— Что, родной?

Губы Фины еле шевелились, но по ее ласковому взгляду Ханнес понял смысл слов.

— Доброе утро, мама, — улыбнулся он.

Когда Ханнес принес чай, Фина стояла, опершись на стул, смотрела на отдохнувшую ногу и шевелила пальцами.

— Надо идти в поликлинику, — ответила она на немой вопрос сына.

— Я с тобой, — быстро сказал Ханнес, продолжая держать чашку с чаем.

Туфля для ступни, с которой еще не сошел отек, оказалась мала. Ханнес взял ботинок отца, но тот был тяжел даже для здоровой ноги Фины. Пришлось прибинтовать к ступне тапок Телля — единственное, что сейчас подходило матери.

Спустившись вниз, Фина уже устала. Пока она отдыхала, держась за дверь подъезда, Ханнес принес из дома стул. Если бы Фина от удивления не села на него, то села бы на асфальт. Но, увидев, как серьезен и решительно настроен сын, она не стала шутить, а, отдохнув, протянула ему руку, чтобы подняться.

Шли долго. Ханнес в одной руке нес стул, другой поддерживал мать. По дороге в поликлинику Фина садилась отдыхать несколько раз. Когда сын давал ей руку, помогая, она смущалась.

В поликлинике им пришлось ждать около часа. Не потому, что было много народа — просто попали Фина с Ханнесом как раз к началу политинформации. Когда врачи вернулись в свои кабинеты, возле них уже собралось достаточно народу. Фина была первая к хирургу, но из открывшейся двери позвали только что подошедшего полного мужчину в костюме.

— Здравствуйте, судья! — Фина слышала, как сдвинулся стул врача.

Приняв этого пациента, доктор сам проводил его из кабинета. Подождав, пока тот повернет к регистратуре, он окинул взглядом остальных больных.

— Кто там следующий, проходите, — бросил доктор и пошел к своему столу.

Ханнес остался ждать мать в коридоре. Сидя на стуле, он смотрел в окно, когда ему постучали по плечу. Ханнес поднял голову. На него сурово глядел сверху незнакомый человек. Он был так близко, что Ханнес, вытянув шею, мог носом коснуться края его куртки.

— Ты что, не слышишь? — спросил человек и, не дожидаясь ответа мальчика, перешел к делу. — Уступи место — жене стоять тяжело.

Ханнес видел, что на него смотрели все. Поднявшись, он встал рядом, но человек в куртке отодвинул стул, закрыв его спиной. Ханнес обошел человека в куртке, встав по другую сторону от стула, где уже сидела женщина с рукой в гипсе.

— Почему ты не слушаешь, что тебе говорят? — подошел к нему человек в куртке. — Тебя попросили отойти и не стоять над душой.

Его рука с торчащим указательным пальцем показывала в сторону, куда должен был отойти мальчишка. Все в коридоре не сводили с Ханнеса глаз и ждали.

— Но это мой стул. Я принес его для мамы, — сказал он через силу.

— Ничего с ним не будет, — давил человек в куртке.

Дверь кабинета открылась. Оттуда медленно вышла Фина. Из ее рук вылетел полностью исписанный лист. Ханнес бросился поднять его, потом взял мать под руку и повел к выходу. Фина похлопала сына по руке, показав назад.

— А стул?

Заметив, как изменилось лицо сына, Фина остановилась и губами спросила, что случилось.

Ханнес жестом попросил мать подождать его. Фина видела, как сын, миновав кабинет хирурга, остановился у окна. Там, на их стуле сидела какая-то женщина с забинтованной рукой.

— Я бы хотел забрать наш стул, — с этими словами, которые слышала даже Фина, Ханнес взялся за спинку стула, потянув его к себе.

Мужчина в куртке успел подать женщине руку, и та встала. Держа стул перед собой, Ханнес вернулся к матери. Убедившись, что у сына все в порядке, Фина решила его ни о чем не спрашивать.

— Как ты себя чувствуешь? Что сказал врач? — обратился на улице к матери Ханнес.

— Мне дали несколько дней на лечение. Я буду дома, с тобой, — Фина улыбнулась и достала лист, с которым вышла из кабинета врача. — Пойдем в аптеку.

Аптека была им по пути. Ханнес у входа поставил матери стул. Держа Фину за руки, он помог ей сесть. Уставшая Фина тяжело дышала и смотрела на больную ногу. Сын взял лист с назначенными лекарствами, но их оказалось в списке столько, что Ханнес развел руками.

— Дай, — потянулась к листу Фина.

Прочитав его, она покачала головой. Поднявшись с помощью сына, Фина попросила Ханнеса подождать ее у входа. Сама же, не без труда поднявшись на ступеньку аптеки, вошла внутрь.

Вернулась Фина быстро. В руках у нее был тот же лист с назначениями и два тюбика разной длины.

— Ну вот, — сказала она. — А бинт у нас есть.

Когда Фина с Ханнесом добрались домой, было уже почти три часа. Заведя мать в квартиру, сын пошел за оставленным между этажами стулом. Вытащив в прихожей из карманов плаща тюбики с лекарством, Фина от усталости выронила их. Вернувшийся Ханнес тут же поставил матери стул, помог ей сесть и положил тюбики в руки. Фина видела, что их поход у сына тоже забрал силы. С трудом сняв с ее здоровой ноги ботинок, Ханнес теперь никак не мог отвязать тапок. Узел не поддавался.

"Хороший мой. Родной", — тихо говорила Фина, глядя на копошащегося внизу Ханнеса. Даже, если не принимать в расчет, что Ханнес ей сын, он — добрый и хороший человек, отзывчивый и старательный. Может быть, то, что предстоит ему, — действительно наименее плохой выход из всех? Как он сумеет выжить среди всего этого, оставшись без родителей?

Наконец Ханнес развязал узел. Аккуратно разбинтовав ногу матери, он снял тапок и проводил мать в комнату. Потом принес кувшин с водой, таз, мыло, полотенце.

Умывшись, Фина вытянулась на кровати. Она закрыла глаза, сразу провалившись в забытье. Когда Фина очнулась, на нее смотрел Ханнес. Сын сидел рядом на стуле, держа на коленях маленький пластмассовый поднос с чаем.

— Спасибо, родной, — вся благодарность Фины не смогла уместиться в этих словах.

Она привстала на локоть, взяла чашку и осторожно отпила. Чай был еще теплый. Поставив чашку, Фина погладила сына по руке.

— Ты иди, отдохни. Мне ничего сейчас не нужно. Оставь поднос на стуле и иди…

Ханнес ушел, и вскоре Фина услышала его сопение. Сама она пробовала если не заснуть, то хотя бы отвлечься, но, о чем бы она ни начинала думать, мысли приводили ее к сыну. После того, как Телль рассказал ему все, Фина боялась спросить Ханнеса — думает ли он о том, что его ждет. Наверняка же думает. Как ему помочь? Только исчезнуть, улететь…

На