Зимат придвинулась ближе и теперь почти касалась Джона.

– Теперь я не боюсь.

– Как и я. – Джон взял ее за руку.

– У тебя шершавые руки.

– А твои нежные, как лепестки розы. – Джон поднес ее руку к губам и поцеловал.

Зимат захихикала.

– Ты промахнулся. – Она наклонилась и поцеловала его.

Губы Зимат были влажными и нежными, а дыхание свежим.

Джон закрыл глаза, у него закружилась голова, но уже в следующее мгновение он отодвинулся.

– Но я франк. Ты уверена?

– Именно поэтому я и уверена. Ты видишь меня такой, какая я есть. Ни один мужчина нашего народа никогда не посмотрит на меня, как ты.

Зимат протянула руки и прижалась к Джону, он начал целовать ее губы, и они приоткрылись. Он обнял ее, еще сильнее прижал к себе и теперь чувствовал изгибы ее груди. Его руки скользнули вниз и коснулись ягодиц. Зимат ахнула.

– Извини, – пробормотал он. – Я не хотел…

– Нет, не останавливайся. – Зимат взяла его руку и положила себе на грудь.

Джон продолжал жадно ее целовать, а другой рукой нежно уложил на солому. Теперь он целовал ее щеки и шею. Затем распахнул халат, обнажив грудь с напряженными темными сосками. Он взял один из них в рот, и Зимат тихо застонала. Джон погладил ее ногу, потом приподнял халат и коснулся внутренней поверхности бедра. Она протянула руку, чтобы остановить его.

– Я должна остаться девственницей.

– Я… я понимаю, – ответил Джон, голос которого наполняла страсть.

Он отстранился.

Но Зимат снова притянула его к себе.

– Но из этого не следует, что мы должны останавливаться. Мы можем делать другие вещи.

Джон спал на сеновале рядом с Зимат, которая положила голову ему на грудь. Она пошевелилась и прижалась к нему еще сильнее, и Джон улыбнулся. Снаружи донесся громкий крик, и Джон открыл глаза. Сквозь узкие щели в досках потолка пробивался дневной свет.

– Что это было? – удивленно спросил Джон.

Зимат проснулась и села, натягивая халат на обнаженные плечи.

– Йа аллах! Уже светло. Мне нужно идти. – Она завязала пояс халата и направилась к лестнице, но застыла на месте, когда тишину нарушил пронзительный крик.

– Что-то случилось, – сказал Джон, вставая и надевая халат. – Я проверю, что происходит – тебя не должны увидеть.

Зимат кивнула, Джон поспешно спустился вниз, приоткрыл дверь и осторожно выглянул наружу. Большая часть домочадцев столпилась у колодца, находившегося всего в двадцати футах от двери конюшен. Басима стояла на коленях, закрыв лицо руками. Айюб и Юсуф о чем-то тихо разговаривали.

– Что случилось? – спросила Зимат, подходя к двери и выглядывая наружу.

Джон покачал головой:

– Я не знаю.

Басима продолжала рыдать.

Зимат повернулась к Джону:

– Если мы покажемся вместе, нас увидят. Ты иди первым. А я выберусь, когда будет безопасно.

– Я тебя еще увижу?

Зимат одарила его ослепительной улыбкой.

– Да. Иди.

Джон вышел из конюшни и едва не столкнулся с Тураном, который шел в сторону колодца.

– Смотри, куда прешь, франк! – взревел он, оттолкнув Джона в сторону, и уже собрался идти дальше, но обернулся и, внимательно взглянув на Джона, снял с его туники стебелек сена и покрутил его между пальцами. – Что ты делал в конюшне, раб?

– Я… я иногда там сплю, – солгал Джон. – Там прохладнее, чем в моей комнате.

– Хм-м-м, с другими животными. – И Туран зашагал к колодцу, а Джон последовал за ним.

– Прошлой ночью было темно, – говорил Айюб Юсуфу, когда к ним подошли Джон и Туран. – Может быть, она оступилась и упала в колодец.

– Может быть, – сказал Юсуф.

Заметив Турана, он прищурился.

– Что случилось? – спросил Туран.

Айюб положил руку Турану на плечо.

– Мне очень жаль, сын. Твоя жена, Саида… Она мертва. – Басима зарыдала еще громче, и в этот момент громко закричал петух, возвещая наступление рассвета.

– Как? – спросил Туран.

Юсуф бросил на Турана холодный взгляд.

– Мы не знаем – пока.

– Ты хочешь что-то мне сказать, брат? – вспыхнул Туран.

– Достаточно! – резко сказал Айюб, становясь между ними. – Сегодня день траура, я не позволю вам устроить очередную свару. – Он повернулся к Турану: – Я должен поговорить с тобой. – Айюб отвел Турана на несколько шагов в сторону, и они, понизив голос, начали о чем-то беседовать.

Затем Айюб подозвал раба по имени Харит.

Джон обошел Юсуфа и заглянул в колодец. На дне плавала Саида, ее бледное тело едва виднелось в сумраке колодца. Джон отвернулся.

– Возможно, она покончила с собой, – прошептал он Юсуфу. – Я бы не стал ее винить.

– Нет, это сделал он, – выпалил Юсуф, указывая в сторону Турана. – Я уверен.

Джон кивнул, сделал вид, что оглядывается, а потом снова повернулся к Юсуфу:

– Ты видел свою сестру?

Юсуф побледнел, а Басима подняла голову.

– Зимат? – прошептала она и вдруг громко закричала: – Зимат! Где ты, дитя мое!

– Я здесь! – ответила Зимат, поспешно подходя к матери со стороны амбара.

– Благодарение Аллаху! – воскликнула Басима, поднимаясь с колен и обнимая дочь.

Туран и Айюб подошли к колодцу. Туран сразу подскочил к Джону, схватил его за правую руку и заломил ее за спину. Джон начал сопротивляться, но Юсуф покачал головой и повернулся к отцу:

– В чем дело?

– Туран говорит, что франк убил его жену, а потом спрятался на конюшне. Харит подтвердил, что Джона не было в комнате прошлой ночью.

Джон потряс головой.

– Но…

– Молчать, раб! – прервал его Айюб. – Туран останется здесь, чтобы подготовить жену к похоронам. Юсуф, ты отправишься к отцу Саиды, чтобы сообщить ему о трагедии, а также доставишь ему дар, чтобы компенсировать потерю дочери. Ты привезешь его сюда, а когда вы оба вернетесь, франк будет казнен. Это облегчит горе Вагара.

– Но Джон невиновен! – воскликнула Зимат, и все повернулись к ней.

Она покраснела и опустила взгляд.

Айюб нахмурился:

– Это тебя не касается, дочь. Я все сказал. Вопрос решен. – Он кивнул в сторону Джона. – Отведите его в клетку.

* * *

Юсуф придержал лошадь, когда показался Баальбек. Вагар и пять мамлюков, которые сопровождали его, также остановились. Им потребовалась почти неделя, чтобы отыскать Вагара, который увел свои стада на летние пастбища в горы, на север от Хамы. Юсуфа радовала задержка. Каждый лишний день, проведенный в поисках Вагара, означал дополнительный день жизни Джона. Но теперь, после четырех дней напряженной скачки, они добрались до Баальбека.