мужчине! Ужас, до чего дошли женщины Партанента!!! — ладонь воительницы сжалась в кулак, раздробив чашку в крошечные осколки.

— Так что там об угрозе с севера? — Рэнг поспешил сменить тему.

— Про угрозу с севера… — Жанна ненадолго замолчала, успокаиваясь после гневной тирады. — Не знай я, что мой сынишка стал так хорош в бою… Эх, какую ересь я сейчас несу. Мужчина Партанента и в бою… Так вот, я бы не отпустила бы его в Пареенд в такое время. Но вы все закалённые в боях опытные искатели приключений, да ещё и участвующие в турнире сильнейших. Я отпущу его с вами. Но помните, что вы обещали уберечь моего Монсэльмчика, — воительница вновь грозно нахмурила брови. — И я бы хотела, чтобы это обещание вы не забывали.

— Не забудем, конечно! — хором ответили Мала, Ринэя и Нирн.

— Слишком жутко забыть о таком обещании, — тихо пробормотал Винченцо.

— Подскажу я вам путь один безопасный, как можно по Хорсу пройти, — продолжила тем временем Жанна. — Ходила я там раньше. Ни чудовищ, ни бандитов вы не встретите. Почти. Может пара случайно объявиться. Конечно, крюк вам сделать придётся, но лишних неприятностей избежите.

— Будем только благодарны за вашу помощь, — учтиво ответил старый маг.

— К тому же, в Хорсе находится одна из великих арен, так что искатели приключений с неё почти наверняка странствуют ещё где-то в этих краях. Вы там будете не одни, кто привлекает внимание своей силой, — закончила воительница Партанента, доедая куриную грудку в левой руке и чертя маршрут на предоставленной Монсэльмом карте правой.

— Можно один вопрос? — начал Нирн. — А почему вы не участвовали в турнире? Вы бы легко прошли даже не на второй этап, а сразу на третий.

— Спасибо за оценку, — усмехнулась Жанна, — но есть одно «но». Помните, что наградой станет титул Защитника Пареенда?

— Естественно! — кивнула Ринэя.

— Я не стала участвовать, потому что недостойна его, — закончила воительница.

За столом мгновенно смолкли все разговоры. Принцесса была потрясена. Впервые на её памяти хоть один человек сказал, что недостоин такого громкого титула.

— По-вашему, синьорина Жанна, те две воительницы, которые ушли в Вендецию, были достойны? — спросил Винченцо.

— Нет, — покачала головой Жанна. — Но они и не победили. Жозефина слишком любила власть и грезила мировым господством, а Аннет была законченной идиоткой, которой нынешние властители вертели, как хотели. А я… я слишком люблю Родину. Защитник Пареенда принадлежит всему миру. И у него не должно быть привязанности к одной стране, равно как и тёмных страстей. Гордыни, сладострастия, чревоугодия, ярости, алчности, зависти и мстительности.

На последнем слове плечи Малы дрогнули. Рэнг задумчиво поскрёб затылок и посмотрел в глаза Жанны.

— Ты перечислила семь самых страшных грехов нашего мира, олицетворением которых, в соответствии с учением о Великом Свете, являются Каригор и его Князья Тьмы. Но ими в той или иной степени подвержены все люди.

— Это верно, — задумалась и Ринэя. — Если подумать, то все мы вытворяли или желали чего-нибудь запретного, — принцесса хлопнула себя по животику. — Я вот покушать и поспать люблю.

— Не страшно поддаться соблазну в малости. Страшно превратить это в привычку, — Мала почти дословно процитировала архона из подземелий Золотой Ветви.

— А что олицетворяет Князь Тьмы Шпион? — спросил любопытствующий Винченцо.

— О таких вещах не говорят вслух, юноша, — сдавленно начал Рэнг. — В любом случае, мне сие неведомо. Лишь об одном Князе Тьмы известно почти всё. Химера, называемый именем Алгер Гурейворс, олицетворяет неутолимую жажду крови и убийств. Сведений о других Князьях никто так и не раздобыл.

— Глупо полагать, что о носящем прозвище Шпион будет известно каждому встречному, — усмехнулась Мала.

— Да и глупо всё это, делать их олицетворением чего-либо. В тёмных сочетаются все грехи в разной степени, — старый маг пожал плечами.

— В любом случае, подумайте над этим. Достойны ли вы? — Жанна посмотрела сначала на мабирийку, а затем на Ринэю. — Хотя я считаю, что жизнь расставит всё по местам. Если вы окажетесь недостойными этого высокого звания, то не сможете одержать победу.

— Довольно идеалистичное суждение, — усмехнулся Винченцо.

— Но в чём-то она права, — не согласился Нирн. — Обуреваемый страстями не сможет узреть всей картины. Он будет блуждать в тенях, пока не окажется повергнут тем, кто видит весь свет этого мира.

— Ещё один идеалист, — снова усмехнулся плут и проныра. — Вам не кажется, что мы засиделись? Пора бы и в путь-дорогу.

— Верно! А то третий этап турнира не за горами, а мы тут прохлаждаемся! — Ринэя решительно вскочила с места. — В путь же, друзья!

— Погодите, — голос Рэнга вернул её с небес на землю. — Это в ваших книжках искатели приключений бросались в путь сразу же после пылкой речи. А здесь, ваше высочество, не обессудьте, но вещи нужно собрать, да и костюм постиранный выгладить. Да вес содержимого мешков между всеми распределить, да…

По мере перечисления голова Ринэи опускалась всё ниже и ниже.

Матиас Светловзор печально вздохнул, снимая тяжёлую парадную мантию верховного жреца Великого Света, которую тут же унёс служка. Только что верховный произнёс пылкую и внушительную речь, должную внушить храбрость в сердца доблестных воинов Пареенда и умиротворение в души мирных жителей. И у него получилось. Матиас умел говорить громко и убедительно. Только сейчас он сам не верил в свои слова.

— О Великий Свет! Доколе будет продолжаться это безумие? — по старческой щеке скатилась одинокая слеза. Только из левого глаза. Правый уже давно был лишь безжизненным кусочком плоти.

— Мне самому это не нравится, ваше преосвященство, — прозвучал сильный голос человека, бывшего последней надеждой Пареенда.

— Ксангорф! — Матиас обернулся к великому ревнителю чести. — Ты же видишь! Последние воины, которые уходят сейчас на фронт! Это же совсем дети!

— Чудовища теснят нас, — герой опустил голову, стыдясь взглянуть в глаза верховному жрецу. — Простите, но у меня ничего не выходит. Едва я появляюсь и помогаю воинам отбросить тварей с одной стороны, как они начинают атаковать с другой. Их лидеры сразу же сбегают и прячутся, чтобы после моего ухода снова начать наступление.

Матиас рухнул в своё кресло, пытаясь отдышаться — старик страдал одышкой после любой физической нагрузки. Даже стоять и читать речь разваливающемуся от старости Светловзору было тяжело. Сейчас они находились в зале, известном как Ступень Благочестия. Это была обитель верховного жреца. Мраморные белые колонны, лазурного цвета расписной потолок, синие и зелёные ковры на полу, статуи древних светлых богов ручной работы, дабы люди не забывали былых защитников.

И, конечно же, резное кресло светлого дерева, поставленное специально для Матиаса из уважения к возрасту верховного жреца. Обычно в этом зале истинные