– А, Коля, здравствуй, – откликнулся генерал. – Как поживаешь? Как жена молодая?

– Спасибо, шеф, у меня все отлично. А вот у вас, похоже, проблемы.

Голос его дрогнул и сделался суровым.

– Тут вот какое дело: со мной на связь вышел Лев Рудь и потребовал в обмен на жизнь Агаты передать ему Люду Лужину. Ума не приложу, зачем она ему понадобилась.

– Он, мерзавец, хочет посмотреть, как Макс Фишман делал операции, и повторить его метод, – простонал дед. – Сколько времени он отводит на выправку документов?

– Лев сказал: два дня на сборы, а потом девчонка умрет.

– Вот черт! За два дня я не успею связаться с нужными людьми, все-таки институт в Жуковском – сверхсекретная организация, и просто так оттуда не выйдешь.

– Я все понимаю, но вы же знаете, что я давно уже в запасе, живу в пригороде святого города Иерусалима, ращу детей, развожу пчел и ничем не могу вам помочь.

– Да все это я понимаю, – вздохнул Владлен Генрихович. – Ладно, буду сам думать, как выпутываться из этой передряги.

– Если Лев будет звонить, что ему передать?

– Скажи, что если с головы Агаты упадет хоть одни волосок, я его лично в землю закопаю! Лужину я попробую ему прислать. Не за два дня, конечно, но за неделю, думаю, получится оформить все бумаги.

– Ладно, так и скажу.

Владлен Генрихович опустил трубку на колени и устало прикрыл глаза. Посидев так немного, он открыл сейф и вынул из него початую бутылку коньяка. Поставил коньяк перед собой на стол и несколько секунд раздумывал, крутя в руке стакан. Так и не притронувшись к спиртному, он убрал бутыль на место и запер сейф, после чего снова взялся за телефон. Генерал сверился со справочником и набрал номер адвокатского бюро «Устинович и сыновья». Кира Ивановна таинственным голосом сообщила, что шеф говорит по второму телефону и обещала, что как только Эд Георгиевич освободится, то немедленно ему перезвонит.

А между тем Устинович-старший вел телефонную беседу с Борисом.

– Привет, батя, это я, – с трудом дозвонившись до родителя, поздоровался сын. – Ты что это трубку не снимаешь?

– Звони со своего телефона, буду снимать, – откликнулся Эд Георгиевич.

– Можешь считать, что теперь это мой номер, – невесело усмехнулся Борис.

– Что так? Потерял мобильник?

– Типа того.

– Ну как ты? Можно поздравить?

– Нет, батя, я пока не вступил в права наследования, – вздохнул Джуниор.

– Боря, не тяни, сроки поджимают, – советовал глава адвокатской конторы.

– Папа, там все не так просто, – вздохнул Борис. – Хитрая бестия дядя Моня задумал пристроить в надежные руки не только ресторан, но и свою любимую Зиночку. В завещании он указал обязательное требование к наследнику: взять Зину в жены. Ресторан, конечно, хорош, я, можно сказать, с ним сроднился, но не до такой же степени, чтобы всю жизнь прожить с Зинаидой. Скажу тебе больше: Семен вызвал меня как наследника только потому, что в нашей семье больше нет холостяков. А выпускать доходный бизнес из рук семьи Сёма не намерен.

– А обойти этот пункт никак нельзя? – осведомился ушлый адвокат. – Скажем, сначала жениться на Зиночке, а через годик развестись.

– Ты недооцениваешь дядю Моню! В случае развода муж должен выплатить Зинаиде неустойку в размере ста тысяч шекелей, и ресторан отходит к еврейской общине на Центральной улице.

– Тогда понятно, почему Семен даже не пытался претендовать на наследство. Его папаша просчитал все ходы. Ладно, я подумаю, что тут можно сделать. Ты скоро собираешься лететь домой?

– Доделаю дела и первым же рейсом вылетаю, – отозвался Борис. – Все, пока, батя, я за рулем, и у меня тут сложное перестроение.

Устинович-старший повесил трубку, и Кира Ивановна тут же соединила генерала Рудя с хозяином конторы.

– День добрый, Владлен Генрихович, что-то случилось? – обеспокоился мой шеф. – С Агатой Львовной что-нибудь?

– Да не звонит, поганка, – через силу усмехнулся генерал. – Вылетела в Тель-Авив – и ни слуху ни духу. Ида не знает, как она долетела, вот и волнуется.

– А мне Агата Львовна сказала, что приболела. Впрочем, это неважно. Если что-то не так, у нас есть связи в полиции, – похвастался Эд Георгиевич. – Звоните Борису, он свяжется с Семой, а Сема уже знает, что нужно делать. Держите меня в курсе, теперь я тоже волнуюсь.

– Звонили Борису, Борис не отвечает, – пожаловался дед.

– Пишите номер: старый телефон у него украли, хотя Боря и говорит, что потерял.

Владлен Генрихович вынул из колпачка ручку с золотым пером и записал в перекидном календаре, который неизменно украшал его рабочий стол, новый номер Бориса. Дед знал Устиновича-младшего много лет, Борька частенько гостил у них на даче и, по мнению генерала, вполне заслуживал доверия.

* * *

Борис подъезжал к ресторану, когда раздался телефонный звонок.

– Добрый день, Боря, это Владлен Генрихович. Агату похитили, – без долгих предисловий выложил дед все, как есть.

– Что значит похитили? Где? – растерялся Джуниор.

– Сегодня утром она вылетела в Тель-Авив, а потом мне позвонил мой бывший подчиненный и сказал, что один человек просит за нее выкуп.

– Владлен Генрихович, давайте без этих недомолвок – один мой знакомый, другой мой знакомый, – раздраженно проговорил Борис. – Или вы называете имена, или я отказываюсь вам помогать.

– Ты прав, Боря, я просто чертовски расстроен. Позвонил мне Коля Жакетов, сразу же после моего увольнения он вышел в отставку и уехал на постоянное место жительства в Израиль. Там женился, поселился в Иерусалиме, в общем, отошел от дел. Так вот, Коля сказал, что другой сотрудник спецотдела «Сигма», мой пасынок Лев Рудь, похитил Агату и хочет обменять ее на результаты многолетних экспериментов нашей лаборатории.

– Лев Рудь погиб двадцать лет назад, – глухо проговорил Борис.

– Я не понял, что ты сказал? – переспросил Владлен Генрихович.

– Я говорю: ваш пасынок Лев Рудь погиб в автомобильной катастрофе.

– А кто же похитил Агату? – растерялся дед.

– Я думаю, ваш любимчик Николай Жакетов и похитил. Неделю назад он объявился на Басманной, наплел Агате, что он – ее отец Лев Рудь, и слезно попросил прилететь к нему в Израиль. Она и полетела. Расчет Жакетова был прост: вы любите свою внучку и за ее жизнь отдадите ему все, что он попросит. Ему понадобились какие-то ваши наработки. Что ж, это вполне понятно. Макс Фишман недавно прозрел – израильские офтальмологи сотворили чудо, и теперь Жакетов суетится, пытаясь пристроить выгодный товар по сходной цене.

– Да нет, ты что-то путаешь, – не поверил генерал Рудь. – Коля не может причинить вред Агате, он же ее отец!