Тренировки напоминали Лео давнишнюю игру в ковбоев и индейцев на полу детской комнаты.

Феликс покинул водительское сиденье машины, припаркованной за пределами импровизированного банка из пластиковой ленты и обрезков фанеры.

– Винсент, что происходит?

– Я же сказал тебе!

– Он не может! – сказал Яспер, не снимая маски. – Надо было пальнуть в плексиглас!

Феликс передвинул одного из клиентов на полу, поместил его возле некрашеных кусков фанеры, изображавших кассу.

– Наверно, окошко было открыто, а?

– Лео сказал ему, что кассирша закрыла окошко! – крикнул Яспер.

Феликс только усмехнулся, он не любил кричать и потому щелкнул по фанерке, на которой стояло: Окно

– А вот это что? Глянь, по-моему, окошко открыто.

– Мы проводим тренировку, черт побери!

– А ты, черт побери, тупица, видишь то, чего нет. Так что кончай цепляться к Винсенту.

– Ни к кому я не цепляюсъ Просто он должен действовать автоматически. Без промедления! Медлишь – значит, не доверяешь своему оружию. Верно, Лео?

Яспер чуть не бегом метнулся к двум мейсонитовым пластинам, подвешенным на веревках к потолку и снабженным рукописными надписями – камера наблюдения 1 и камера наблюдения 2, – и ткнул в них автоматом.

– Здесь и здесь – камеры, которые были расстреляны. Знаешь почему?

– Я вижу только два куска мейсонита, где ты что-то накарябал.

Яспер толкнул пластины стволом, они закачались, а он тряхнул головой.

– Когда стреляешь на улице, народ пугается, автомат палит оглушительно. Но внутри звук другой. Резкий. Как нож, который метнули в стену, он гулко вибрирует, буравит уши, пока не лопнут барабанные перепонки, мало того, пронзительный звон в ушах дезориентирует людей. Когда стреляешь в помещении, их обуревает больше чем страх. Они бросаются на пол не только затем, чтобы защитить себя, ориентация чертовски важна для выживания.

Яспер взглянул на Феликса и Винсента, те молчали. Лео слегка кивнул.

– И, наконец, самое важное, – продолжал Яспер. – Легавые должны знать: приближаться к тому месту, где мы работаем, опасно. И если они все-таки решатся подойти, значит, сами и будут в ответе за то, что произойдет.

– Яспер прав, – сказал Лео. – Если они возьмут нас на прицел, мы ответим тем же. Если станут стрелять на поражение, мы тоже. Если на карту будет поставлена их жизнь или… понимаешь?

Он посмотрел братьям в глаза и понял, что они ему доверяют. Теперь он должен решить, доверяет ли им. Семнадцатилетнему, который даже в армии еще не служил, двадцатиоднолетнему, который не прошел медкомиссию, и двадцатидвухлетнему, который действовал так, будто тренировал морпехов. Его задача – сделать из них слаженную группу.

– В машину. Все. Еще раз. Давайте! Начинаю обратный отсчет, через три минуты…

Сорок шесть часов – и они все сделают по-настоящему.

Они сидели в “додже”, которому вернули первоначальный вид. По автостраде Е-4 машина направлялась на север, светало. Двадцать восемь раз они отработали нападение на воображаемый банк, передвигаясь от фургона к кассам, к хранилищу и обратно. Модель впечаталась им в сознание. Но подготовка пока не завершена.

Асфальтовая дорога сузилась, превратилась в проселок… теперь уже недалеко.

Звонок. Мобильный в наружном кармане куртки Лео.

– Алло?

– Лео… конверт.

Этот голос.

– Сейчас у меня нет времени.

– Твой хренов долг, Лео. Деньги в конверте. Ты же сказал, что ничего мне не должен, так?

– Я не могу сейчас говорить.

– Раз ты пришел сюда после стольких лет с такой прорвой наличных и даже не считаешь, что должен мне… то у тебя их наверняка куда больше. Ты бы никогда не отдал мне последние гроши. Так откуда, черт побери, эти бабки?

Лео отключил телефон.

– Кто это был? – спросил Феликс.

– Неважно.

– А мне показалось, важно.

– Следи за дорогой.

Феликс, как обычно, сидел за рулем; теперь он знал эту машину, знал, как она набирает скорость, каков тормозной путь, как слушается руля. После дела они пересядут в другую такую же. Феликс досконально изучил и ее устройство. Именно ему предстояло угнать накануне ограбления две машины, и он часами тренировался, отжимая замок, пока не убедился, что способен открыть дверь “доджа” меньше чем за двадцать секунд.

Старое стрельбище располагалось в конце щебенки. Они припарковались и услышали вдали выстрелы.

– Там кто-то есть, – сказал Винсент.

С сумкой боеприпасов, четырьмя походными матами и оружием они зашагали по щебенке. Дорога сменилась тропой. Двое мужчин лежали на площадке в трехстах метрах от мишеней, установленных на песчаной насыпи.

Лео замер, прислушиваясь.

– Пистолеты-пулеметы. Эм-пе-пять. Должно быть, полицейский спецназ.

– Лео, пошли обратно, нас же ищут, черт подери! – сказал Винсент, дергая старшего брата за плечо. – Надо уходить.

– Нет. Привыкай.

– Лео, черт побери, мы…

– Слушай, полицейские ищут двух арабов.

Винсент замедлил шаг, отстал от остальных. Он уже видел Лео таким, когда с ним нельзя разговаривать, когда он норовил бросить тебе вызов, победить, хотя в этом и не было нужды, просто доказывал, что он может. И как раз в эту минуту двое мужчин в темной форме встали, собрали свои вещи и пошли по тропинке.

Им навстречу.

По мере приближения они выглядели все крупнее – широкие плечи, широкие затылки, взрослые мужчины. Даже Лео не мог с ними сравниться.

– Пострелять пришли, ребята?

Щебенка захрустела, когда они подошли рассмотреть оружие.

– Сейчас угадаю… гражданская оборона?

Неожиданно Яспер выбежал на траву, мимо Лео,

чтобы гордо продемонстрировать их оружие.

– Точно. Батальон гражданской обороны. Район Ерва.

Подняв вверх АК-4, он замер, точно мраморная статуя, довольная улыбка меж курносым носом и острым подбородком открывала дырку в передних зубах. Винсент сделал еще шаг назад, ссутулился. Если Лео нужно соревноваться и побеждать, то Ясперу нужно понравиться, быть частью группы.

– Эм-пе-пять? – спросил спецназовец.

Оба они тоже остановились глянуть на оружие, хотя только что собирались двинуть дальше.

– А вы из спецназа? – в свою очередь спросил Яспер.

Винсент закрыл глаза. Мало ему, рискуя всем, выставлять напоказ краденое оружие. Надо еще и их оружие потрогать. Ишь, стоит там, пожиная восхищенные взгляды, восхищаясь. В полном восторге. Братство.