– А он не говорил, чьи именно деньги он проиграл, какую сумму и откуда она у него? – осведомилась я.

– Нет, этого он не говорил... Я пообещал выдать ему премию в конце квартала – это самое большее, что я мог для него сделать...

Богоявленский виновато развел руками.

– Правда, я еще посоветовал ему одолжить денег у невесты, если она у него обеспеченная. Объяснить ситуацию, приличная девушка должна войти в положение своего жениха... Но что он предпринял, мне неизвестно.

– Значит, то, что он не явился на работу, стало для вас полной неожиданностью? – суммировала я объяснения Богоявленского.

– Естественно, – сказал директор музея. – Естественно. Хотя вчера произошло одно обстоятельство...

– Ну? – Я нетерпеливо перебила Богоявленского, выдавливавшего из себя информацию по капле.

– Не торопитесь, Татьяна Александровна! – патетически произнес Иннокентий Владимирович. – Слушайте. Вчера он с работы отпросился часа за два до конца рабочего дня. Это случилось после того, как ему кто-то позвонил. Телефон у нас только один, в моем кабинете, поэтому я имел честь лицезреть молодого человека в процессе общения с невидимым собеседником. Он очень разнервничался и покраснел.

– А о чем шел разговор, вы не могли разобрать? – с надеждой спросила я.

– Разговор был неприятным, это было сразу понятно, – важно кивнул Богоявленский. – Сергей нервничал. По-моему, тот человек что-то у него требовал, а Сергей спрашивал: когда? И еще сказал: «Хорошо, я постараюсь...» Разговор был коротким.

– У вас не сложилось впечатления, что речь как раз шла о долге? – поинтересовалась я.

– Вполне вероятно, – снова кивнул директор музея.

– Тогда у меня еще такой вопрос. Где он проиграл эти деньги?

– В казино, – пожал плечами Богоявленский. – По-моему, называется «Королевский двор». Мне запомнилось это название.

– И больше Сергей вам ничего не сказал?

– Нет. После этого разговора он сразу же отпросился уйти, и я его отпустил – я видел, в каком он был состоянии...

– Понятно. – Я поднялась. – Что ж, огромное спасибо вам, Иннокентий Владимирович, рада была с вами встретиться. Передавайте привет нашим общим знакомым.

– Успехов вам, Татьяна, – галантно провожая меня до дверей, пожелал Богоявленский. – Если отыщете Сергея, передайте, что мы все за него волнуемся и ждем на работе.

Я поехала в казино «Королевский двор». Там мне сказали лишь то, что Сергея Лаврентьева они помнят, но что появляется он редко и играет по мелочи. Только однажды, совсем недавно, он проиграл несвойственную ему сумму. Откуда она взялась у него, они не знают.

Выйдя из казино, я без всякой цели поехала по городу. Я сосредоточенно рассуждала в одиночестве. А если это все просто блеф? Если Сергей и есть преступник и отводит от себя подозрения таким образом? Такое вполне может быть... Допустим, он должен кому-то деньги. Где он может их взять? Попросить у Нади? Но она может и не дать, а потом – как на это посмотрит ее отец? Отец... Вот в этом случае он и мешает Лаврентьеву. И тогда Сергей мог устранить Виталия Милентьева. О том, что Виталий Алексеевич на даче, он мог знать от Нади. Да, но они же в ту ночь ночевали вместе, у Сергея дома... Значит, у него алиби.

Я свернула на тихую улочку и продолжила свои размышления.

В результате кое-какие предположения закрутились у меня в голове, но их нужно было проверить... И для этого необходимо было действовать. И я, вывернув руль, направила свою машину в сторону городского Управления внутренних дел.

– Зачем тебе туда идти? – не понял Кирьянов. – Что ты собираешься там найти? Квартиру Лаврентьева уже обыскали, ничего интересного там нет.

– Это потому, что твои люди искали не то, что буду искать я, – стояла я на своем. – Дай мне разрешение, а то я ведь могу воспользоваться и отмычками. Ты бы лучше оценил, какая я добропорядочная, законопослушная гражданка.

– Я тебя когда-нибудь посажу, – вздохнул Кирьянов.

– И еще мне нужно на всякий случай осмотреть квартиру Нади, – добавила я, уже поняв, что Кирьянов согласится. – На это мне потребуется совсем немного времени.

– Знаешь что, – заявил Кирьянов, – я одну тебя не пущу, чтобы ты дров не наломала. Поедем вместе, чтобы в случае чего я мог тебя отмазать.

– Спасибо, Киря. – Я с благодарностью посмотрела на него.

Сначала мы поехали к Лаврентьеву. Кирьянов отпер дверь, и мы вошли внутрь.

– Сколько тебя ждать? – присаживаясь на диван, спросил Володя.

– Минут двадцать, – ответила я, направляясь на кухню.

Потом я еще раз быстро осмотрела комнату и сказала Кирьянову:

– Теперь поехали к Наде. Только на всякий случай я позвоню, чтобы убедиться, что там никого нет.

В Надиной квартире трубку никто не брал. Я выждала десять гудков, после чего позвонила Милентьевым домой.

– ...Надюша в ужасном состоянии, – пожаловалась Валентина Михайловна. – Мы напоили ее успокоительным, и сейчас она спит в своей комнате. А что, есть какие-то новости?

– Скоро должны появиться, – заверила ее я и отключила связь. – Поехали скорее, – обратилась я к Кирьянову.

Тот покачал головой и направился к моей «девятке». В квартире Нади Милентьевой я провела еще меньше времени, чем у Сергея. Выйдя из нее, я сказала Кирьянову:

– А теперь мне нужно с тобой поговорить...

День закончился, и наступил следующий. Уже с утра меня разбудил телефонный звонок Валентины Михайловны.

– Таня, ну что, что-нибудь выяснили? – встревоженно спросила она.

– К сожалению, нет, Валентина Михайловна, – ответила я. – Но я очень рассчитываю, что результат будет уже сегодня.

– Господи, если бы это было так, – вздохнула женщина, – а то Надя так переживает...

– А чем она занимается? – спросила я.

– Собирается ехать на свою квартиру, – ответила Валентина Михайловна. – Говорит, что хочет побыть одна, а то мы ее слишком уж опекаем и ей от этого только хуже.

– Понятно, – сказала я. – Я сообщу вам, когда хоть что-то узнаю.

Собравшись, я отправилась на квартиру к Наде Милентьевой. Мне нужно было поговорить с ней наедине.

Надя почти сразу открыла дверь. Увидев меня, она улыбнулась, но тут же нахмурилась.

– Что-то случилось? – спросила она.

– Да, – ответила я. – Можно войти?

– Проходите, конечно. – Надя пропустила меня в свою квартиру. – А я вот тут порядок навожу потихоньку, отвлекаюсь так, чтобы о плохом не думать. Столько всего выгребать приходится после этой грязнули. Ну ничего, зато она убралась отсюда навсегда.