— Следуйте за мной и никуда не сворачивайте, — сказал Лисёнок. — Парижские катакомбы достаточно гиблое место. Не счесть, сколько народу здесь сгинуло во время Второй мировой — и было бы пол беды, если б сгинули они от холода и голода.

— О чём ты? — по голосу было слышно, что Хорнет занервничал.

— Потом расскажу. Сейчас идите тихо и ничего не говорите. Эхо может долго лететь по коридорам.

Нам тогда он не рассказал, что к чему. Историю эту я услышал уже от Штиля, потому что он, в свободное время, покумекал с Лисенком, и тот рассказал ему, что да как обстояло.

Оказывается, во времена Второй мировой, а еще во времена до нее и даже после, французские катакомбы славились достаточно дурной славой — да, именно так, славились дурной славой. А почему? Да все было просто. Люди, забредшие туда, неожиданно исчезали. Это, знаете, как дети из «Оно» от Стивена Кинга. Вроде живы, вроде ходют туда-сюда, а потом хоб и весь город их ищет, да не находит, потому что теперь они «летают». А дело в чем было? Оказалось, среди парижчан… — Тут Петрович на мгновение задумался. Костер ярко горел, весело треща поленьями. — Парижевцев. Хм. Французов, короче, вот. Среди них ходила легенда о вендиго.

Брови Анны и Зои поползли вверх. Дед с интересном хмыкнул, а Огонек своих эмоций никак не выражал.

— Вендиго — это только легенда, да и водятся они, согласно легендам, в Северной Америке, — сказал Березовский, отпив чаю.

— Это верно. Поэтому, видимо, если и водились какие-то монстры в парижских катакомбах, то были это не вендиго — хотя было там и холодно, и голодно, — а какие-нибудь их двоюродные братья. Но, может, это были и они сами. В любом случае, — Петрович пожал плечами. — Сами мы их не видели и не слышали. Но Лисенок, вроде как, что-то странное наблюдал. Да, Кость?

— Да. Лисенок был нашим связным в Париже, — я обвел присутствующих взглядом, — и провел достаточно много времени под землей. Он не особо хотел про все это рассказывать, но поведал, что слышал странный шум. Такой, сказал, издавал Хищник в фильмах. Знаете, этот горловой рокот. А один раз даже видел проскочивший силуэт высокого и невероятно худого существа, где-то совсем уж глубоко. Но, как заметил сам Лисенок, ему могло и показаться.

На некоторое время наступила тишина, которую неожиданно прервала Зоя:

— И почему ты мне эту историю никогда не рассказывал?

Я почесал в затылке.

— Ну…

— Ну-ну! Мы посмотрели все фильмы о Чужих и Хищниках, а то, что ты был в месте, где что-то подобное могло быть, я слышу первый раз. Гну-гну! Всему тебя учить надо.

Все рассмеялись.

— Теперь очередь Анны, — Гаргарьин улыбнулся. Его рыжие волосы в свете костра были почти золотыми. — Она тоже может много баек рассказать.

— Поддерживаю, — Петрович тут же повернулся к ней. — Очень хочется послушать.

Женщина смущенно улыбнулась. Пламя отражалось в ее синих глазах.

— Хорошо. Вы только не смейтесь. Я бар-леди, а мы больше слушаем истории, чем рассказываем их. То, о чем хочу рассказать я, случилось в Минской губернии, около двадцати лет назад…

Байки мы рассказывали до самой ночи и каждая была страшнее предыдущей, за исключением, пожалуй, последующих баек Деда. Что бы не рассказывал Березовский, почему-то делал он это так, что часто становилось смешно. То ли дело было в его речевых оборотах, то ли в интонациях, но мы с Зоей сто раз ему посоветовали отправится шутить на сцену. Шаурмист имел бы там большой успех.

Весь следующий день мы прогуляли вокруг озера, у которого остановились на ночлег. За день успели обойти его полностью и вернутся к Форду Петровича. Местность, как показалось изначально, была не такой уж ровной. Дед, хоть и хотел горы, но остался доволен и полностью заросшими холмами. Тем более было очень красиво — дело близилось к зиме, осень успела вовсю заиграть своими яркими красками, выкрасив ими природу в желтые, красные и оранжевые тона. Гулять осенью в лесу — что может быть лучше? Будь моя воля, я, наверное, построил бы там домик и всю жизнь в нем прожил. Жаль, Зоя вряд ли согласится. Для начала нам все-таки нужно было посмотреть на Млечный Путь над Канзасом.

— Как думаешь, — спросил Дед, когда мы с ним вдвоем перебирались через небольшой брод. Речушка, уходившая в то самое озеро, была совсем небольшой. — Это мы проходим сквозь время, или время проходит сквозь нас?

— Не знаю, — я обернулся посмотреть на Зою и Анну, идущих вместе позади. Огонек и Петрович шли последними. — Наверное, время проходит сквозь нас.

— Но когда мы умрем, время останется, а мы нет.

— Хм. Да, пожалуй. Это сложно.

— Вот и я так думаю, — Дед почесал рыжую щетину. — Иногда сам удивляюсь своим вопросам. Надо книжки умные писать, не иначе.

— В наше время, — сказал я, когда Анна и Зоя перебрались через брод. Жена мне улыбнулась. — Людей не особо интересует философия. Но ты попытайся.

— Кто ищет, тот всегда найдет, но учтите, находишь обычно не то, что искал, — задумчиво ответил Березовский.

— Толкин?

— Да.

— Ясно. Пойдем дальше, а то нас догоняют уже.

***

В воскресенье утром мы начали собираться обратно. Ночи, не смотря на холод за стенами палатки, были достаточно теплыми, костер, тлеющий неподалеку, одеяла и Зоя давали достаточно тепла, чтобы не задубеть совсем. В Москву вернулись ближе к пяти часам вечера. Петрович всех разгрузил, а Анну решил подвезти домой лично. Мол, женщина одна будет палатку и остальное тащить, нет, так не годится. Никто, конечно, и виду не подал, что и слепому видно, что здоровяк влюбился по уши. К счастью, никто не считал это проблемой, потому что если приглядеться внимательнее, было видно, что Анна тоже запала на усача. Даже Дед ни разу не пошутил.

Мы с Зоей поднялись в квартиру, и, скинув все вещи со снаряжением в коридоре, тут же упали в постель.

— Мне понравилось, — сказала она.

— Мне тоже.

— Я же говорила, что надо чаще выбираться.

— Отлично, ты снова оказалась права.

— Подкалываешь, да?

— Ни капли.

Зоя положила голову мне на плечо.

— Хочу еще куда-нибудь, попозже.

— Зимой?

— Может быть. В какой-нибудь пансион. Только надо денег скопить.

— Надо, — я начал поглаживать ее по волосам.

Помолчали.

— Может, пиццу закажем?

— Пепперони?

Жена кивнула.

— И Маргариту.

— А смотреть что будем?

— Твоя очередь выбирать.

— Хорошо. «Дом большой мамочки».

— Мы же его пересматривали полгода назад, — Зоя чуть нахмурилась.

— А я еще хочу.

— Хорошо, хорошо. Я тебя услышала.

Я засмеялся.