Где-то вдалеке волны разбиваются о стеклянные горы с глухим звоном, который напоминает мне о прогулке по Пустым камням с Бенджамином. Я плыву на этот звук, то выпрыгивая вверх на гребне волны, то пропадая в воде, пока всё мое тело не немеет от холода.

Проблески света, отражённые в отвесных стеклянных скалах, проплывают мимо меня. Огромная волна подхватывает меня и выбрасывает на плоскую твёрдую поверхность. Руки скользят, ищут, за что бы ухватиться, но поверхность гладкая как зеркало.

Как бы я ни старалась, ухватиться за стекло не получается. Каждый раз, как я снова падаю в ледяную воду, разочарование больно жжёт меня изнутри. Я пытаюсь вгрызаться в скользкую поверхность горы ногтями и зубами, как Ба в сказке, но всё тщетно. Гора возвышается надо мной, такая гладкая, тёмная и невозможная. Что же мне делать? Ни вперёд, ни назад…

– Ай! – Что-то бьёт меня по плечу с оглушительным воплем и шумом мокрых взъерошенных перьев. – Джек! Ты что здесь делаешь? – Мой голос тонет в гуле ледяных волн.

Джек прыгает на стекло, и его когти с треском впиваются в гладкую поверхность. Он бьёт по ней клювом, и трещина расширяется. Джек долбит дыру, пока она не становится достаточно широкой, чтобы я могла просунуть в неё пальцы. Затем он перепрыгивает чуть выше и выдалбливает следующую.

Я медленно продвигаюсь вверх. Стекло больно впивается в пальцы, но становится легче, когда я приподнимаюсь и помогаю себе ногами. Чем выше я взбираюсь, тем тише становится рёв океана подо мной, пока наконец не превращается в негромкий шёпот. Наконец моя рука нащупывает горизонтальную поверхность, и я поднимаюсь на небольшую плоскую вершину горы.

Чернильную темноту вселенной то тут, то там пронзают свет и цвет: серебряные звёзды, фиолетовые и зелёные туманности, вздымающиеся красные облака. Метеоры или, быть может, души мёртвых пролетают мимо нас и возвращаются к звёздам. Я подношу руки ко рту и заворожённо гляжу в бесконечное пространство, глаза распахнуты так широко, что больно смотреть.

Джек садится мне на плечо, и я чешу перья у него на шее. Хочется поблагодарить его за помощь и отругать за то, что полетел за мной, но я не говорю ни слова. Слов тут недостаточно. Мы наблюдаем за длинной молочно-белой дорожкой из звёзд, которая, извиваясь, приближается к нам, пока её сияющий свет не оказывается прямо у моих ног. Я вдыхаю полной грудью, чтобы вместе с воздухом набрать побольше смелости, закрываю глаза и ступаю на звёздную дорожку, ожидая, что вот-вот провалюсь, как сквозь облако.

Но мои ноги парят над дорожкой. Я открываю глаза и с улыбкой начинаю долгий путь к звёздам. Здесь ни холодно, ни жарко. Я не чувствую ни прикосновения мокрой одежды к телу, ни капель воды, стекающих с волос. Но зато я ощущаю боль в ногах, которая усиливается с каждым шагом.

Я совсем теряю чувство времени, и мои веки становятся всё тяжелее от усталости. Они закрываются, и я почти засыпаю, пока внезапно глаза не распахиваются от яркого света впереди. Звёзды кружатся в блестящем водовороте, в центре его свет становится таким ярким, что больно смотреть.

Джек вонзает когти мне в плечо и хлопает крыльями, будто бы пытаясь оттащить меня назад. Но я бегу туда, к свету, сначала медленно, потому что едва волочу потяжелевшие ноги, затем всё быстрее, приближаясь к светящемуся водовороту. Здесь рождаются звёзды. Здесь я найду бабушку.

Свет обволакивает меня, цепляется за мою кожу, и вот я уже сама вся сияю. Я смотрю на Джека: он тоже светится, его перья стали цвета его серебряных глаз. Я смеюсь, но звук смеха уносят потоки света.

– Ба! – кричу я, и мой голос летит к звёздам. – Ба! – кричу я громче, но ответа нет.

Мои ноги отрываются от дорожки, и я парю в невесомости. Меня тянет к свету, туда, где он самый яркий, и я, вращаясь, плыву к нему. Свечение обволакивает кожу слой за слоем. Свет кружится вокруг нас с Джеком, он повсюду, куда я ни повернусь. Здесь так тепло и спокойно. Но я совсем не чувствую бабушкиного присутствия. У нас дома, в избушке, я чувствовала её, а здесь – нет.

Её здесь нет.

Я часто моргаю, пытаясь не дать волю слезам и сбросить с себя весь этот свет и блеск. Мне трудно примириться с этой правдой.

Её здесь нет. По крайней мере, такой, какой я её помню. Она стала чем-то другим, какой-то частичкой этого круговорота света и энергии, который я не понимаю.

Я смотрю на свои руки: они исчезают, растворяясь в свете. Внезапно я осознаю, что больше всего на свете хочу уйти. Не хочу становиться частью всего этого. Пока нет. Я пытаюсь двигать руками и ногами, будто плыву, чтобы вернуться туда, откуда пришла.

– Маринка!

Сквозь свет я слышу голос, он вспыхивает крохотными искрами, тонущими в вихре света. Это голос мальчишки, он кричит откуда-то издалека. Я изо всех сил плыву в ту сторону, откуда он доносится.

– Маринка!

Снова крик, и я узнаю его. Бенджамин! Мои ноги едва касаются звёздной дорожки, и я бегу по ней, сбрасывая свет и блеск со своих рук.

– Бенджамин! – кричу я, вглядываясь в бесконечную тьму вселенной. Кажется, я вижу его силуэт – крошечный чёрный контур на фоне далёкого прямоугольника света. Врата. Мой дом там, на той стороне. Я бегу изо всех сил, и вокруг меня брызжут искры света – это Джек отряхивает свои перья.

Звёзды тянут меня назад, я чувствую это спиной. Но сила притяжения Врат, моей избушки и Бенджамина куда сильнее. Я точно знаю, где мне место.

Я ступаю на вершину стеклянной горы, смотрю вверх, на Врата там, над чёрным океаном, и моё сердце вздрагивает. Как же мне добраться до них?

Я думаю прыгнуть. В конце концов, я мертва, я должна взлететь. Но прошлый раз я просто упала в воду. Если я снова упаду, возможно, мне никогда не добраться до Врат.

Должен быть какой-то способ. Ба ведь тоже это делала когда-то. Я стараюсь припомнить все слова «Девочки, которая не хотела уходить». Ба оседлала солнечный ветер или метеоритный дождь? А может, она плыла на спине грозовой тучи?

– Что же мне делать, Джек? – Я тру лоб, пытаясь придумать способ выбраться отсюда.

Джек каркает, срывается с моего плеча и улетает к Вратам. Я не моргая смотрю в пространство, где он растворяется, и мои глаза начинают слезиться. Наконец я слышу его крик и вижу его приближающийся силуэт. Он держит что-то во рту. Когда я понимаю, что это, улыбка расползается по моему лицу.

Он кружит, обматывая лозу вокруг моей талии. Я оборачиваюсь ею ещё несколько раз, а затем завязываю в тугой узел. Сразу чувствую, как избушка тянет меня вверх. Я закрываю глаза и делаю шаг с обрыва.

Как и в первый раз, сначала я падаю медленно. Будто бы тьма взвешивает меня и решает, бросить меня или поднять. Затем она меня отпускает, и я лечу вниз. Только в этот раз лоза удерживает меня, резко дёрнув за талию, и я остаюсь болтаться над бурлящими волнами.

Лоза тянется вверх, я всё ближе к Вратам и своему родному дому. Я подтягиваю к себе ноги, крепко хватаюсь руками за лозу и начинаю карабкаться по ней. Когда прямоугольник света оказывается прямо надо мной, я поднимаю голову и вижу улыбающееся лицо Бенджамина. Он протягивает мне руку, предлагая помощь.