Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Егор плюнул.
– Опять не уполз.
– Это жаль.
Я закрутил бутылку и вытряхнул ногу из ботинка.
– Ого… – Егор покачал головой.
Действительно ого. Пальцы почернели. Некроз. Гангрена. Но это еще не все: кончики были точно слизаны – пена поработала. Неудачно… Впрочем, такие штуки всегда некстати происходят.
– Надо помазать… – неуверенно сказал Егор.
– Соплями? – осведомился я.
Снизу ударило, вагоны простонали железом, землетряс.
Голова у мертвеца дернулась, глаз вывалился и покатился. Стеклянный.
Почему-то это обстоятельство Егора потрясло. Он поднял глаз, стал его разглядывать, дышать в стеклянный зрачок, протирать о куртку, перекидывать из руки в руку. А потом он стал думать про этот глаз. Вслух, разумеется. Как это – носить в голове стеклянный глаз, почему ему не сделали новый, при каких обстоятельствах был утерян настоящий… Мне не очень хотелось обсуждать чьи-то посторонние, к тому же еще и стеклянные глаза, мне предстояла серьезная операция, а тут чей-то посторонний стеклянный глаз…
Да и настроение было злое, давно не испытывал такого. В виски била свирепая кровь, хотелось кого-нибудь убить, а потом хорошенько отоспаться. Я развел костерок из окрестной пластмассы, протер нож спиртом, затем прокалил на огне. Затем еще раз протер – пластмасса коптила. В наших условиях не стоит пренебрегать обеззараживанием.
Пошевелил пальцами, попробовал растопырить. Шевелиться шевелились, но растопыривались не очень. Надо резать, однозначно.
– А может, не надо все-таки? – спросил Егор.
– Надо.
– А Алиса? Почему пальцы-то не выздоровели?
– Выздоровели, – возразил я. – Но не на всех ногах. Не повезло.
– Ты что, вот так возьмешь и отрежешь?
– Ты хочешь мне помочь?
Егор помотал головой.
– Я так и думал.
Тянуть нечего, я взял нож, приставил к ступне, ударил подвернувшейся железкой.
Не так больно, как боялось. Пальцы отвалились. Два. Поднял, посмотрел, кинул в костер. Полил рану спиртом, прижег.
– Теперь ты Беспалый, – с уважением сказал Егор.
Я чуть не рассмеялся – для того, чтобы завоевать уважение, мне пришлось отрезать пальцы. Как все просто. На самом деле просто, взял и отрубил еще один, под корень, чтобы наверняка. И тоже прижег.
Обмотал портянкой, сунул в разрезанный ботинок. Если повезет, то рана присохнет. Через пару дней смогу пробежаться. Но не быстро и не далеко.
– Теперь тебе надо отдохнуть, – заботливо сказал Егор.
– Отдохнем в гробу.
Я встал. Без пальцев было непривычно. В ноге ощущалась нехватка и еще некоторая неустойчивость.
– Надо подождать…
– В гробу подождем.
– Ага, в гробу… Ты хоть раз видел, чтобы кого-то в гробу хоронили?
Егор снова выглянул в окно вагона.
– Не уползло. Загустело, кажется, еще. Как выбираться будем?
– А ты в него плевал?
– Плевал… Не уползло.
– Ну, не знаю, что тогда делать. Давай пожрем.
– Можно по рельсу пройти. Там…
Егор махнул рукой.
– Там машины почти доверху доходят, по ним спустимся.
– Не сейчас.
Пальцы на ноге начали болеть. Все вместе и каждый в отдельности, в каждый обрубок вбили гвоздь и стали его раскалять.
– Сволочь! – Егор плюнул вниз. – Сволочь…
Затем он поглядел на меня, точнее, на мой правый ботинок.
– Извини, – сказал Егор. – Я думаю…
– А я думаю, надо все-таки пожрать.
– Да я сейчас, я сам думал…
Спинки прогорели, и Егору пришлось нарубить других. Кресла дымили и воняли, но на китайскую лапшу хватило. Она быстро разварилась, решили поесть по-человечески, не из пластиковых коробочек, а из котелка, мне сейчас требовалось чего-то человеческого, пусть хоть и китайского, горячего. Хотелось отвлечься от боли.
Егор потерял ложку, чтобы не есть руками, вырезал из желтой пластмассы грубую двузубую вилку, выуживал ею лапшу, поднимал высоко над лбом и отправлял в рот. Посматривая на засохшего мертвеца с неприязнью, мертвец явно портил ему аппетит. Мне не портил.
– Может, его это… – Егор кивнул вниз. – Отпустим? Чтобы не мучился?
– Нельзя, – ответил я. – Нельзя, он тут хозяин, не мы. Мы его скинем, а он обидится…
– Ты что? – Егор поглядел на меня с опаской.
– Будем звать его Акакием.
– Акакием… – протянул Егор. – Как скажешь. А то бы скинули, а пена стала бы его жрать, а мы в это время прорвались бы. А?
Неплохо придумано. Егор начинает понимать что-то в этой жизни, ничего, если время пройдет, мы его из слоновости вытащим, выправим. Но этот одноглазый мертвец мне чем-то нравился, чувствовалось, что он на самом деле хозяин.
– Глаз ему вставь, – велел я Егору.
Тот поглядел на меня уже с откровенным испугом, но спорить не стал, подышал на глаз, бережно протер и поместил в пустующую глазницу. Теперь порядок.
– Чай будем кипятить?
– А как же!
Егор начал рубить пластик для приготовления чая, я лег на сиденья. Немного трясло, от ноги распространялся озноб. Остался сахар и ириски, это надо было съесть.
Чай получился что надо, я не пожалел сахара, высыпал все, что осталось, пить переслащенный чай оказалось тяжело и не очень приятно, но я выпил сам и заставил Егора. И ирисками еще закусили, в лекарственных целях, поднять силы организма.
Слишком много еды, Егор почти сразу уснул, а я еще посидел, прислушиваясь к окружающей обстановке. Город был мертв и глух, лишь иногда вдали что-то печально рушилось, да луна, по-прежнему синяя и страшная, светила прямо в окна.
Перед тем, как отвалиться ко сну, я встал и сунул квадратик ириски в карман мертвеца, ночь прошла удивительно спокойно.
На следующее утро отправились искать. Архив. Аппаратуру. Следы. Ползун рассосался, под утро ударил заморозок, и голодная пена втянулась в норы, путь освободился.
Телецентр был огромен. Если издали он представлялся мрачным серым кубом, вблизи же напоминал гору. Самую настоящую, какую я только на картинке видел. Несильно квадратную, но квадратные горы наверняка тоже встречаются. А еще центр напоминал две коробки, видимо, когда-то так и задумывалось – плоская коробка, ну, пусть из-под сапог, а на ней еще одна, из-под глобуса. Очень похоже. И размеры, само собой, впечатляющие.
– Да… – протянул Егор.
В его голосе я почувствовал гордость за предков, которые работали в таком выдающемся месте. Наверное, это называется корни. Человек должен знать свои корни, чувствовать их, так он вернее стоит на земле. У меня корней не было. То есть я их не знал. Ладно.