– Зато мне двадцать, и я все еще в них верю, – парировала Ефимия и встала. – Спросите у милорда, раз уж вы с ним в близких отношениях. Спокойной ночи, миледи. Мне нужно выспаться перед очередным конкурсным днем.

Вот так, уйти, не оглядываясь, оставив Катарину Плее вариться в котле собственных сомнений. Завтра действительно предстоял трудный день, нужно успокоиться и попытаться уснуть.

Колкий взгляд Катарины долго сверлил спину. Шестое чувство подсказывало: с маркизой еще возникнут проблемы.

Герцогиня Ласси покинула дворец. Окончательно и бесповоротно. Ее вынесли на носилках, бледную, но в сознании. По такому случаю обитательницы крыла претенденток высыпали на лестницу и, перешептываясь, провожали бывшую соперницу.

– Вот тебе и фаворитка! – Элизабет нервно поправила оранжевую ленту на запястье, повязанную на манер браслета. – Кто бы мог подумать…

Не договорив, она отвернулась, пряча набежавшую на лицо тень.

Зато та же Оливия Дакен сожаления не испытывала. И не одна она – многие провожали Эрнестину победоносными взглядами. Она упустила свой шанс, ей уже не стать императрицей. Зато они, красивые и здоровые, приложат все усилия, чтобы вознестись на самый верх.

– Так и не выяснили, кто ее отравил?

Мирабель предпочиталась держаться во втором ряду, тогда как Элизабет и Ефимия прильнули грудью к перилам, перегнулись через них, чтобы лучше видеть холл.

– В любом случае нам не скажут, – задумчиво пробормотала леди Брок.

Мысленно она обратилась к балу Открытия, снова вспомнила истошный крик Валерии, оборвавший томительное общение с Ленаром. А ведь, увлеченная прошлым, Ефимия едва не забыла о настоящем. Это не несчастный случай, кто-то хотел убить герцогиню. Зачем? Пытался ли он помешать отбору, тогда опасность угрожала абсолютно всем участницам, или метил в семейство Ласси? Ефимия склонялась ко второму. Усиление герцогов Ласси многим бы не понравилось. Может, она и выросла в провинциальной глуши, но понимала, какую опасность для прежней верхушки представляет императрица с могущественной родней.

– Яд подмешали в шампанское уже на балу. Почему бы не Ленар Горзен? – сама того не осознавая, последнюю фразу Ефимия произнесла вслух.

Разумеется, Элизабет услышала.

– О чем ты, Эффи? – нахмурилась она.

– Да так… – Ефимия провела пальцем по гладкой, отполированной мраморной поверхности. – Пытаюсь найти виновного. Но это все чепуха, бред! – улыбнулась она.

– Может быть, – с тем же сумрачным выражением лица согласилась Элизабет, – только очень не хочется стать следующей. Но раз уж ты заговорила о первом министре, надеюсь, ты пожаловалась на него императору?

Ефимия покачала головой.

– Хотя бы написала? – не унималась подруга. – Нельзя же так, Эффи! Он угрожал тебе, обвинял неизвестно в чем…

Поведение Элизабет начинало раздражать, и девушка поспешила поставить точку:

– Граф извинился. Хватит!

Резко развернувшись, она протиснулась сквозь толпу любопытных и зашагала к дверям Зала одалисок. Движения слишком порывисты – Элизабет вывела ее из себя. Подруга лезла не в свое дело. Ей не следовало клеветать на Ленара. Он принадлежал только Ефимии.

Девушка резко остановилась, осознав, что недавно мысленно произнесла:

«Он только ее».

Стоило повторить эту фразу, как по телу разлилась волна горячего блаженства. Она растеклась от горла до кончиков пальцев, искушая, напоминая запретный вкус губ. Поцелуй Ленара сделал Ефимию слабой, заставил забыть об отце, братьях – о себе самой. Хотелось, осмелев, коснуться его кожи, провести ладонью по щеке, по следам, оставленным ее ногтями. А потом прикрыть глаза и позволить Ленару снова заставить сердце пульсировать огненным шаром.

Ефимия мотнула головой, отгоняя морок. Она должна как можно скорее наведаться в архив и как можно меньше встречаться с Ленаром Горзеном. Он сводил ее с ума. С каждым разом Ефимия все меньше думала о мести, все больше верила врагу. Первый министр воистину обладал каким-то демоническим обаянием. Наверное, с помощью него он втирался в доверие, заманивал людей вроде Эвана Брока в ловушку. Только существовала одна маленькая проблема: имперский архив находился в Йенте, неподалеку от Старого дворца. Как добраться туда, не вызывая вопросов? Опять же занятия, конкурсы… Если Ефимия пропустит хотя бы один, вылетит с отбора. Тогда она точно ничего не добьется.

– Придется идти к Эммануэлю, – озвучила девушка одно-единственное решение. – Попрошу его дать карету.

Она старалась не думать о том, что мажордом может затеять расследование, начать выпытывать, зачем кандидатке вместо занятий потребовалось съездить в город. Скажет, по важному и неотложному делу. Ефимия сознавала, что кучер доложит Эммануэлю об архиве, но уже после поездки, когда она, как надеялась, добудет нужные сведения. Выходит, в столицу нужно наведаться на целый день – второго шанса ей не предоставят.

Как бы сейчас пригодились карманные часики! Ефимия видела такие у некоторых придворных дам. Они прикалывали их к лифу платья, соревновались в богатстве отделки цепочек и циферблата. Ефимии же, чтобы узнать время, пришлось добежать до собственных покоев.

Мозг лихорадочно работал.

Общий сбор через час с четвертью. Поговаривали, на этот раз судить испытание станет императрица. Опаздывать категорически нельзя, выходит, у Ефимии от силы сорок минут, чтобы разыскать Эммануэля и убедить его предоставить экипаж. Потом нужно спешно вернуться и нарядиться для конкурса.

– Ты куда?

В общем коридоре Ефимия едва не столкнулась с Элизабет. Сзади тенью маячила Мирабель.

– Ты какая-то странная, Эффи! – Не позволив пройти, подруга ухватила ее за руку. – Признавайся, что ты скрываешь.

– Брось! – Девушка выдавила из себя беззаботную улыбку. – Просто нервничаю и не хочу неприятностей. Легко тебе грозить первому министру, когда твой отец тоже граф! А я девушка безродная, мне не до раздутой гордости. Извинился, и на том спасибо. А теперь прости, я очень спешу.

С трудом вырвавшись из хватки Элизабет, Ефимия заметалась взглядом в поисках слуг: нечего и думать бегать по дворцу, разыскивая мажордома. Комнат здесь столько, что за полжизни не обойдешь. Больше всего она боялась, что Эммануэль отбыл куда-нибудь по служебной надобности или вовсе взял выходной. Однако святой Верасий не оставил подопечную – лакей посоветовал поискать мажордома в Розовом зале.

– Только не выдавайте меня, миледи! – помедлив и оглянувшись по сторонам, попросил он. – Нам категорически запрещено говорить о конкурсе с миледи-невестами.

Ефимия удивленно подняла брови, но пообещала молчать.

Вооруженная подробными объяснениями, как отыскать тот самый Розовый зал, девушка отправилась договариваться об экипаже.