул его из воздуха, когда стала ныть, что скучаю. А какие в руководстве для феи могут быть боевые заклинания? Мы же добро и свет, за нас кулаками герои машут.

— Знаю, — отвечает, наконец, Туан, поднимая на меня взгляд.

Я улыбаюсь и двигаюсь к краю дивана, чтобы нашлось место, куда сесть.

— Объяснишь? Я совсем запуталась.

Объясняет Туан намного лучше Дамиана, особенно когда перестаёт дёргаться и увлекается. Не понимаю: он же крутой дракон, умнее меня и всё такое прочее, а когда коснулся меня случайно плечом, так сразу вскочил — пришлось книгу держать на вытянутых руках, чтобы он текст видел. Ладно, быстро успокоился.

Я выращиваю фиалку — прямо на диване. Она получается странная: зелёная, кривая, с разными лепестками — кажется, она хотела стать розой, а не фиалкой, но у неё не вышло. Но пахнет, как надо. Туан смотрит на неё с кривой улыбкой (но всё-таки улыбкой!).

— Ещё немного потренируешься…

Я улучаю момент и пальчиком аккуратно касаюсь его запястья. Он опять вскакивает, а я изумлённо смотрю на свой палец.

— В нём магия, да? Туан, скажи, какая в нём магия?

— Никакой, — Туан всё равно отступает на пару шагов от дивана. — Я просто не люблю, когда меня трогают. Очень сложно тогда держать человеческий облик. И… ещё люди очень холодные, — добавляет он уже тише.

— Тебе правда от этого больно? — Я смотрю на свои руки. Они обычные, совершенно обычные. Разве что, если забыть про перчатку из крапивы, но она уже не жжётся.

— Да, — помедлив, отвечает Туан, прямо (и даже с вызовом) глядя на меня.

— Ладно, — я прячу руки в карманы. — Я больше не буду.

Туан изумлённо вскидывает брови и резко выдыхает.

— Не понимаю. Я тебя не понимаю, фея.

— Смирись. Я тоже тебя не понимаю…

Туан качает головой, перебивает.

— Виола, я действительно не понимаю. Ты не любишь меня, я подсказал тебе, как причинить мне боль, и ты обещаешь этого больше не делать? Где… В чём смысл?

— Раньше ты говорил, что я просто слишком глупа, чтобы додуматься, как бы тебе побольнее отомстить. — Я захлопываю книгу и потягиваюсь.

— О нет, — неожиданно горячо возражает Туан. — Ты не глупа. Хитрости в тебе, конечно, тоже нет, но на фею ты очень мало похожа.

— Это ты с феями плохо знаком, — усмехаюсь я. — Помнишь мою бабушку? — Туан вздрагивает. — Вот-вот. А насчёт боли — я же тебя простила. Давай… Давай попробуем начать всё сначала? Я не понимала тебя, ты ошибся во мне, вот и узнаем друг друга заново. — Я протягиваю руку, потом спохватываюсь. — Извини.

Туан, кажется, через силу улыбается.

— Как хочешь. Мне нужна твоя помощь.

— А мне — твоя. Самое оно для дружбы, не находишь? Мы с Ромионом уже два месяца так дружим — гляди, не разлей вода… Что?

Туан меняется в лице, но быстро возвращается к своей… маске, пожалуй, это она. Скованность, показное равнодушие, видимое спокойствие.