– Может быть, позднее.

– Ну, тогда хотя бы напейся, – настаивал Юсуф.

Джон подошел к пруду и опустился на колени. Когда он наклонился, чтобы напиться, Юсуф толкнул его сзади, и Джон свалился в воду. Она оказалась такой холодной, что он задохнулся и вынырнул на поверхность, хватая ртом воздух. Выбравшись на берег, он заметил, что Зимат смотрит на него.

К нему подошел улыбающийся Юсуф.

– Ну что, жара больше тебя не мучает? Пойдем, теперь мы можем поесть.

Абаан и его люди распаковали еду и постелили одеяла в центре поляны. Все с удовольствием поели персиков, хлеба и козьего сыра, запивая еду холодной водой из источника. Когда они закончили, мужчины отошли в сторону, чтобы женщины могли искупаться. Юсуф поставил Абаана и остальных мамлюков охранять дорогу, Селима он отправил с ними, а Джона отвел в сторону.

– Пойдем со мной. Я хочу кое-что тебе показать.

Джон последовал за ним по узкой звериной тропе, идущей в горы, на запад от поляны. Крики и смех Зимат, Саиды и рабынь стали стихать по мере того, как Юсуф и Джон углублялись в лес, раздвигая ветви, нависающие над тропой. Наконец Юсуф остановился возле залитой солнцем прогалины. Золотые лучи играли на троне из белого мрамора, по которому поползли черные трещины от времени и непогоды. По обе его стороны лежали два быка, высеченные из камня, а на троне сидела бородатая статуя обнаженного мужчины – лишь голову украшала корона из листьев. Нос отсутствовал, но лицо оставалось суровым, с тяжелой челюстью и густыми бровями. Глаза Джона широко раскрылись. Сидящий на троне человек походил на изображение бога, нарисованного на витражном стекле окна церкви в Тейтвике.

– Кто это? – прошептал Джон.

– Зевс, – ответил Юсуф. – Или Баал, как его называют местные финикийцы. Имад ад-Дин говорил, что этот источник считался священным у финикийцев задолго до того, как сюда пришли римляне. Они построили здесь храм и воздвигли статую.

Джон шагнул вперед и коснулся неровного камня на лице статуи, потом поднял глаза, услышав высокий смех, доносившийся с поляны. Джон выглянул между стволами деревьев, растущих за статуями, и увидел длинные сильные ноги и упругие ягодицы. Должно быть, они вместе с Юсуфом обошли поляну и оказались с западной стороны от источника.

Джон густо покраснел и посмотрел на Юсуфа, который не сводил глаз с далеких деревьев. Тогда он снова бросил взгляд в сторону источника, но фигурка исчезла. Однако он тут же увидел несколько других полуодетых девушек. Снова послышался громкий радостный смех, а через секунду появилось лицо, глядящее на них сквозь деревья. Это была Саида с темным синяком на щеке. Через мгновение рядом с ней оказалась Зимат. Ее глаза встретились с глазами Джона.

– Нам нужно уходить, – сказал Юсуф, схватил Джона за руку и потащил за собой.

Джон последовал за Юсуфом обратно по тропе, но споткнулся о корень и выругался. Мысленно он все еще оставался на поляне, и перед его глазами были длинные ноги и прекрасные руки, идеальной формы ягодицы и красивое лицо Зимат. Он все еще думал о ней, когда они вышли на дорогу, где их ждали Селим и мамлюки. Джон застыл на месте, когда увидел, что Зимат и остальные женщины также вернулись к дороге. Одежда Зимат не успела высохнуть, и халат прилип к левому боку, подчеркивая контуры груди. Джон не сумел отвести взгляд и увидел, что Зимат пристально на него смотрит. Джон снова покраснел.

– Уже поздно, – сказал Юсуф, бросив на Джона жесткий взгляд. – Нам пора возвращаться в Баальбек.

Небольшой отряд вернулся на поляну, где Абаан и его люди собрали припасы. Юсуф помог Саиде сесть в седло, а Джон поспешил к Зимат. Когда он взял ее ногу и усадил в седло, она наклонилась к нему и прошептала:

– Жди меня сегодня ночью на сеновале в конюшне.

* * *

Джон лежал в своей маленькой комнатке и в открытое окно смотрел на ночное небо, усеянное бесчисленными звездами. Он не спал, в голове теснились мысли о Зимат. Жизнь на вилле постепенно затихала, и вскоре он уже слышал только стрекот цикад. Тогда он глубоко вздохнул и отбросил одеяло. Он лежал не раздеваясь.

Джон подошел к двери и открыл ее, поморщившись, когда заскрипели петли, и замер, чувствуя, как сердце отчаянно колотится у него в груди. Он осторожно выглянул в коридор. Ни звука. Облегченно вздохнув, он выскользнул из комнаты и аккуратно прикрыл за собой дверь. Потом он немного помедлил и, перекрестившись, прокрался к конюшням, стараясь оставаться в тени стен.

Одна из высоких дверей конюшни была слегка приоткрыта, и Джон проскользнул в чернильную темноту.

– Эй? – прошептал он и прислушался, но уловил лишь стрекот цикад и тихое ржание спящей лошади. – Зимат? – Ответа не было.

Джон, вытянув перед собой руку, на цыпочках двигался вперед, к лестнице, нашел первую ступеньку и взобрался наверх. Там он остановился, уловив краем глаза какое-то движение.

– Зимат?

– Джон? – Это был ее голос.

– Да, – ответил он, забираясь на сеновал.

Зимат двинулась ему навстречу, и в темноте они с довольно громким стуком столкнулись лбами.

– Ах лаа! – вскрикнула Зимат, отшатнувшись.

– Тебе не больно? – прошептал Джон, шагнул вперед, чтобы ее утешить, но споткнулся о ноги Зимат и упал прямо на нее.

Он сразу откатился в сторону и принялся извиняться, но смолк, когда Зимат расхохоталась. Ее веселье оказалось заразительным, и Джон начал хохотать вместе с ней, да так, что на глаза ему навернулись слезы. Наконец они успокоились, сидя рядом и пытаясь отдышаться.

– Я рад, что ты попросила меня прийти, – сказал Джон, когда они окончательно успокоились. – После нашего поцелуя мне показалось, что ты больше не хочешь меня видеть.

Зимат посмотрела на него и тут же отвернулась.

– Я боялась. Никогда прежде я не целовалась с мужчинами.

– Я никогда не целовал женщину.

– А как же английская девушка?

– Я солгал.

– Так я и подумала. Я чувствовала, как у тебя дрожали колени. – Зимат повернула к нему лицо. – Скажи мне, Джон: что ты видишь, когда смотришь на меня?

Джон посмотрел на Зимат, очертания ее лица лишь слабо прорисовывались в темноте, а глаза казались двумя черными озерами.

– Я вижу красивую женщину, самую красивую из всех, что когда-либо встречал.

Зимат отвернулась.

– И все?

– Нет. – Джон протянул руку и нежно коснулся ее подбородка, чтобы снова повернуть лицо к себе. – Я вижу щедрое сердце; ты добра даже к своим рабам. И я вижу гордую женщину, которая испытывает страх. Ты хочешь чего-то большего, чем предлагает тебе жизнь, но боишься это взять.

– Да. – Зимат энергично кивнула. – Но откуда ты знаешь?

– Потому что я испытываю такие же чувства.