станешь счастливым». И это не поспешное суждение, Алек, я сама прочитала их с десяток: там много такого, что мальчикам покажется привлекательным, но много и вредоносного, причем то же самое я слышала и от других родителей.

– Ну зачем ты, мама! Они обалдеть какие прекрасные! Умереть не встать! – воскликнул Уилл.

– Книжки – блеск, и я не вижу в них никакого вреда, – присоединился к нему Джорди.

– Пример вреда вы только что продемонстрировали, я имею в виду сленг, – тут же ответила их мама.

– Ну а куда без этого? Вот радость-то была бы читать, если бы герои говорили, как все! – возмутился Уилл.

– Чистильщик сапог грамматике не учился, а газетчик иногда употребляет плохие слова, иначе будет не по правде, – пояснил Джорди; оба мальчика, похоже, готовы были стоять горой за своих любимцев.

– Но мои сыновья не газетчики и не чистильщики сапог, и я не хочу слышать от них «обалдеть» и «умереть не встать». Более того, я не вижу никакой пользы в том, чтобы писать книги про таких людей – по крайней мере, в подобном ключе. Вряд ли эти книжки сделают уличных мальчишек воспитаннее, даже если они их и прочитают, а что до мальчиков более высокого положения, им такое чтение тоже не на пользу: им не обязательно знать во всех подробностях, что происходит в полицейских участках, притонах контрабандистов, игорных домах, салунах и других злачных местах.

– Мам, но там есть совершенно первоклассные мальчики! Они учатся, становятся матросами, путешествуют по всему свету – и все это так весело!

– Я про это слышала, Джорди, и хотя такие книги вызывают у меня меньше нареканий, я не в восторге от этих оптических искажений, как я это называю. Вот скажите сами, друзья мои: часто ли случается мальчикам пятнадцати-восемнадцати лет командовать кораблями, побеждать пиратов, обводить вокруг пальца контрабандистов и покрывать себя славой – так, что адмирал Фаррагут[27] приглашает их к себе на ужин и говорит: «Благородный юноша, вы – гордость своей страны!» Или, например, герой служит в армии, и от его приключений на волосок от смерти любой бы поседел на протяжении первого же тома, а он под конец еще и отправляется в Вашингтон, потому что президент или главнокомандующий решил осыпать его с ног до головы почестями и наградами. И даже если герой – всего лишь обычный честный мальчик, пытающийся заработать себе на хлеб, ему не дают это сделать нормальным способом – упорным трудом и долгими годами терпения; его вдруг усыновляет миллионер, которому он вернул потерянную записную книжку, или в самый подходящий момент из-за моря вдруг является богатый дядя; а еще этому удивительному юнцу случается заработать пару долларов, после чего он начинает спекулировать орехами или галстуками и богатеет так стремительно, что Синдбад в его долине алмазов рядом с ним выглядит просто нищим. Или не так, мальчики?

– Ну, согласен, героям этих книг здорово везет, потому что они очень смекалистые, – ответил Уилл, разглядывая иллюстрацию на целый разворот: стоя у барной стойки, мелкий, но добродетельный юноша повергал на землю подвыпившего гиганта – под картинкой виднелась элегантная надпись: «Бесстрашный Билл врезал Сэму Слабаку по кумполу».

– В результате у мальчиков складываются совершенно превратные представления о жизни и зарабатывании денег; в этих книгах полно зла и пошлости, про которые детям знать совершенно не обязательно, в них героем предстает тот, кто способен разбогатеть, жениться на аристократке и покрыть себя мирской славой, но все эти романы не стоят затраченного на них времени. А ведь, казалось бы, можно писать истории с занимательным и правдоподобным сюжетом, на хорошем английском языке, с внятным нравственным посылом, да и чтобы персонажей можно было полюбить, несмотря на все их недостатки. Мне, право же, мучительно видеть, как такие вот юнцы толпами устремляются в библиотеки, чтобы читать подобную чепуху: книги слабые и даже вредоносные, представляющие собой совершенно неподходящую пищу для юных умов, которые упиваются ими за отсутствием чего-то более пригодного. Ну ладно! Все, что я хотела, я сказала; а теперь послушаем, что на это ответите вы, джентльмены. – И тетушка Джесси умолкла, прелестно зардевшись, – ее переполняла материнская тревога за сыновей.

– Вот Том Браун[28] маме нравится, и мне тоже – хорошо бы мистер Хьюз написал еще одну историю ничем не хуже, – заметил Арчи.

– В книгах про Тома Брауна вы ничего такого не увидите, а этот хлам есть даже в библиотеках воскресных школ. – И миссис Джесси зачитала из книги, которую только что взяла у Уилла: – «И там мы видали зуб Иоанна Крестителя. Бен сказал, что своими глазами видел, что к нему прилипают дикий мед и кузнечики. Сам я не видел. Похоже, Иоанн взял щепку от истинного креста себе вместо зубочистки».

– Ну, мам, это совсем глупый мальчишка говорит, да и вообще, мы пропускаем те места, где они рассказывают, что видели в разных странах! – воскликнул Уилл.

– Сдается мне, что эти описания, целиком взятые из путеводителей, – единственные стоящие части этих книг. А все остальное – проделки всяких дурных мальчиков, но именно ради них вы, боюсь, эти книги и читаете, – ответила ему мама, отбрасывая волосы с честного личика, на котором от ее упреков появилось искренне виноватое выражение.

– А еще, мама, полезно то, где рассказывается про суда, потому что мы учимся ими управлять, – пригодится, когда мы станем моряками, – вставил свое слово Джорди.

– Вот как? Тогда объясните мне суть этого маневра. – И миссис Джесси зачитала с еще одной страницы следующий занимательный пассаж: – «Ветер дует на юго-юго-запад, возьмем на четыре румба ближе к ветру, но все равно будем идти шестью полными румбами. А как пойдем бейдевинд, спустим фок и грот и ослабим наветренные брасы».

– Ну, я бы объяснил, если бы тут не было дяди. Он так хорошо в этом разбирается, что станет надо мной смеяться, – начал было Джорди, явно озадаченный маминой просьбой.

– Ага, да ты прекрасно знаешь, что ничего у тебя не получится, чего притворяться-то? Мы половину морского языка не понимаем, мам, – да и вообще я думаю, тут все не так написано! – воскликнул Уилл, внезапно переметнувшись на сторону противника, к величайшему возмущению Джорди.

– Вот еще бы мальчики со мной не разговаривали так, будто я какой-то корабль, – вставила Роза, вспомнив свою обиду. – Когда мы сегодня шли утром из церкви, на меня налетел порыв ветра, и Уилл как крикнет на всю улицу: «Бери фок на гитовы и крепи бом-кливер, а то снасти снесет!»

Услышав, каким жалобным голосом Роза повторяет эти слова, мальчишки подняли