– Да, этак мы ни до чего не договоримся! – сокрушенно вздохнул граф и, обойдя Ефимию, устроился за столом.

Взгляд его упал на одинокий белый прямоугольник – донесение Ефимии. Ленар задумчиво поднял его, развернул. Девушка затаила дыхание, напряглась и невольно подалась вперед, прожигая глазами пальцы графа. Разумеется, он заметил и все понял. Губы Ленара тронула легкая усмешка. Он разгладил лист и в упор посмотрел на Ефимию:

– Мне это читать?

– Нет.

Раздосадованная девушка отвернулась. Ее план провалился. Ожидаемо. Глупо было надеяться, что накопившаяся за день усталость и напор ночной гостьи сломят первого министра. В итоге Ефимия сделала только хуже. На месте Ленара она позвала бы слугу и с позором водворила ее обратно в крыло претенденток, а наутро вышвырнула из дворца. Для снятия с конкурса и предлога бы искать не пришлось: девушка сама наведалась к мужчине ночью. Как, с какими целями, уже неважно. Однако у Ленара были иные планы на ее счет, иначе почему колокольчик до сих пор молчал?

– Блеф и интриги не для новичков, миледи. – Да, безусловно, он мог ее наказать, только не понимал прелести победы над слабым. – Чем вы хотели заниматься, какие планы строили до того, как начали меня ненавидеть? Или уже в детстве сшили куклу, назвали ее моим именем и щедро пичкали иголками?

Ефимия виском ощущала его тяжелый взгляд, но не могла заставить себя обернуться. Внезапно стало стыдно, до слез.

– Нет, – только и смогла выдавить она.

Как ему все объяснить, да и стоит ли? Ленару не понять противоречивых чувств, раздиравших ее душу. Она не ненавидела его. О, тут было все гораздо сложнее! Ефимия мечтала поквитаться за родных и одновременно страшилась минуты, когда сердце графа перестанет биться. Вовсе не из-за неизбежной расплаты – из-за того, что больше никогда его не увидит. Она презирала себя, но и сегодня, рискуя репутацией, пришла не только ради глупого блефа – чтобы в последний раз посмотреть на него и выкинуть из головы. Убедиться, что он мерзкое, корыстное существо. Одним словом, первый министр. И вот Ефимия пришла… Стало только хуже.

Ефимия уронила голову на руки. От резкого движения наспех заколотые волосы рассыпались по плечам. Плечи дрогнули и поникли. Однако девушка не плакала. Стиснув ткань домашнего платья, она гадала, как исправить и без того патовую ситуацию.

– Ну, и кто вас науськал? Мать?

Ленар в упор смотрел на гостью, не зная, как с ней поступить. Падавшая на бровь, щекотавшая губы прядь мозолила взгляд. До зуда в пальцах хотелось встать и поправить ее. И граф не стал отказывать себе в маленьком удовольствии. Памятуя прошлый опыт, он действовал максимально медленно и осторожно, однако Ефимия все равно отшатнулась. Спасибо, не ударила.

– Милорд?

В глазах ее застыл страх. И что-то еще.

Ленар нахмурился, замер над ней. Девушка испугалась не его самого – его прикосновения. Возможно, дело не только в ненависти. Мысль пришла и ушла, смятенная насущными делами.

– Определитесь с ролью, миледи, и думайте об отборе, – посоветовал граф.

Он порядком устал от Ефимии Брок, мечтал принять ванну и наконец выспаться. Последнего не случалось с ним… Ленар задумался, подсчитывал. Две недели. Пора разорвать порочный круг. Ясность ума идет под руку со сном.

– Ладно, положим, вы меня убили: закололи или отравили. Что дальше?

Граф уперся поясницей о стол. «При благородной даме он бы не посмел», – промелькнуло колкое замечание в голове Ефимии.

– Дальше? – недоуменно переспросила она. – Боюсь, я не понимаю вас, милорд.

– Что и требовалось доказать, – развел руками Ленар. – Никакого плана, одни эмоции.

Ефимия в который раз отвела взгляд.

О, если бы он знал, сколько эмоций! Сегодня она точно не заснет. Хватило бы императора, а теперь еще Ленар Горзен станет вторгаться в ее мысли. У него усталый вид и покраснели глаза. В приемной тишина, свет потушен, а граф по-прежнему на посту. Нельзя столько работать!

Ефимия охнула. Она только что пожалела врага!

– Вы как на иголках.

Ленар прошел в опасной близости от нее и открыл неприметный шкафчик. Девушка ожидала чего угодно, но не того, что он нальет ей выпить.

– Нет.

Ефимия решительно отстранила протянутый – фужер.

В серых глазах блеснули искорки.

– Боитесь, что отравлю? – усмехнулся Ленар. – Полно, есть куча более простых способов избавиться от вас. Или вы страшитесь другого, мистрис?

Это «мистрис» стало холодным душем, привело Ефимию в чувство. Смущение и неловкость исчезли, девушка вспомнила, зачем она здесь.

Ефимия поднялась и указала на письменный – прибор:

– Архив, милорд. Больше мне ничего не нужно. Вы же невиновны.

Она хотела задеть, вложила в последнюю фразу достаточную долю скепсиса и добилась своего. Со стуком поставив бокал на край стола, Ленар вытащил чистый лист бумаги. Он написал половину фразы и резко остановился, поднял взгляд на Ефимию. Она снова бросила ему вызов и снова выиграла. Как такое возможно?

– Не вам ставить условия.

Черновик записки полетел в корзину для мусора.

Губы Ефимии дрогнули в усмешке.

– Даже не сомневалась. Милорд – трус.

Этого Ленар уже не смог стерпеть. В мгновение ока выбравшись из-за стола, он стиснул плечи Ефимии, прижал ее к стене, едва оставив свободное пространство для дыхания. Пальцы впились в кожу, лицо разгневанного графа оказалось в считаных сантиметрах от лица дерзкой кандидатки. Однако она не испугалась, разве только сначала, от неожиданности.

– Милорд – трус, – словно издеваясь, повторила Ефимия и, дернув плечом, потребовала: – Немедленно отпустите меня!

Ленар широко улыбнулся:

– И не подумаю.

Наоборот, он еще сильнее вжал ее в стену.

Казалось, сердце Ефимии билось в нем самом, такое горячее, быстрое. Внешне девушка сохраняла былое спокойствие, но жилка на ее шее подрагивала, билась часто-часто. Его бедра касались ее бедер, его грудь – ее груди. Если бы граф только знал, в какое смятение привел противницу! Прежде ни один мужчина не был столь близко, и Ефимию накрыло море противоречивых ощущений. Стыд, страх, возмущение, желание – все смешалось в одном котле, порождая гремучую смесь.

Девичьи колени дрожали. Позвоночник окаменел. Она смотрела Ленару в глаза, хотя безумно хотела опустить глаза ниже. Скольких он целовал? Каковы его губы на вкус? Был бы он груб или смягчился?

События минувшего вылетели из головы, Ефимия жила одним моментом, здесь и сейчас.

Вот он наклонился, оказался еще ближе…

Девушка затаила дыхание и облизала губы.

Думать только об императоре. Она понравилась Вардену, он сделал запись в ее карточке. Не помогло, и Ефимия закрыла глаза, чтобы хотя бы так обрести спокойствие.