Из-под пальцев Ленара по телу разбегались волны дрожи. Кровь отлила от лица Ефимии, сосредоточилась где-то внизу живота.

Почему, почему он такой? Зло обязано быть уродливым, обязано!

– Хм!

Дыхание графа подняло волоски на ее теле. Она так остро ощущала его и совсем утратила возможность мыслить. Ефимия сдавленно ахнула, когда, удерживая на месте одной рукой, другой Ленар откинул волосы с ее лица.

– Хм! – глубокомысленно повторил он уже без прежнего раздражения.

Взгляд первого министра тоже изменился: оттаял, подернулся дымкой. Уловив перемену его настроения, Ефимия отважилась приоткрыть один глаз и предприняла еще одну попытку сбежать.

– Отпустите меня, милорд!

Ленар только улыбнулся. Он играл с ней как кот с мышкой. И держал уже не так крепко, но не позволял шелохнуться.

– Какая ж вы все-таки лгунья! – наконец произнес граф.

Его палец коснулся ее нижней губы. Сердце Ефимии мгновенно подпрыгнуло к горлу и в следующий миг сорвалось с обрыва: он поцеловал ее. Без тени сомнения, легко, будто проделывал это с ней сотни раз.

У Ефимии словно выбили пол из-под ног. Вроде она сопротивлялась, а Ленар не брал с боем, но губы в итоге разомкнулись, неловко, робко.

Горячо, сладко и горько.

Только бы не отпускал, только бы целовал вечно!

– Вы получите пропуск, – оторвавшись от ее губ, пообещал граф. – Только больше никогда так не делайте.

– Как? – надтреснутым голосом переспросила Ефимия.

Мир по-прежнему напоминал расстроенный калейдоскоп. Рваное дыхание толчками поднимало грудь.

– Не играйте со своей репутацией. Я не намерен наказывать вас за наперстянку, не собираюсь разглашать вашу настоящую фамилию, поэтому это вот все, – взгляд Ленара многозначительно остановился на ее губах, – без надобности.

Девушка вспыхнула и толкнула Ленара в грудь. Тот покорно отступил.

– Вы решили, будто я явилась вас соблазнить? – прошипела Ефимия.

Сейчас она снова походила на дикую кошку, ту самую, которая в ночь бала клялась ему в вечной ненависти.

Да, он так подумал, но уже понял, что ошибся.

– Вы!..

У Ефимии не хватало слов, чтобы выразить свое возмущение. Она наклонилась, чтобы подобрать шпильки, и быстрым шагом направилась к выходу. Однако Ленар перехватил ее ладонь на ручке двери.

– Простите, миледи.

Он тут же убрал пальцы, но Ефимия осталась, готовая выслушать.

– Я повел себя сомнительным образом. Ваш визит… Если позволите, я провожу вас: все-таки ночь.

Девушка молчала. Ленар слышал ее шумное дыхание, видел румянец щек и недоумевал, как мог так опростоволоситься. Ефимия Брок не опустилась бы до соблазнения. Она особенная. И это портило весь расклад. Граф банально не знал, как с ней поступить, чего от нее ожидать.

– Спасибо, я дойду сама.

Только не смотреть, только не смотреть на него!

Со стороны Ефимия казалась нелепой, всячески избегала Ленара, но какого еще поведения он ожидал? Благодарности за поцелуй? Надо было дать ему пощечину, добавить новых царапин на лице, но время упущено.

– Почему вы простили это?

Ефимия указала на щеку графа. В нужные минуты она умела брать себя в руки. Голос обрел былую твердость, в него закрались нотки сомнения. В самом деле, мягкость первого министра слишком подозрительна.

Ленар пожал плечами:

– Не привык воевать с женщинами. Поздно уже, – напомнил он и распахнул дверь. – Если не желаете, чтобы я проводил вас, я попрошу караульного.

– Вот уж нет! – фыркнула Ефимия. – Я ведь не арестована, милорд?

Граф покачал головой.

– Прекрасно, тогда доберусь сама. В качестве извинений жду завтра подписанный вами пропуск.

Вот бесовка, она таки выиграла очередной бой! Как только удалось? Еще пару минут назад Ленар поставил ей шах, а теперь получил сокрушительный мат.

– Я подумаю, – уклончиво ответил он.

Дверь за Ефимией захлопнулась, а ее запах остался.

Девушка напомнила Ленару о временах его юности, прекрасной Диане, которую он так и не отважился поцеловать. А если бы сумел, ее губы наверняка походили бы на губы Ефимии.

– Розовая глупая молодость! – тряхнул головой граф, переносясь в настоящее.

Он подошел к столу, достал просмотренные бумаги, однако возвращаться к письмам не хотелось. А чего хотелось? Ленар и сам не знал. Впервые он толком не мог сформулировать свои мысли.

Для порядка просмотрев имена отправителей, первый министр наткнулся на конверт без подписи. Черный конверт. Заинтригованный, он вскрыл его. На стол выпал плотный лист с лаконичной надписью посередине: «В следующий раз я не ошибусь. Считай Эрнестину Ласси предупреждением».

Покусывая губы, Ефимия нервно прохаживалась вдоль боскета. За прошедшие полчаса она успела досконально изучить каждый бутон, каждый пожухлый листик. Если Идрис задержится еще немного, девушка пересчитает песчинки.

Какого труда ей стоило вырваться на прогулку одной, не попасться никому на глаза! Если кто-то застанет ее возле боскета, сразу поймет, Ефимия не просто дышит воздухом, а ждет кого-то.

А вдруг граф Лемар не придет? Вдруг он не разгадал посланный ему ребус?

Ефимия остановилась и вытерла вспотевшие ладони о юбку. Она сама не своя, с прошлого вечера не способна сосредоточиться. Вот и сегодня на занятиях позорно перепутала персону «грата» и «нон грата».

Тот поцелуй… Зачем, зачем Ленар ее поцеловал? Создатель, из Ефимии словно душу высосали! Его губы, его дыхание – способна ли она думать о чем-нибудь другом? Тогда, вырвавшись из кабинета, Ефимия всю дорогу бежала. Она задыхалась до рези в ребрах. А после… После мечтала о нем.

Серые глаза, теплые губы, линия подбородка, скулы – все по отдельности вызывало душевный трепет, заставляло сердце биться чаще, разливая по телу живительное тепло, но все вместе… Ленар Горзен по-прежнему оставался первым министром, возможным виновником гибели отца. Ефимия горько усмехнулась. Возможным! Ну вот, она поддалась чарам Ленара и начала сомневаться.

Первый министр не обманул, через Эммануэля передал ей пропуск в секретный архив. К нему прилагалась записка со строгими правилами поведения. Во-первых, Ефимия могла бывать там исключительно в свободное от занятий и испытаний время, но не задерживаться позже одиннадцати вечера. Во-вторых, ей запрещалось посещать другие секции архива. Выходит, к ней приставят соглядатая. Плевать, ведь скоро так и так ее тайна перестанет быть таковой. Если Ефимия дойдет до финальной части отбора, император в обязательном порядке затребует ее родословную, наведет подробные справки о семье, даже об истории болезни дедушки. Никакая Агнешка Блеккуок не поможет: слишком многих людей придется подкупить, слишком много документов сфабриковать. Вдобавок придется нанять актеров, чтобы они сыграли роль родственников Ефимии. Графиня на это не пойдет, не станет рисковать.