Полковник хрипел, срывая бочонки с телеги. Ладони Дмитра горели, мышцы, привычные сильные мышцы зброяра и кузнеца мучительно, до стона, ныли, ноги подкашивались, от череды бочонков мутилось в голове…

– Последний! Слышь, хлопче, последний! – прохрипел полковник над ухом. Дмитро даже не понял, что это значило. Последний бочонок скользнул в дыру, и только тогда Дмитро распрямился с хрустом в разламывающейся от боли спине. – Сундук остался… Да очнись, хлопче! – Дмитра потеребили за плечо. Он поглядел на телегу. Скрытый под бочонками сундук был могуч и массивен и попирал дно телеги кривыми ножками, похожими на ноги раскорячившегося рядом пана полковника. – Что стоишь, а ну, взяли!

– Так он же не влезет! – простонал Дмитро, глядя на это чудище.

– Так не влезет, – согласился полковник. – Придется тебе вниз спуститься. А я сверху подам. Заодно бочонки там вдоль стен раскатишь, чтоб грудой не лежали. Чуток осталось, до свету успеем!

Дмитро поглядел на сползшую по темному небосводу луну, настороженно покосился на дыру, на полковника…

– Только вы уж, пан, меня потом обратно вытащите!

– Та шо ты говоришь, хлопче! Твой подъемник нам еще не раз сгодится! – он кивнул на собранный Дмитром подъемник. – Давай уже лезь!

Дмитро еще недовольно посопел… и нырнул в дыру. Слышно было, как он там возится.

– Долго еще? – полковник волоком подтащил неподъемный сундук к дыре.

– Все! Спускайте, пан! – глухо донеслось из-под земли.

Веревка подъемника захлестнулась вокруг сундука, полковник боком завел его над дырой. Толчок, крепкий пинок ногой вдогонку, и, обдирая расписанные райскими птицами бока, сундук ухнул под землю.

– Тише спускайте, пан! Медленней! – гулко заорал Дмитро из дырки. Полковник вцепился в противовес. – Вот так! Ниже! Еще! Есть! Сейчас развяжу. – Веревка натянулась, задергалась, снова натянулась. – Все, пан! – донесся радостный возглас. – Готово!

– Ну, если готово… – негромко сказал полковник и… потянул из ножен саблю.

– Как-то… не по-доброму вы это сказали, пан, – вдруг раздалось из глубин.

Полковник мрачно поглядел в дыру. Умен, хлопец. Только то ему не поможет. Никто не должен знать тайну.

– Выходь, хлопче, – буркнул он. – Так оно… проще будет. И тебе тоже.

В ночи под крепостной стеной воцарилось долгое молчание.

– Пан, Христом Богом молю! Я никому не скажу, – отчаянно прошептали из дыры. – Я ж не предатель.

– То ты, – тяжко вздохнул полковник. – Про себя я ничего не скажу. Так что, выйдешь?

В дыре молчали.

– Как знаешь, – буркнул толстяк. – А твоей крови нет на мне! – и надавил на заветный камень в стене. Камень заскрежетал, и стена стала закрываться.

– Пане-е! – донесся снизу отчаянный крик. – Не нада-а-а!

Камни сошлись, и вопль оборвался. Зимний ветер посвистывал над землей, из-под распростертого мертвого тела, вымачивая снег, медленно расползалась темная в лунном свете лужа. То и дело косясь на закрывший дыру камень, полковник принялся разбирать подъемник:

– Сказал же, еще сгодится. А ты, хлопче, теперь без надобности, по второму разу я и сам соберу. Оно и лучше… – словно уговаривая себя, продолжал бормотать полковник. – В старину всегда так-то: мертвяка оставляли клад стеречь.

Полковник аккуратно уложил доски подъемника, смотал веревку. Взвалил мертвого Охрима на телегу, цокнул волам и, ведя своего коня в поводу, погнал их обратно к замку. Застрявшая меж досками телеги золотая монета выскользнула в щель и канула в снег.

Полковник не заметил. Он очень старался не оглядываться, но все же оглянулся, украдкой, словно прячась от самого себя, кинул взгляд к подножью стены. Луна безмолвно серебрила монолитный серый камень. Стояла тишина, разве что, если сильно прислушаться, можно было услыхать, как катит меж камнями свои воды неугомонная даже зимой стремительная река.

По реке плыла лодка. Вся картина казалась комбинацией черного цвета: в черном небе – еще более черные облака, словно бока тюленей из атласно-черной воды выступают черные камни, берега – черные громады, камыш у берегов – черные островки, черное кружево нависающих над водой деревьев. Скользящая вплотную к берегу лодка тоже проступала черной рельефной аппликацией на черном фоне. И два человека в ней – один на веслах, второй на носу – казались черными: темные джинсы, темные ветровки, забранные под капюшоны волосы. Только смутно белели лица и руки. В руках у сидящего на носу была длинная и, видимо, тяжелая палка.

– Ближе к берегу давай! – прошипела Мурка. Кисонька налегла на весла, лодка тяжеловесно рыскнула туда-сюда и с шумом въехала носом в прибрежные камыши.

– Тихо ты! – шикнула на нее Мурка.

– Я не мастер спорта по гребле! – возмутилась Кисонька. Лодка наконец выровнялась и, раздвигая камыш, двинулась вдоль берега. Мурка встала.

– Думаешь, получится? – работая веслами, пропыхтела Кисонька.

– А варианты? Где-то в сельсовете, а может, рядом, наверняка есть проход к ухоронке нашего предка. Только вот мы его не нашли.

– Греза с бабками обещали еще поискать… – неуверенно напомнила Кисонька.

– Ой, брось – что они там найдут, хоть бы снова не передрались! – хмыкнула Мурка. – А Влад говорил, что его металлоискатель на четыре метра берет. По идее, все равно – вниз или вбок… – Мурка подняла металлоискатель на вытянутых руках и принялась водить им по нависающему над рекой береговому склону. – Надеюсь, он среагирует на автоматы. Там четыре автомата должно быть.

При условии, что эти самые автоматы сейчас там же, где и пленники. При условии, что предположение Влада верно и клад и впрямь прятали у реки. При условии, что Мурка и Кисонька все рассчитали правильно… а ведь в любом расследовании всегда бывают ошибки и ложные следы. Только сейчас ошибка запросто может стоить Владу и Нюрочке жизни.

Потревоженные металлоискателем комочки земли дробно шлепались в воду.

– У-у, дура тяжеленная! – голос у Мурки срывался, руки дрожали, металлоискатель все время соскальзывал вниз – и молчал. Не думал пищать, будто даже арматуры какой или проволоки рядом нет!

– Давай поменяемся. – Кисонька поднялась, лодка закачалась. Здесь берег нависал над водой нешироким козырьком. Движущаяся по инерции лодка вплывала в глубокую тень, сразу стало зябко, а темнота сгустилась такая, что Кисонька замерла, не решаясь шагнуть дальше. Металлоискатель с легким шорохом продолжал «причесывать» береговую стену.

– Так что, берешь? – страдальчески простонала Мурка и чуть откинулась назад, стараясь удержать так и норовящий завалиться вниз раструб… Металлоискатель вдруг словно провалился, под его тяжестью Мурка чуть не кувыркнулась через борт. Кисонька кинулась вперед, успев поймать ее за капюшон: