что от удара у Кристинки разорвались в голове сосуды. А это, оказывается, и есть инсульт…

В общем, ей там, бедной, так досталось! Сначала одна операция, следом вторая. Потом реанимация. И снова операция! Как в каком-то кошмаре…

Страшно не было. Было просто холодно и серо. И грустно…

Я ведь всю жизнь о своей комнате мечтал! И вот… домечтался! Так что выть хотелось, глядя на её пустую кровать.

Мама каждый вечер ко мне заходила, чтобы поменять Кристинке постель. Твердила как сонная:

– Кристинку завтра выпишут. Нужно, чтобы всё было свежее.

Понятно, что ей никто не верил. Нам же врачи сразу сказали, что никаких гарантий нет и надо «просто ждать и надеяться».

Но мама всё равно продолжала делать по-своему. Каждый вечер. А иногда даже ночью. Было такое пару раз: я просыпаюсь, а она над Кристинкиной кроватью стоит. И плачет! Я пугался – ужас как. Думал спросонья, что Кристинка умерла. И каждый раз переживал ту горку заново.

Но потом вдруг подумал: а что, если мама так и делает? Ждёт и верит, как врачи советовали? И все эти ритуалы с простынями – это просто какая-то особая молитва?

Я ей даже свои услуги предложил. Сказал, если хочешь – я могу сам Кристинкину постель застилать. А про себя добавил: «И молиться!» А она то ли заплакала, то ли засмеялась, а потом обняла. Как будто поняла про ту часть, о которой я смолчал. И сказала:

– Ты хороший мальчик, Гриша. Очень хороший.

Я теперь это себе каждый вечер твержу перед сном, как…

Хотел сказать «как молитву», но нет. Хоть я маме и предложил тогда, но, если честно, с религией у меня всегда были сложные отношения.

Так что те слова – это скорее заклинание. Я и спать намного лучше стал! Просто проваливаюсь с вечера, а просыпаюсь только утром. ||

▶ Сейчас Кристинка уже дома. И у нас, можно сказать, всё хорошо.

Ну как хорошо? Она пока лежит, а вот на следующей неделе уже должна в коляску пересесть. Пока у неё проблемы с ногами и рука плохо двигается. Это тоже из-за инсульта, вроде как последствия.

Но Татьяна, Кристинкина массажистка, говорит, что прогресс очевиден! И рано или поздно всё восстановится.

Но, конечно, на это уйдёт время. Много времени!

Сама Кристинка тоже молодец. Я, если честно, и не подозревал, какая она… Вообще ничего не боится! Уколы – вообще без проблем! А у самой уже все руки синие от этих иголок.

Но Кристинка хоть бы хны – терпит. И в гимнастику свою собирается вернуться.

Мы об этом дома не говорим. При маме вообще никогда – ей слишком больно. Но Кристинка, знаю, мечтает. ||

▶ Про горку тоже не вспоминаем. Один раз только. Ещё в больнице.

Мы с ней как раз одни в палате остались – родители вышли кофе попить. И Кристинка вдруг сказала:

– Маме с папой не говори. Я это сама!

Я на неё вытаращился – не передать как. Меня же эти мысли просто живьём грызли: как и что со мной будет, когда всё выяснится? А Кристинка, видно, заранее знала, что ничего хорошего, поэтому и решила меня спасти.

Я потом сразу в туалет пошёл. Закрылся и заревел. Из-за того, что натворил такое. А она меня вот так запросто простила. ||

▶ Конечно, мне жаль. Просто невыносимо думать про всю эту ситуацию.

Но, с другой стороны, Кристинка ведь сказала, что сама. Может, и правда так. Это же действительно случайно получилось. ||

▶ Хорошо всё же, что я об этом вслух рассказал. Сразу как будто камень с души сняли.

Что лишний раз доказывает: правда – она как лекарство действует. Горько, согласен, зато быстро. Сказал и сразу выздоровел. Теперь всегда так буду делать. Обещаю. ||

▶ Пойду принесу Кристинке чай с пирожным. Мама не разрешает много сладкого. Типа Кристинка сейчас не двигается, а лишний сахар – вреден.

Но мамы-то дома нет. А Кристинка точно обрадуется. Та ещё сладкоежка! ||

▶ Понимаю, звучит жестоко. Как-то бесчеловечно даже. Но, если честно, я в каком-то смысле даже рад, что так случилось. И тому, что Кристинка поправляется, – тоже. Клянусь, я этому в первую очередь радуюсь!

Но и то, что она разбилась, – это тоже в каком-то смысле хорошо. Звучит ужасно, но по сути… Ведь если бы не это, я бы, наверное, так никогда и не узнал, каково это – когда мама тебя любит.

Ну и что, что мне четырнадцать? Ну и плевать, что я взрослый. И почти мужик, если слушать папу. Потому что вот это, ну, как у нас с мамой сейчас, – это просто не передать как здорово. Я счастлив – вот как! ||

▶ С папой всё по-прежнему. Но мне плевать. Теперь, когда у меня есть мама… Он мне вообще не нужен!

Нет, пусть будет, конечно. Что мне, жалко? Но только при условии, что он наконец освоит человеческий язык. Достало уже это вечное рычание.

А Нина тоже молодец. Заявила недавно, мол, на него всю жизнь рычали и он рычит – тут уж ничего не попишешь.

Ну, не знаю… Хотя почему это? Знаю! Я же как раз сочинение написал. Пересказывать не буду, просто самую суть расскажу. Там такая история! ||

▶ Всё началось с того, что Леокадия поручила нам с Герой написать сочинение, каждому своё, но по общей теме. Редкие профессии называется.

Здорово, да? Я сразу набросал список того, чем бы в будущем хотел заниматься. И только потом решил выбрать что-то одно – лучшее из лучших. Потому что, понятно, на тысячу дел ведь не разорвёшься!

А вот Бабочкин как-то без энтузиазма ко всему отнёсся. Но это и неудивительно. Зачем ему другие профессии, когда он свою уже выбрал. Там же прирождённый хоккеист!

А я вот просто обожаю узнавать всё новое! Хотя мне тоже, по сути, не надо было. Я же сразу знал, о чём напишу!

Дело в том, что моя бабушка Лена, которая папина мама, – она немая. Не с рождения, нет. Родилась она как раз-таки с голосом, но потом началась война. И вот однажды во время бомбёжки в их дом угодил снаряд. И вместе с домом погибла Ленина мама! Сама Лена не пострадала, потому что мама успела спрятать её в бане. Но от грохота или от ужаса, что она теперь сирота, в общем, Лена по какой-то причине онемела.