Один, вероятно, самый главный, выступил вперёд. За его спиной держались четверо — свита. Ещё дальше собрались твари. Крупные, мелкие, несколько «такс».

— Поздно, — вторя моим мыслям, прошептал Блез. — Эмиссары.

Твари остались снаружи, а пятеро человекоподобных существ, некогда бывших магами, шагнули под своды пещеры.

Глава 30

Они походили на мумий. Я в музее в Египетском зале видела такое же тёмно-коричневое лицо, казавшееся вылепленным из глины. Совершенно сухое, гладкое и от того странно молодое, ни единой морщинки, только борозды носогубных складок. Эмиссары показались мне точно такими же глиняными. Жизни в них не было ни капли, но причислить эмиссаров к мертвецам тоже было бы неправильно. Они двигались, мыслили.

Я всматривалась в лицо главного, никак не могла понять, что меня цепляет, пока не дошло, что эмиссар ни разу не моргнул. Почему-то именно это потрясло меня больше всего.

Блез обнял меня крепче. Игнорируя опасность, он развернулся к хозяину пещеры спиной. Блез словно пытался закрыть меня собой. Какой смысл? Главный эмиссар остался стоять, а остальные четверо скользнули вдоль стен и взяли нас в кольцо.

— Ведьма, — протянул главный. — Добро пожаловать.

— Правда?

Мы же враги…

— Не один из них, — он кивнул на эмиссаров, — не сможет с тобой сравниться, когда ты станешь одной из нас. Ты ключ к нашему величию, к нашей победе. И ты станешь второй после меня.

Спасибо, обойдусь.

— Ты ведьмак? — вдруг поняла я.

Пусть проклятие и подпитывали маги, в нём нет ничего разумного, только безумная страсть уничтожать живое.

— Нет. Я ведьма.

А?!

Лысый череп, изуродованные изменениями черты лица, под пыльными тряпками, некогда бывшими одеждой, совершенно плоская фигура. Не знаю, кем оно было раньше, но сейчас передо мной стояло безобразное бесполое существо.

— Ты себя в зеркало давно видела? — вырвалось у меня.

— Песок слеп.

Нет, я не ожидала, что хозяйка пустыни задумается о потерянной красоте. Я тянула время и судорожно искала выход из ловушки, в которую меня заманили. Я ведь буду права, если предположу, что охота началась, когда Пустыня почувствовала на Блезе мой талисман, ещё тогда, в самый первый раз.

Внезапно я почувствовала, как ладонь Блеза соскальзывает по моему плечу к шее, накрывает приколотую к плащу звезду. Смысл жеста дошёл до меня с секундным запозданием: да Блез же сейчас активирует артефакт! Нет, я согласна, что лучше окончательная смерть, чем превращение в такую вот мумию, как переродившаяся ведьма, но… Я ещё жить хочу!

— Нет! — перепугалась я, резко отклонилась назад.

Один из эмиссаров пришёл мне на помощь, он оказался прямо перед нами, с силой оттолкнул Блеза и вырвал из его рук звезду.

— Ляля! — отчаянно закричал Блез.

Он уставился на меня как на предательницу.

В его глаза я только что отдала нас обоих Пустыне…

Эмиссар отскочил к стене. Звезда в его руках сработала. То ли Блез успел, то ли артефакт отреагировал на неживое прикосновение. Огонь полыхнул. Эмиссар швырнул артефакт в проём пещеры, во взметнувшийся пылевой вихрь, но было поздно. Огонь пожирал его руки, перекинулся на тело. Эмиссар погибал молча. Я не знаю, чувствовал ли он боль. Искренне надеюсь, что нет. И я очень рада, что это не продлилось и минуты. Огонь погас, оставив после себя горстку чёрного пепла.

Ведьма-мумия наблюдала за гибелью своего солдата совершенно равнодушно. Видимо, для неё он допустимая легко восполнимая потеря, не больше. А может быть, она вообще не способна на эмоции.

— Я не позволю вам уйти, — произнесла она. — Я же сказала, что вы будете моими. Заберите у них воду и лекарства. Вода и лекарства мешают стать одними из нас.

Приказ был выполнен моментально. Мой мешок точно также, как до этого звезду, вышвырнули в проём, и песчаный торнадо закрути его, унёс.

А как бы хорошо было сжечь эмиссаров… Почему этим методом не пользовались? Хотя, очевидно: звезда хранит носителя от перерождения, использовать её как оружие недопустимо. Наверняка, если маги могли, использовали огонь. Не стоит забывать, что обычно эмиссаров защищает песчаная буря, это здесь они без привычного доспеха.

Я перевела взгляд на ведьму-мумию. А нельзя ли её спалить просто силой желания?

— К сожалению, перерождение длительный процесс. Нам придётся провести некоторое время вместе.

Больше не обращая на нас внимания, ведьма прошла к камню, села, скрестив ноги и замерла, приобретя ещё больше сходства с глиняной статуей. Тоже медитация или транс? Внешне похоже, да и как бы она иначе контролировала всю Пустыню? Мда… Начинаю понимать. Если эта мумия и есть та, кто наложила проклятие, то страшно представить, какую всепожирающую ненависть она должна была однажды испытать. Из-за предательства? Но вот сочувствовать не тянет. Преступление одного не причина убивать всех без разбора, убивать саму природу.

Да и возможно ли подобное вообще? Не знаю, почему я, сидя на каменном полу в окружении неподвижных эмиссаров из свиты, думала об этом, а не о том, как выбраться. Разобраться казалось запредельно важным. Поэтому я начала раскладывать по полочкам. Маги. Их способности завязаны на разум, на умение концентрироваться и чётко формулировать цель. Измерить потенциал каждого мага вполне реально. И, насколько я знаю, выше определённой планки магам не прыгнуть. Ведьмы. Наши способности завязаны на подсознание, на силу желания, идущего из глубины души. «Прыгнуть» можем гораздо выше любого мага, но лишь в исключительных случаях, достаточно вспомнить, как я мучилась, когда не могла создать ни одного талисмана.

А теперь главный вопрос. Я знаю, что Пустыня разрасталась. В самом начале отравленный участок земли был относительно небольшим. Могла ли ведьма испытать эмоции такой силы, что их хватило бы на подобное проклятье? Говоря конкретнее, допустим… Могла ли одна ведьма убить целую долину? Что-то мне подсказывает, что нет. И ещё. В происходящем слишком много разумного. Эмиссары действуют по алгоритму, которого быть не должно.

То есть проклятие наложено парой? Маг действовал в связке с ведьмой? Хотя, нет. Скорее всего именно он и был предателем. Возникает закономерный вопрос, где этот маг… И чего он добивался?

Я перевела взгляд на Блеза. Парень сидел, согнувшись, уткнувшись лицом в колени и мелко вздрагивал. Я протянула руку. Эмиссары никак не отреагировали, а вот Блез рывком отстранился.

Мрачный, нахохлившийся, во взгляде плещется злое отчаяние. С одной стороны, я могу его понять. В Пустыне психика у кого хочешь тронется, за здравомыслием и адекватностью я не по адресу, к тому же Блез не верит в благополучный исход, а я отняла у него шанс не стать чудовищем. С другой стороны… С