Дискуссия может длиться долго, пока все аргументы не будут исчерпаны, но каждая из сторон останется при своем мнении относительно крутизны родного города.

Лозинского не стали морить голодом, пожарив еще картошки: уже по классическому рецепту, чтобы скорее. Пока шипели на сковородке ломтики вперемешку с кольцами лука, профессор успел рассказать массу интересных вещей:

— Поговорим об устройстве мира согласно представлениям народа ханты. Верхний мир — небесный, Нижний — подземный, а между ними — Средний, сиречь земной. У манси похоже, но они выделяют еще три сферы — воздушная, водная, земная… Небо — среда обитания Нуми-Торума, который землю и создал, но она была залита водой и для обитания человека непригодна. Гагара достала кусочек, как следует из космогонического мифа. Этот мир стал Средним, населенным людьми. С людьми тоже не все так просто, там имелась первая попытка творения, первая генерация — богатыри-отыры, которых потом уничтожили за неподобающее поведение. Опять же, по одной из версий мифа. Версий много, кстати, в том числе и про места обитания божеств. Согласно одной из них, хантыйской, Калтась-эква, сестра или дочь Нуми-Торума, живет в мире Верхнем, а по другой, мансийской, — сверг разгневанный муж ее в Средний мир за порочащую семейные отношения связь с неким Куль-отыром, владыкой Нижнего мира. Ханты называют его Кынь-Лунк, но суть одна: это бог мира мертвых, царства болезней и смерти. Там есть еще всякие сестры, братья, дядюшки и прочая родня, их не так уж мало… Голова кругом, просто мексиканский сериал!

— А Тарн? — спросила Настя, со страхом прислушиваясь к телодвижениям холодной змейки.

— Предмет не так уж хорошо изучен. Попробуйте, Анастасия, погуглить. Вы найдете только крохи информации: заметки о той же выставке в Сургутском музее и пару статей. Упоминание в работах Головнева — уже кое-что, но мало, все равно мало. Ряд образов велик — от сеющего раздоры и смерть чудовища до Праматери Мира. Думаю, у хантов частенько это имя звучало нарицательно — как собирательное обозначение недоброго божества женского рода. Портал же показал вам выставку, чтобы вы приняли этот визуал как отправную точку поисков.

Прим. авт.: Андрей Владимирович Головнев, российский антрополог, доктор исторических наук, профессор, член-корреспондент РАН, директор Этнографического бюро, главный научный сотрудник Института истории и археологии УрО РАН, автор экспозиции «Связь времен» Музея природы и человека (г. Ханты-Мансийск).

— Завтра будет возможность поговорить на эту тему с самими хантами. — Вставил куратор. — Если я действительно нашел тех самых, которые торговали на проспекте Ленина в понедельник. Время предпраздничное, в Сургут сейчас приезжают разные группы хантов: торгуют, как сейчас модно говорить, хэнд-мэйдом и дарами природы, катают детишек на оленях около ледовых городков, устраивают фотосессии. В основном из деревни Русскинская, но есть и из других мест: Тундрино, Лемпино, Лямина…

— Та деревня, что на Тром-Агане? — деловито уточнил Лозинский. — Не так уж далеко, сто тридцать километров, вроде как.

Настя с любопытством спросила, что это за названия. По тому, как сморщил нос профессор-ковбой, она поняла суть молчаливого упрека: ты ж тут живешь, а ничего не знаешь, как так можно?! Стыдно тебе, девица?

Вслух же Антон сказал, что Тром-Аган — река в Сургутском районе, а в деревне Русскинская, известной с двадцать шестого года прошлого века и вокруг нее — родовые угодья хантов, где они поддерживают и сохраняют свою традиционную культуру.

Прим. авт.: деревня Русскинская названа так по фамилии ее основателей, семьи Русскиных. Это современный этнокультурный центр, занимающий площадь в 219 квадратных километров. Знаменита свои музеем Природы и Человека, а также этническими праздниками, имеющими районный статус: летом — День обласа, в марте — День оленевода (настоящий слет не только оленеводов со всего Сургутского района, но и охотников, и рыбаков, который проводится тут ежегодно уже пятьдесят лет. Представьте себе количество гостей и зрителей, если территория Сургутского района всего-то на 30 тысяч кв. км не дотягивает до размеров Англии…) Кроме того, на территории деревни и поблизости находятся 50 крупнейших нефтяных месторождений.

— Так мы едем туда?

— Нет. — В этот момент Игорь лопаткой отдирал от сковородки пригоревшие ломтики картофеля, про который все забыли за разговором. — На Каменном Мысе завтра спортивное мероприятие и частный праздник. Корпоративы начались, в том числе и там. Ханты будут точно, и вроде как именно те, что организовали ярмарку на проспекте Ленина. Потом должны уехать по домам. Каменный Мыс все же к нам ближе, чем родовые угодья, да и вроде как нейтральная территория, там разговаривать будет проще.

Прим. авт.: Каменный Мыс — горнолыжный комплекс в потрясающе красивом месте между Сургутом и Нефтеюганском.

Профессор-ковбой сподобился-таки помыть руки под краном, не прибегая к походному способу гигиены.

— А могут не захотеть! — подхватил он. — Во всем, что касается мира духов, ханты и манси очень осторожны. В христианскую веру-то они ассимилировались, но на уровне этакого синтеза понятий. Кстати, когда и где встретимся?..

Услышав про первую половину дня, профессор утвердительно тряхнул каштановыми кудрями:

— Отлично.

Потом он повернулся к Насте:

— Не думаю, что ваша семья пересекалась как-то с находками Холмогорского клада, тут что-то другое… Соседка ваша могла бы кое-что порассказать, но, как говорится, не сегодня.

— А… воронье перо в конверте?

— Я уточнял в музее. Какие там знающие люди работают — что не спроси, все расскажут! Ворона у обских угров — священная птица, покровительница детей и женщин. Дети же писают, верно?

Игорь и Настя переглянулись.

— Все писают, а дети — особенно. — Проникновенно подтвердил Игорь. — А причем тут ворона?

Упоминание о детских неожиданностях не смутило профессора. Он подвинул к себе тарелку с жареной картошкой и жизнерадостно потер руки в предвкушении трапезы.

— Ворона тут при всем! Содержимое детской люльки — мокрый цап, — стружка из мягкой древесины, в которую писал малыш, — выносилась из чума и складировалась под пенек где-нибудь на окраине поселения. Вот вернулась ворона с юга, а в здешних краях еще, представьте себе, зима! Что делать бедной птичке? Она забиралась в кучку этого преющего цапа, грела свои сиротские замерзшие лапки, да приговаривала: «Кар-р! Пусть рождается больше мальчиков и девочек! Когда я прилечу снова, будет, где лапки погреть»! Замечательная добрая птица, несущая весну, не то, что зломрачные вороны в европейских страшилках, которые вечно каркают про несчастье и пророчат неприятности. Прилетела — все, весна настала, злые силы — долой, все рады без ума. Как-то так.

Яркий образ вороны, греющей лапки в детских писюльках, развеселил всех троих. Для чего, все-таки, в конверт положили воронье перо, да еще и от белой, редчайшей, птицы?

— А про это в музее не знают, увы. — Профессор протер тарелку корочкой хлеба. Настя заподозрила, что ужинай он в одиночестве, тарелка была бы облизана самым простецким способом. — Я тоже думаю, что это какой-то ритуал, но определенно не из черной магии.