– Он игрок! – выпалил Заломов и побледнел. – Он играет в казино по-крупному! Я это точно знаю!

– Ух ты! – Данилов недоверчиво покачал головой. – Но казино у нас в стране запрещены законом.

– Я вас умоляю! – Василий Васильевич снисходительно улыбнулся и ногу с колена сбросил, заметив свой сморщенный носок с растянутой резинкой. – Знаю минимум три точки в городе. Подпольных, конечно, но… Горячев играет и делает долги. Не так давно его даже к карточному столу не подпускали! Но потом он неожиданно карточный долг погасил.

– И снова продолжает играть?

– Совершенно верно.

– Та-ак… А вы полагаете, что долг ему удалось погасить, продавая секреты вашей фирмы конкурентам?

«Начинаете исправляться!» – прочел Данилов в обращенном на него взгляде Заломова.

– Ну, с этим понятно, – проговорил Данилов.

Про себя подумал, что шпионские игры между фирмачами его совершенно не интересуют. У них свои службы безопасности, пусть работают. Деньги получают наверняка немалые. Отравление-то тут при чем?

– Зачем Горячеву подсыпать яд в кофейник Соседовой?

– Да потому что она интриговала нас все совещание! Тыкала пальцем в чертову папку и говорила, что там у нее точная информация на шпиона! Он перепугался и…

– А яд он всегда носит с собой в кармане? – перебил его с усмешкой Данилов и с силой потер лицо ладонями. Дико хотелось кофе. – Так, что ли?

– Может, и носит! – возмутился Василий Васильевич. – А может, узнав о повестке заранее, решил взять с собой и подстраховаться. У него куча мотивов была! Куча! Деньги – раз, страх перед разоблачением – два, и месть.

– А мстить-то он кому был должен и за что? – не понял Данилов.

– Соседовой за свою девушку! – выпалил Заломов. – Он же знал, что она не виновата и…

– Не выходит, – перебил его Сергей. – Если он так любил Воронцову, зачем подбросил диск ей в сумочку?

– Что? Диск? Какой диск?

– Тот самый, который был найден в ее сумочке при обыске. Получается, он его сам ей и подбросил? Зачем же ему тогда мстить?

Василий Васильевич недоуменно заморгал и вдруг умолк. Он так глубоко задумался, прикрыв веками глаза, что Данилов было подумал, что тот задремал, устав в силу возраста от напряженного разговора.

– Я понял! – воскликнул он, встрепенувшись, через пять минут.

Уже и чайник вскипел, и кофе был налит в чашку Сергеем. И он даже успел отхлебнуть пару глотков, когда затихший главный бухгалтер, явившийся обвинять юриста их фирмы, вдруг ожил.

– Я понял! – повторил он и глянул на Данилова с печалью: – Воронцовой никто диск не подбрасывал.

– То есть? – Сергей замер с кружкой у рта.

– Она его в своей сумочке сама спрятала.

– Получается, она его и украла?

– Нет, украсть его мог Горячев, передал ей. Она спрятала. Они… они – соучастники, подполковник. И, думаю, поэтому и дед ее погиб.

– Почему поэтому?

– Деньги! Нужны были деньги! Горячев игрок, Воронцова – его девушка. Она любит его и готова помогать во всем. Эта сладкая парочка вступает в преступный сговор. Так, кажется, у вас это формулируется? – Не дождавшись ответа от отвернувшегося от него к окну Данилова, Заломов продолжил: – Сначала они пытаются выкрасть информацию. Когда это не выходит и они попадают под подозрение, Горячев пытается отравить Соседову. Снова не выходит. Соседова насторожилась. Меры предосторожности и секретности сейчас предприняты на фирме беспрецедентные. А деньги-то нужны! Где их взять?

– Ну не у пенсионера же! – взорвался Данилов, прекрасно поняв, куда клонит главбух. – Откуда у него-то деньги?

– О, вы забываете, что у него есть квартира, которую можно продать…

– Лишь через полгода минимум! Процедура вступления в наследство занимает время!

– Да, но это лучше, чем ничего. Не забывайте, Горячев игрок! И играет по-крупному. Ему всегда нужны деньги. Большие деньги! В таких случаях любые средства хороши. От шпионажа до убийства не так уж далеко! И если он уже однажды решился на подобный шаг, подсыпав яд в кофе человеку, который будто бы собрал на него компромат…

– Да, но Соседова-то его не подозревала, если что, – ядовито улыбнулся Данилов.

У него просто легкие свело, и дышать стало невозможно, так его поразили слова Заломова. Он лично ни разу, ни единой мысли не допускал о виновности Саши Воронцовой.

Она не могла! Она не такая! Она выгнала Горячева! Уличила его во лжи и выгнала! Но…

Но диск был найден у нее в сумочке при обыске. Как он там оказался?! Его ей подбросил Горячев, если он шпионил, или передал его ей?! Если подбросил, то что делать с его предложением руки и сердца?! Как он мог подставить свою любимую девушку, а потом лежать с ней в постели и ронять кофейные капли на пододеяльник!

Еще одна чертовщина отравляла Данилову жизнь. Возможности замесить смертоносную смесь не было ни у одного из сотрудников фирмы, кроме нее. Она одна была химиком по образованию. Она… одна…

– Соседова не подозревала Горячева. Никогда. Она подозревала вас, – процедил сквозь зубы Сергей, желая досадить главбуху, тот его просто без ножа резал своими аргументами.

– Но он-то об этом не знал, – совершенно спокойно отреагировал Василий Васильевич и подергал плечами в твидовом пиджаке, так не сочетающимся с его легкими светлыми брюками. – Он был уверен, что на подозрении у Аллы. Преступник ведь всегда боится быть уличенным, разве не так? Вот он и решается на кардинальные меры. Сыплет яд в кофейник Аллы. А может, ему даже такое задание было кем-то дано.

– Кем же?

– Заказчиком. – Заломов неприязненно глянул на чашку в руках Сергея. – Если вы предложите мне кофе, товарищ подполковник, я не откажусь. В конце концов, я подбросил вам единственно стоящую версию. И единственно объясняющую, с чего это вокруг нашей святоши столько всего произошло за последнее время!

– Вы имеет в виду Воронцову?

Данилов нехотя прошел в угол, где на тумбочке стояли чайник, свободная чашка, принадлежавшая Мишину Игорьку, сахарница и банка с кофе.

– Совершенно верно. Ее, голубушку, я имею в виду. И настаиваю, что она не могла не знать о выкрутасах своего возлюбленного. Они на пару работали, поверьте мне. И всю эту стрельбу устроили тоже они.

– Это серьезное обвинение.

Сергей обернулся с чашкой, в которой плескался кипяток. Видит бог, великих сил ему стоило не плеснуть его в постную бледную физиономию главбуха. Чтобы тот заткнулся наконец и прекратил говорить страшные вещи, не лишенные тем не менее логики.